Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Сумасшедшая пизда, — прорычал Джимми, когда он помчался прочь, оттолкнув Каллума.

Каллум позволил ему выйти в коридоре, прежде чем он повернулся и врезал Джимми локтем по животу настолько сильно, что он задохнулся и попятился, припав к стене, а затем рухнув на пол.

— Убери нож, — прошептал Каллум, когда я встала рядом с ним, обожая то, как Джимми пытался встать на ноги, но не удачно.

Я сделал так, как сказал Кэл, заметив стоящего в тени на другом конце коридора Оскара.

— Гребанные подражатели, — выдавил Джимми, когда наконец поднялся на ноги с помощью стены. Взгляд, который он бросил на Кэла, был дерзким с примесью страха. Он пытался вести себя так, словно не боялся. Ему на самом деле стоило бы. Интересно, его отец знает, как легко Джимми мог бы умереть сегодня вечером? Должен знать, раз отправил его на вечеринку-игру в загадочное убийство, где его окружали враги. — Твоя девочка собиралась опуститься на колени и отсосать мне.

Каллум лишь продолжал улыбаться в своей загадочной манере, и я увидела, как Джимми заметно вздрогнул.

— Нет, не собиралась, — сказал он, вот так обыденно, мило и просто. Кэл наклонился и поставил руки на свои бедра, его тон был снисходительным. — А теперь, уходи, пока я не решил пораньше закончить эту вечеринку, показав, кто на самом деле был убийцей.

Джимми нахмурился, пулей убираясь из коридора, но затем поразился, когда влетел в Оскара. Не думаю, что он даже видел его сквозь тени. Лапочка в коридоре горела ярко, но вестибюль не освещался. Это дало ему оптическую иллюзию того, что в конце коридора нет ничего, кроме глубокой темноты.

Оскар двинулся с места, когда мы с Кэлом пошли к нему.

— У меня был нож. Думала, что убью его, — призналась я, но причина, по которой я звучала настолько сожалеющей, заключалась не в этом мудаке, который думал, что банда его отца делала его горячим.

Дело было в Кали, и они оба это знали. У меня было ощущение, что я подвела их, что из меня не вышла такая уж девушка Хавок, как я думала.

— Я вот думаю, может стоит? — спросил Оскар, но Кэл уже качал головой.

— Здесь по всюду мужчины, — сказал он, зажигая сигарету в темноте. — Мы не должны никого убивать, — Кэл замолчал, глубок вдохнул и снова улыбнулся. — Я имею в виду здесь. Мы не должны никого убивать здесь.

Я помнила, как ужасающе он выглядел в ночь Хэллоуина, когда убила Дэнни Энсбрука бейсбольной битой, утыканной гвоздями. Каллум — осторожный монстр. Он никогда не оставит крови на полу слишком выбеленной картиной галерии.

— Не могу видеть Виктора с этой девушкой, — сказала я, обернувшись и обнаружив, что они оба уставились на меня. Голова Оскара слегка наклонилась, и я знала, что он видел меня поверх своих очков: размытую фигуру с кроваво-красным кончиками волос. — Моя ревность его притворным соблазнением разрушила мое собственное наигранное обольщение, — вздохнула я и потянулась, чтобы взъерошить мои волосы. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. — Хотя, судя по моему ограниченному общению с этим мерзавцем, не думаю, что он много знает.

Я открыла глаза.

— Всего лишь избалованный принц, — размышлял Оскар, и Кэл кивнул, словно уже думал так о Джеймсе Баррассо.

— Жалкий, — согласился он, потянувшись вниз, чтобы взять меня за руку. Я обожала то, как он этот делал, тянулся ко мне, словно не мог поверить, что ему позволено касаться меня. Его ладонь была горячей, насилие, бурлящее в центре, словно шар темной магии, достигало поверхности его кожи. — Здесь нет ничего стоящего. Ни людей, ни информации.

— Кроме того, что Вик смог вытащить из Тринити, — сказал Оскар, и от того, как он это сказал, мне стало плохо.

— Где Виктор? — выдавила я, вдруг подумав, не ошиблась ли я во всем.

Я совсем не знала Виктора Ченнинга. Как далеко он готов зайти, чтобы осуществить свой план? Станет ли он..он бы никогда не трахнул ужасную суку только, чтобы что-то доказать, не так ли?

Я зашагала, прежде чем Оскар смог ответить, обнаружив Хаэля на кухне, мило болтавшего с какой-то девушкой, которая даже не вспомнит, где верх, а где низ, когда он закончит с ней. Наши взгляды встретились, когда я замедлилась, и он одарил меня долгим, чрезмерным подмигиванием. У меня на мгновение перехватило дыхание.

Как я могу удается удерживать стольких мужчин? Поинтересовалась я, ненавидя, что я так думала, что такой меня вырастили и воспитали. Как мне их удержать? вместо Как мне убедиться, что они знают, что я того стою и как им повезло?

Я продолжила идти, обнаружив Аарона там же, где и оставила его, прислонившегося к стене и потягивающего напиток, который, должно быть, кто-то принес ему. Он посмотрел на меня, от его взгляда я почувствовала головокружение и что-то необычное.

— Он в другой комнате, — сказал Аарон, словно был зол на меня.

Я спустилась по ступенькам в опущенную ниже уровня пола гостиную, прошла по мягким коврам, раскинувшимся на старом дубовом полу, и поднялась по ступенькам на другой стороне. Там, в зимнем саду, танцевали люди, окруженные ярко-зелеными растениями, которые никак не должны выглядеть такими чертовски счастливыми в разгар зимы.

Вик танцевал с Тринити в центре комнаты.

Я наблюдала за ними минуту, но не видела лица Вика, лишь его спину. Его плечи были напряжены, но его тело, казалось, двигалось просто прекрасно. Я знала, что это все игра. Я это знала. Такая же, когда я позволила Джеймсу ходить за мной и смешать мне напиток. Уверена, что Виктор смотрит на Тринити этим интенсивный, обсидиановым взглядом и заставляет ее почувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете, пока параллельно представлял способы, которыми можно от нее избавиться.

Я знала это, но не могла остановиться. Я шла сквозь толпу, словно одержимая, и люди уходили прочь с моего пути. Может, дело было в светлых волосах с красными кончиками? Может, дело бы в толстовке со спиритической доской и свисающем на мою грудь металлическом указателе? Или, может, они чувствовали насилие, от которого у меня чесались руки, и огонь, заставляющий мои пальцы согнуться, словно они были пальцами дьявола?

Мои руки скользнули по спине Виктора и поднялись к его плечам. Он обернулся посмотреть на меня, прежде чем его мозг осознал, почему он это сделал. Его влекло ко мне, словно он был под чарами.

— Бернадетт, — сказал он, слово прозвучало наполовину предупреждающим и наполовину похожим на отчаянный пьянящий шепот.

Он отошел от Тринити, словно позабыл о ее существовании. Я знала, он хотел, чтобы я ушла, и, вероятно, мне следовало бы, но я ничего не могла с собой поделать. Мои пальцы сцепились за его шеей, и я втянула его во вдохновленный сальсой рэп, который играл на довольно низкой громкости. Это не та вечеринка и не то место, где музыка звучит из самых возможных чертовски больших колонок до тех пор, пока из ваших барабанных перепонок не потечет кровь, и вы знаете, что можете оглохнуть, но вам все равно. Я пытаюсь сказать, что это не лучший вид вечеринок.