Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Он цвета крови, — сказала я ему совершенно искренне, — В этом напитке нет ничего милого.

— Он того же цвета, что и твои волосы, — объяснил он, но я не обратила внимание, продвигаясь сквозь толпу и останавливаясь рядом с некоторыми девушками, которые были заняты обсуждением своих карточек с персонажем.

— Я трахаюсь с хозяином дома, — сказала я им, слегка надувшись, как французская горничная в моем стереотипном воображении. — Только никому не говорите. Прошлой ночью, я видела кровь на рубашке прямо перед тем, как он ее снимет.

Девушки уставились на меня, как на инопланетное создание, совершенно точно не привыкшие видеть на своих вечеринках кого-то из школы Прескотт.

— Ты – девушка Хавок, не так ли? — наконец спросила одна из их, наконец, выбрав, какой переключатель в своем привилегированном мозгу щелкнуть.

Когда я первая подошла к ним, то было понятно, что они разрывались между желанием разорвать меня на части потому, что я не такая как все, и влюбиться в меня. Одна из девушек уже тяжело дышала, словно трахнула бы меня в ванной, если бы я только попросила.

— Это я, — сказала я им, поднимая свой бокал в приветственном жесте. — Простите, если я немного не в себе. Трахать пятерых парней на постоянной основе выматывает.

Это ложь, это захватывающе. Им просто не нужно знать, насколько это захватывающе. Вы это обожаете, обожаете быть плохой, ввязаться в неприятности и ощущать эмоции, похожие на шторм.

Я выдохнула.

— Господи, — сказала одна из девушек, лишь на секунду позабыв о своему отвращении. Она моргнула и эмоция ушла. — Итак, почему же Джимми ухлестывает за тобой?

— Джимми? — спросила я, и девушка подняла бокал в его направлении. Я последовала глазами за ее светло голубым напитком, обнаружив Джеймса Баррасо за баром, смешивающим два напитка. Господи, этот парень. Он определенно делает больше того, что уже было налито в моем бокале. Через минуту он вернется и предложит мне. — А, прозвище для Джеймса, — пробормотала я, подумывая про книгу «Практическая магия» и фильме. Лично я — и я знаю, что это смертный грех среди книголюбов — предпочитаю фильм.

Я закончила свой напиток, чтобы у Джеймса aka Джимми было открытие, когда он придет.

Я повернулась к девушкам.

— Кто-нибудь из моих парней смотрит? — спросила я в скандальном тоне.

Но опять-таки мне не нужно было спрашивать. Я чувствовала на себе взгляды Аарона и Оскара. Каллума ушел надолго, похоронив себя в склепе дома, а Хаэль был слишком занят собирая сплетни, чтобы взглянуть в мою сторону. Может, это означало, что он доверял мне? Или, возможно, он слишком ревновал, чтобы смотреть?

Моя кожа горела в тех местах, которых касались его пальцы. Я хотела пойти и узнать, есть ли в той комнате костюм горничной, надеть его, и вытрахать из него все мозги в гостевой комнате на поверхности каждой дорогой вещи.

Но сначала дело. Удовольствие потом.

— Высокий в костюме, — спросила меня бисексуальная или пансексуальная девушка.

По тому, как она описала Оскара, я могла сказать, что она трахнула бы и его тоже, если бы он предложил. Даже лучше, если бы мы оба предложили одновременно. Я улыбнулась в свой пустой напиток.

— Упс, — сказала я, когда Джеймс проскользнул ко мне, предлагая один из напитков.

— Не знаю правильно ли смешал порции, но я пытался, — объяснил он, кивая на мой пустой бокал. — Могу я взять его у тебя?

— Она не будет трахаться с тобой, Джимми, — сказала вредная девушка, та с очень острым носом.

Надеюсь, она подала в суд на своего пластического хирурга за эту неудачную работу. Выглядит дерьмово. Мне пришлось сдержать смех.

— Почему же нет? — спросил Джеймс, и мне стало интересно, почему он не улыбнулся небрежно и не сказал «зови меня Джимми, детка». Хах.

— Потому что я замужем, — сказала я и пошевелила пальцами, демонстрируя кольцо, которое подарил мне Виктор.

Оно было довольно-таки красивым, что остальные девушки кивнули в знак одобрения. Даже для их богатых чувств кольцо за тридцать тысяч — это нормально.

— Не надолго, — сказала злобная дрянь с испорченным носом. Она улыбнулась, чтобы смягчить удар, но тогда я поняла, что она никогда не переключалась с отвращения на интерес. Она ненавидела меня так же, как Тринити. Ревнивая и Вскипающая. Я не говорила так, потому что считала себя роскошной. Просто думаю, что люди всегда хотят то, что есть у других. Нет ничего желаннее, чем то, что не принадлежит тебе, но могло бы, если бы вы просто правильно разыграли свои карты. Нет ничего приятнее, чем запрещенное, ничто не сияет так ярко и так извращенно при лунном свете. — Слышала ты получаешь аннуляцию?

— Что? — спросила одна из девушек, моргая, словно только что поняла, что услышала сочный секрет. — Что я тут пропускаю?

— Послушайте, я трахаюсь с хозяином дома, и у него на рубашке была кровь. Хотите высказать свое мнение по этому поводу? — огрызнулась я, внезапно став раздраженной.

Когда я обернулась, то увидела что Виктор все еще говорил с Тринити. Он улыбался, а она смеялась. Доверяй своей гребанному мужу! говорила я себе, но это было так чертовски сложно. И он тоже не облегчал задачу, мистер Пиздец-Как-Сложно-Понять.

— Эм, я — прачка, и сама стирала эту рубашку. Это была не кровь, а красное вино. Я подозрительна, поэтому думая, что у него была связь с кем-то еще, кроме горничной, — пансексуальная девушка, по крайней мере, соизволила ответить мне, но из-за выпитого алкоголя ее слова немного расплывались.

Подруга девушки хлопнула ее по плечу и закатила глаза.

— Ты не должна говорить «я подозрительна». Ты просто ведешь себя так. Вот, как устроена игра. Эми, ты в ней ужасна, — Операция На Нос закатила глаза, и я нахмурилась.

Эта девушка проблемная, и, совершенно понятно, что она — подруга Тринити. Очевидно, она любить хвастаться, а значит может быть хорошим источником информации.

Я ушла, чем решила вылить свой напиток ей в лицо, а затем ударить в кишки.

Я заметила, что Джеймс ушел, и разговаривал с другой девушкой.

Мои глаза поднялись и встретились со взглядом Вика, и у меня перехватило дыхание, при чем так, что, казалось, будто меня душили. Нечестно, что он мог оказать на меня такое влияние лишь одним взглядом. Я пила напиток и сделала вид, будто не была несчастна, направляясь к нему через всю комнату. Он превратил тебя в суку, Бернадетт, предупредила я себя, отворачиваясь и направляясь прямо к Джеймсу.

— Какого хрена? — спросила я, хватая его за плечо, чтобы привлечь его внимание. Он бросил на меня презрительный взгляд и пожал плечами. — Ты сдался так легко?

— Я не стану тратить время, преследуя сучку, которая не хочет быть пойманной, — сказал Джеймс, а потом улыбнулся. Его глаза напомнила мне рептилию. Не цветом, а тем, как его инстинкты рептилии Юрского периода контролировали каждое его движение. — И ты можешь звать меня Джимми.