Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

Он вернулся обратно к компании перед ним, когда мои пальцы прикоснулись к талии, нащупав нож, который я спрятала под свободной тканью. Что-то в движении привлекло внимание Джимми.

Он уставился на меня, черные волосы зачесаны назад, что сказало мне о том, что буквально бы пошел на убийство, только чтобы обладать такой харизмой, как у Виктора. Хотя бы унцией. Чайной ложечкой.

— Оу, я задел твои чувства? — спросил Джимми.

Возможно, он подумал, что я приложила руку к животу, чтобы держать под контролем что-то помимо ослепляющей ярости. Я уже ощущала себя провалом из-за того, что случилось с Кали. При первой же возможности исправить эту ошибку — даже если это произойдет в самый неподходящий момент — я это сделаю. Я убью кого-то, даже не задумывашись. Я моргну, и все закончится, и кто-то вроде Тринити, или Джеймса-Джимми (не важно), или девчонка-Операция На Нос будет в луже крови лежать передо мной на земле.

— Даже не представляешь, что только что сделал со мной, — сказала я, уходя от группы, пока пыталась перевести дыхание.

Джимми ухмыльнулся, проведя рукой по нижней части своего лица. Он думал, меня возбуждало его поведение мудака. В то время как я не могла отрицать определенный шарм в том, когда так вел себя Хаэль, или Вик, или Оскар.. этот парень ничего для меня не значил. Он почти не замечает этого.

— О да? — спросил Джимми, когда я повернулась, чтобы ударить его кровавыми кончиками волос, как я обычно делала.

Я направилась прямо к французским дверям, которые вели в вестибюль. Там был коридор с ванной и комнатой для гостей. Там должны лежать костюмы, учитывая, что люди ходили по коридору с реквизитом в руках.

Я решила начать сначала оттуда, рассчитав по времени шаги так, что я войду в комнату, когда последняя парочка уйдет из коридора. В ней повсюду были костюмы, все аккуратно помечены. Готова поспорить, что Тринити наняла кого-то, чтобы организовать эту вечеринку вместо нее. Ни за что, блять, на свете, она не станет искать игру в Интернете и печатать карточки персонажей. Это слишком радикально.

— Я – хозяин дома, — сказал Джимми, показав карточку в качестве доказательства. — Я слышал у нас с тобой грязный роман.

Он посмотрел на меня, словно снова думал, что заполучил меня.

— Я не должна даже говорить с тобой, — пробормотала я, найдя костюм горничной.

Он был в пакете, очевидно, это костюм на Хэллоуин, но куда красивее, чем те, что продаются в «Хэллхоле» или в «Духе Хэллоуина». Он бы хорошо смотрелся на мне. Хаэлю бы очень понравилось.

— О, малышка, — начал Джимми, идя на меня, словно думал, что я изучала костюм ради него.

Его руки скользнули по моей талии, и я сделала то, что мы в школе Прескотт называл «поворот бедной девушки». Он так назывался потому, что, когда какой-то сумасбродный парень подходит к тебе, думает, что ничто иное, кроме как южное отребье, и прикасается к тебе руками, вы можете обернуться и в то же время осторожно изворотиться от его нежеланной хватки. Это кажется флиртующим и забавным, так что это не сразу отпугивает самых негодяев.

И это пиздец насколько грустное действие, что мне становится плохо. Прикоснись ко мне, и у меня есть все права чертовыми руками коснуться в ответ. Не прикасайтесь к тем, кто этого не хочет. Если вам на самом деле нужно научиться тому, что нет значит нет, тогда вам следует проверить свои привилегии за дверью и заткнуться нахрен.

Джимми принял поворот бедной девушки, рассмеялся и выпил остаток своего напитка. Когда он вернулся к двери и закрыл ее за собой на замок, я знала, что в этой комнате случится одно из двух.

Либо я трахну Джеймса Баррассо, либо убью его. Потому что если был я попыталась уйти сейчас, он бы настаивал на своем, и у меня не осталось бы выбора. Мой телефон был на столе в вестибюле, несомненно ужасное место, где он мог быть.

— Почему бы тебе не надеть этот меленький костюмчик, и я покажу тебе, что ты пропускаешь, когда Виктор ложится с тобой в постель, — Джимми осторожно сделал шаг назад, оставляя мне достаточно пространства между ним и кроватью позади меня, чтобы надеть костюм, при этом не касаясь его.

Я чувствовала его дыхание на моей коже, его глаза следили за движением моей груди.

— Ты произнес его имя так пренебрежительно, но мы здесь, потому что он — проблема. Твой отец не отравил бы головорезов на афтерпати старшеклассников, если бы было иначе.

Выражение лица Джимми слегка изменилось, но затем он выдал грубый смех, словно не верил, что я только что сказала ему это. Я продолжала, бросив костюм горничной на кровати позади себя.

Полагаю, я должна быть напугана. Думаю, разумный человек понял бы, что всегда есть тритий вариант: что Джеймс Баррассо, сын главаря банды, о существовании я узнала несколько недель назад, может на самом деле одолеть меня. Просто не в моем стиле рассматривать подобные неудачи.

— И ты не думаешь, что это печально? — продолжала я, ощупывая свою цепочку в виде указателя. Может, спиритическая доска на самом деле может призывать злых духов и демонов, потому что Джеймс Баррассо выглядел как один из них. — Что кучка старшеклассников убила мужчин твоего отца? Или что он отправил тебя сюда, чтобы шпионить за нами? Что он попросил тебя вытрахать из меня информацию?

— В чем, черт подери, твоя проблема? — огрызнулся Джеймс, делая шаг ко мне, словно он привык запугивать людей, который были меньше и легче него. Он схватил меня за волосы сзади, и я позволила ему, чтобы смогла проскользнуть рукой по моему наряду и взять нож. Он с легкостью упал мне в ладонь, когда Джимми приблизился к моему лицу с очередным оскалом. — Ты – дешевая шлюха, которая трахается с кучкой парней, возомнивших из себя гангстеров. Думаешь это делает тебя особенно, сука?

— Не это делает меня особенной, — выдохнула я, осознав, что уже допустила ошибку, но уже неисправимую. Теперь поздно. — А то, как ты боишься меня.

Я намеревалась взмахнуть ножом вверх и в стороны, пронзив его руку, чтобы заставить его отпустить меня. Если вы перережете сухожилия, ваш противник не сможет ни за что ухватиться.

— Он красивый, — прошептала мне в ухо Кали, призрак, которого, видимо, я не могла изгнать. — Я бы трахнула его.

Изгнать ее означало изгнать моих внутренних демонов, которые становились все громче и громче с тем, как короче становился мой список. Как только Хавок по достоинству разберется с моей матерью, что тогда? Я встречусь с собой лицом к лицу?

Кто-то пытался взломать замок, и дверь со скрипом открылась. Там стоял Каллум, его черная толстовка напоминала темный плащ, который носила Смерть. Ему нужна была только коса.

— Берни, — сказал он с улыбкой, когда Джимми отошел от меня, его взгляд был темным и полным ненависти.

Я упустила шанс, когда поняла, что прятала нож в мешковатом рукаве толстовки. Черт.