Короли Керни (ЛП) - Аллен Навесса

— О, Мария, — сказала бабушка, делая шаг вперед.

Доктор Перес подняла голову при звуке своего имени. Она читала, держа книгу в поднятой руке. Я украдкой взглянула на обложку. Это была одна из тех старых книг с завязками, которые обычно вызывают столько же проблем, сколько и привыкания. Она быстро отложила книгу в сторону.

Я заметила, что она положила ее обложкой вниз и улыбнулась.

— Что читаете, док?

По ее застенчивому выражению лица она поняла, что попалась.

— О, просто то, что одолжила одна из медсестер. — Слова прозвучали немного невнятно. Из-за лекарств, которые ей давали, и боли в челюсти ей все еще было трудно говорить. Она пока не могла улыбаться, но ее глаза заблестели, когда она перевела взгляд на бабушку. — Иззи, я так рада Вас видеть.

Бабушка подошла и нежно обняла ее.

— Как Вы держитесь?

— Лучше, — сказала доктор Перес.

Я убедилась, что дверь за мной закрыта, прежде чем присоединиться к бабушке у кровати.

— Что это за охранник?

Глаза доктора Перес потемнели.

— Реддинг вышел под залог.

Перед глазами у меня все застлала красная пелена ярости. Был назначен залог в полмиллиона долларов. Это была одна из причин, по которой Ник думал, что сможет удержать Реддинга. Видимо нет.

— Когда? — выпалила я.

— Несколько часов назад, — ответила она. — Полиция сообщила об этом здешнему администратору, и они сочли, что существует достаточная опасность, чтобы обеспечить мне круглосуточную охрану.

Она на несколько секунд встретилась со мной взглядом, и между нами пронесся целый мир невысказанных слов. Мы много разговаривали во время моих визитов, ну, по большей части, я. Мы лишь мельком коснулись того, что Реддинг сделал с ней. Раз в день она ходила к психотерапевту в больнице, чтобы справиться со своей эмоциональной травмой, и ничего из того, что я могла сказать, не помогло бы. Все мои слова о нем были окрашены желанием видеть его мертвым. Моим советом было бы: «Бьюсь об заклад, тебе стало бы легче, если бы ты убила его». Вместо этого я помогала ей, как могла, посвящая много времени своему собственному восстановлению после авиакатастрофы, что помогло мне, что нет, что могло бы сработать и для нее тоже.

— Вы в порядке? — Спросила я ее. — Хотите, я узнаю, разрешат ли мне переночевать здесь?

Я уже делала это раньше. Первый день, когда я навестила ее, был тяжелым, и она не хотела оставаться одна, поэтому медсестры неохотно позволили мне остаться. Мне нужно было работать сегодня вечером, но я бы не задумываясь сказала, что заболела, если бы она захотела.

Она покачала головой.

— Нет, спасибо. Я буду в порядке, зная, что снаружи вооруженная охрана.

— Позвоните мне, если что?

— Я позвоню, — сказала она.

У меня зачесались руки от желания сжать их в кулаки.

— Я выйду на секунду?

Бабушка отмахнулась от меня, сказав: «Конечно, детка», но доктор Перес долго смотрела на меня, прежде чем кивнуть. Она хорошо разбиралась в людях — именно из-за этого у нее и возникли неприятности, — и, должно быть, она заметила что-то в выражении моего лица, что встревожило ее.

Я отвела взгляд и направилась к двери, пока не выдала чего-нибудь еще.

Охранник бросил на меня вопросительный взгляд, когда я вышла из палаты.

— Мне нужно отойти и позвонить, — сказала я ему. — Я сейчас вернусь.

Он кивнул.

— Вам нужно выйти на улицу. Здесь довольно строго относятся к использованию сотовых телефонов.

— Хорошо, спасибо, — сказала я, направляясь к лифтам.

Одна из медсестер на посту, полная чернокожая женщина средних лет, которая помогала доктору Перес последние несколько дней, узнала меня и улыбнулась.

— Привет, Криста.

Я заставила себя улыбнуться ей в ответ.

— Привет, Мишель.

— Пришла к врачу?

— Да. Просто нужно быстренько позвонить. — Я слегка расплылась в улыбке, заставляя себя вести себя как обычно. — Ты одолжила ей «Потрошитель корсажа» (прим. Исторический любовный роман, обычно издававшийся в 1970-х и 1980-х годах)?

Мишель рассмеялась и откинула свои короткие косички с лица.

— Одолжила? Дорогая, я привезла к ней нашу мобильную библиотеку, и она сама ее выбрала.

— Я так и знала.

— Не дразни ее слишком сильно сейчас, — сказала Мишель.

Я отсалютовала ей.

— Да, мэм.

Смех Мишель стих, когда я вошла в лифт. Кроме меня в нем никого не было, и я сбросила маску в ту же секунду, как двери закрылись, и издала негромкое рычание. Я была почти уверена, что, если издам угрожающий крик, кто-нибудь услышит его и прибежит. Чертов Реддинг. Это чертово дерьмо ускользнуло от Ника, и если Реддинг был достаточно мстителен, чтобы преследовать Дэниела через десять лет после того, как тот причинил ему зло, я не сомневалась, что он вернется в Керни, чтобы закончить то, что начал здесь.

Я ни за что на свете не позволю этому случиться.

Я нажала на кнопку первого этажа и отступила назад, чтобы подождать. Стены вокруг меня были стальными, такими блестящими, что я видела в них свое отражение. Я выглядела устрашающе. Мои глаза были дикими. Левый уголок моих губ все время пытался изогнуться в оскале. В больнице было всего шесть этажей, и палата доктора Перес находилась на самом верху. Все эти шесть этажей я провела, развлекаясь короткой, но яркой фантазией о том, как расчленяю Реддинга голыми руками, кусочек за кусочком. Может быть, я смогла бы спрятать его где-нибудь на одном из забытых королевских складов. Если бы я не торопилась, то могла бы растянуть это на месяцы.

Когда я спустилась на нижний этаж, прозвенел звонок, и я постаралась сохранить невозмутимый вид, прежде чем пройти через вестибюль. Телефон оказался у моего уха в ту же секунду, как я вышла на улицу.

— Возьми трубку. Возьми трубку, — сказала я.

Прошло больше недели с тех пор, как я выбежала из дома Ларсонов. За это время мы с бабушкой немного отдохнули на ферме Илизы, я нашла новую квартиру, поселила бабушку в «Магнолии», где теперь не было «Джокеров», и вернулась на работу к «Чарли». За все это время мы с Джейкобом не разговаривали — он предоставил мне пространство, о котором я просила, — но каждый вечер, когда я работала, он обязательно приходил в бар. Он посылал кого-нибудь заказывать напитки, а сам оставался в кабинке в глубине зала. Он не сводил с меня глаз. Я чувствовала их напряженность каждую минуту каждой смены.

Другие люди начали это замечать. Они знали, что между нами что-то происходит, но, поскольку ни я, ни Джейкоб не говорили им, что именно, им оставалось только строить собственные предположения. Очевидно, предполагалось, что я чем-то разозлила викинга, и теперь люди избегали меня как чумы, чему я была бы рада, если бы не тот факт, что это означало, что почти никто не заказывал у меня напитки, так что мои чаевые резко упали. Хорошо, что у меня все еще оставалась пара тысяч по чеку Лиама, припрятанному где-то неподалеку. Я могла бы жить за счет него, пока люди не придут в себя и не поймут, что Джейкоб не убьет их только за то, что они заговорили со мной.

Телефон прозвонил несколько раз, прежде чем Джейкоб снял трубку.

— Твои две недели еще не истекли, — сказал он. — Ты рано сдаешься, Эванс?

Я проигнорировала его подначки и перешла прямо к делу.

— Реддинг внес залог.

Он резко втянул в себя воздух. А потом рассмеялся.

— Алли-блядь-луйя.

Связь прервалась.

Я убрала телефон и уставилась на экран. У меня был заряженный телефон, поэтому не я сбросила вызов. Джейкоб, должно быть, повесил трубку.

Я перезвонила ему. Он не ответил. Я пыталась написать ему.

Что ты собираешься делать? Я хочу присоединиться!

Он не ответил. Черт возьми. Я написала ему снова.

Будь осторожен. Ник, скорее всего, наблюдает за ним.

Ответа по-прежнему нет.

Я стиснула зубы и, развернувшись на каблуках, направилась обратно в здание.

— Все в порядке? — Спросила бабушка, когда я вошла в палату доктора Перес.