Короли Керни (ЛП) - Аллен Навесса

— Ты уверена, что я не сделала хуже?

Она покачала головой.

— Только страх потерять Джейкоба мог вывести его из этого состояния, и думаю, твой комментарий о том, что Джейкоб никогда не улыбается рядом с ним, сыграл свою роль.

— Ты не злишься на меня?

Она грустно улыбнулась мне.

— Мне не нравится, как ты с ним разговаривала, но факт остается фактом: кто-то должен был это сказать.

Я кивнула, чувствуя, что увернулась от пули.

— Где бабушка?

— Собирает вещи. Ей будет хорошо у сестры?

— Да. Возможно, там ей будет лучше. Без обид.

— Ничего страшного, — сказала Дженнифер. — Я уверена, что все воспоминания, которые у нее остались о сестре и шурине, помогут ей стать увереннее в себе. То же самое было и с моей мамой. Ей всегда было лучше, когда к нам приезжала семья.

— Большое тебе спасибо за то, что заботилась о бабушке последние несколько дней, — сказала я. — Я так сильно волновалась, но то, что она была здесь, с тобой, помогло мне больше, чем я могу выразить словами.

Дженнифер улыбнулась.

— Ты милая девочка, несмотря на жесткую оболочку. Прямо как мой Джейкоб. Обязательно попрощайся с ним перед отъездом.

— Я так и сделаю.

— И дай ему шанс, хорошо?

Я улыбнулась ей в ответ.

— Я подумаю об этом.

Дженнифер рассмеялась.

— Удели своим мыслям столько времени, сколько, по твоему мнению, тебе нужно. — Судя по тому, как она это сказала, это прозвучало так, будто она считала, что я глупая, если вообще трачу на это время. Она прошла мимо меня обратно по коридору к кабинету Лиама. Остановившись, она бросила через плечо: — И не волнуйся. Я прослежу, чтобы Лиам подписал твой чек перед отъездом.

— Я все слышал! — крикнул он.

Лицо Дженнифер окаменело, когда она обернулась.

— Сейчас ты услышишь кое-что похуже!

Я сбежала от звука их громких голосов вниз, в подвал. Лестница привела меня на середину широкого открытого пространства. С одной стороны, была гостиная с большими удобными диванами, огромным телевизором с плоским экраном, бильярдным столом, настольным футболом и даже небольшим баром в углу. Другую сторону занимал домашний тренажерный зал.

Джейкоб переоделся в шорты. Татуировки, покрывавшие верхнюю часть его тела, были мокрыми от пота и поблескивали в свете верхнего освещения, когда он выбивал все дерьмо из боксерской груши. Он еще не заметил меня, поэтому я остановилась на несколько минут и понаблюдала за ним. Мышцы его рук и спины напряглись, когда он нанес удар кулаком, апперкот, а затем кросс. Он отступил назад, освобождая пространство между собой и своим воображаемым противником, затем развернулся на стоящей ноге и нанес удар с разворота по боксерской груше, который был достаточно сильным, чтобы снести чью-то голову.

Боже.

Я подавила волну вожделения. Должно быть, я сама приближаюсь к тьме, потому что, стоя здесь и наблюдая за ним, я не испытывала страха перед ним. Мне захотелось увидеть, какой вред может нанести другому человеку такое количество тренировок и силы.

Конечно, именно в этот момент он заметил меня и обернулся, и я поняла по тому, как он резко втянул воздух, что на моем лице было написано «Трахни меня на публике».

Я покачала головой и попыталась собраться с мыслями. Зачем я сюда пришла? Ах да.

— Мы с бабушкой собираемся уезжать.

Джейкоб остался на месте, грудь его тяжело вздымалась, по крупному телу струился пот. Слава Богу. Я не доверяла себе, если бы он подошел ближе.

— Куда едешь? — Спросил он.

— К моим двоюродным дедушке и бабушке недалеко от Остина.

— Напишешь адрес?

— А ты не можешь просто следить за GPS-трекером в моей машине?

Он встретился со мной взглядом.

— Нет, если только не возникнет другая чрезвычайная ситуация. Я бы предпочел, чтобы ты сама предоставила мне информацию.

Я вздохнула. Он ничуть не облегчил ситуацию, будучи таким чертовски порядочным.

— Я напишу тебе. — Он кивнул.

— И позвонишь, если что-то будет не так или у тебя возникнут проблемы?

— Они живут в маленьком уютном городке у черта на куличках. Я сомневаюсь, что у них возникнут проблемы.

Он приподнял брови.

— С твоим послужным списком все возможно.

Я покачала головой.

— Ты просто не можешь не давить на меня.

Он опустил голову и посмотрел на меня из-под ресниц, в его глазах вспыхнул огонь.

— Мне нравится нажимать на твои кнопки, помнишь?

О, я вспомнила. Ему понравилось, как я отреагировала. Если я останусь здесь подольше, он, возможно, даже добьется от меня желаемой реакции. Мне стоило большого труда смотреть ему в глаза и не пялиться на него, как похотливый подросток, в которого он меня превратил.

— У тебя две недели, — сказал он.

Мое замешательство помогло немного рассеять туман в моих мыслях.

— Две недели?

Он кивнул в ответ и вернулся к избиению боксерской груши. Я нахмурилась, глядя на него. Полагаю, он закончил разговор. У меня было две недели до чего? То, как он это сказал, прозвучало так, будто он угрожал мне.

Наверное, мне следовало испугаться.

Но я не испугалась.

Боже, помоги мне, я была взволнована узнать, что он будет делать, когда мои две недели истекут.

Глава 25

— Ненавижу больницы, — Спорила бабушка рядом со мной.

— С каких это пор? — Спросила я. Насколько я знала, ее никогда не клали в больницу. Оба ее ребенка были дома, а дедушка умер во сне. Единственный раз, когда я помню, чтобы она была в больнице, это когда я… О.

— После тебя, — сказала она, пихнув меня локтем в бок.

Я проглотила комок в горле и попыталась говорить, не обращая на него внимания.

— Ты же сама напросилась пойти со мной.

— Я знаю. — Она остановилась и огляделась. Сестринский пост был у нас за спиной. Врачи и санитары быстро и деловито сновали взад и вперед по коридору. Мужчина в халате, изо всех сил держась за капельницу, шаркая ногами, приближался к нам. Бабушка наклонилась ко мне и понизила голос. — Это потому, что я не представляла, насколько это будет по-больничному.

Должно быть, ей действительно было неудобно, если она подбирала слова.

Я взяла ее под руку и потянула за собой.

— Тогда давай перестанем здесь бездельничать и пойдем к доктору.

Вместе мы направились к уже знакомой двери в конце коридора. Бабушка не отходила от меня ни на шаг, и, похоже, ее слегка подташнивало. Доктора Перес перевели из отделения интенсивной терапии через несколько дней после того, как она очнулась, и я начала навещать ее, как только ее лечащий врач разрешил ей посещения.

Сегодня возле ее палаты стоял высокий, мускулистый латиноамериканец в форме охранника, и это зрелище заставило меня нахмуриться.

Он протянул руку, чтобы остановить нас, когда мы подошли.

— Имена?

— Криста и Иззи Эванс, — сказала я ему.

Бабушка потянула меня за руку.

— Ты не говорила, что ее охраняют.

— Потому что ее не охраняли, — ответила я.

Это новое событие обеспокоило меня. Что-то случилось?

Охранник заговорил в рацию, прикрепленную к его плечу. Кто-то передал по рации, что мы можем входить, он кивнул и открыл для нас дверь.

— Спасибо, — хором произнесли мы с бабушкой.

Мы проскользнули внутрь и обнаружили доктора Перес сидящей на кровати. Бабушка рядом со мной резко вздохнула. Я предупреждала ее, во что она ввязывается, но это был мой четвертый визит, и даже я вздрогнула, когда мой взгляд упал на доктора. Темно-фиолетовые, зеленые и желтые пятна покрывали кожу ее лица от левой линии подбородка до волосистой части головы. На шее, в том месте, где Реддинг пытался ее задушить, виднелся ряд синяков. Ее распухший нос был заклеен медицинской лентой, а под глазами у нее были два синяка из-за того, что нос был сильно сломан. Половина ее головы была замотана, как у мумии, чтобы прикрыть скобы, скрепляющие череп. У нее были сломаны правая нога и левая рука. Она сидела неподвижно, потому что у нее было сломано несколько ребер.