Большой оххх (ЛП) - Эштон Никки

— Я так не думаю, вот почему мы должны перестать встречаться. Ты так хорошо относишься ко всему моему дерьму, и легче от этого не станет, а я не могу так с тобой поступить.

Пока я смотрела, как шевелятся его губы, у меня задрожали руки, а желудок скрутило, когда я почувствовала, как к горлу подступала тошнота с каждым его словом.

— Ты мне слишком нравишься, Уиллоу, чтобы поддерживать с тобой хоть какие-то отношения, потому что у меня за спиной алкоголичка-мать и брат-инвалид.

— Это не были бы половинчатые отношения, потому что я бы поддерживала тебя на каждом шагу. То, что у нас есть — прекрасно, и я знаю, что это будет становиться все лучше и лучше, и меня не волнует, что ты не всегда можешь выкладываться на сто процентов, потому что ты мне очень нравишься, так сильно, что для меня этого было бы достаточно.

Чарли покачал головой и поцеловал тыльную сторону моей ладони.

— Нет, Уиллоу, этого было бы недостаточно для тебя, по крайней мере, я так думаю. Ты заслуживаешь того, чтобы тебе дали все, весь гребаный мир, а я не могу тебе этого дать. Я ненавижу это и ненавижу себя еще больше каждый раз, когда мне приходится тебя подводить.

— Так было пару раз, — усмехнулась я. — Вряд ли это будет постоянно.

— Пару раз, а мы только начали, а что, когда это будет пару раз в неделю, а мы уже полгода как вместе, и ты уже ненавидишь меня за это. Я не могу…

— Я не буду и никогда не возненавижу тебя за то, что ты заботишься о своем брате.

На лице Чарли отразилась боль, когда он положил мою руку обратно на мое колено, убрал свою и откинулся на спинку стула.

— А могла бы, — тихо сказал он. — И не думаю, что смог бы это вынести, уже достаточно плохо заканчивать это сейчас, так что еще один, два, шесть месяцев — и это будет ад.

— Чарли, пожалуйста, не надо, — взмолилась я и потянула за тугой пучок своих волос, распустив их. — Поспи с этим, и если завтра ты будешь чувствовать себя так же…

Я понимала, что мои мольбы звучали жалко и идиотское, но в глубине души я также понимала, что на самом деле он не хотел этого делать. В отеле все было идеально, пока не позвонила его соседка. Он поцеловал меня так крепко, что я почувствовала это в своей душе, он сказал мне, что собирался медленно поклоняться мне. Не может быть, чтобы это входило в его планы.

— Ничего не изменится, Уилл. Мне жаль, но я хочу, чтобы ты была счастлива, а то, что ты будешь со мной и моим багажом, не позволит этому случиться.

Мне действительно не хотелось плакать, я так старалась сдержать слезы, но, когда почувствовала, как они медленно потекли по моим щекам, я ни черта не смогла с этим поделать.

— Я никогда, никогда не забуду тебя, — прошептал он и наклонился, чтобы нежно поцеловать меня в губы.

Когда он собрался оторваться от меня, я схватила его и крепко поцеловала, не желая отпускать, но мечтая почувствовать его губы на своих губах в последний раз.

— Я ненавижу твою мать, — прошептала я ему в губы, и соленые слезы покатились по моим губам. — И, чтобы ты знал, ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.

Он тихо рассмеялся и провел костяшками пальцев по моей щеке.

— О, Боже, я знаю это, клянусь. — Он снова поцеловал меня, на этот раз чуть крепче, но так же быстро. — Береги себя, Уилл.

Затем Чарли отстранился и, откашлявшись, перевел взгляд на дорогу впереди. Я потянулась к заднему сиденью и схватила свою дорожную сумку, вспомнив о новом нижнем белье, которое купила и которым не пользовалась, и под песню Bay City Rollers — «Прощай, детка» я вышла из машины, тихо закрыла за собой дверь и встала к ней спиной, пока не услышала, как он отъехал.

Глава 36

Не бойтесь громко выражаться во время секса. Мужчины больше всего на свете любят слышать, что их партнерше приятно, однако следует вести себя тихо, если вы лежите на диване, а дети смотрят «Свинку Пеппу».

Чарли

Когда я подъехал к дому, мне показалось, что легкие стали слишком большими для моей груди. Ощущение стеснения было неприятным, и я почувствовал, что меня вот-вот вырвет. Я упустил лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я сказал ей, что мы не можем быть вместе, и все же она была той, в ком я начал нуждаться, чтобы не сойти с ума из-за моих дурацких проблем с матерью.

Я уронил голову на руль, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул через нос. Мой пульс участился, и я боролся с гневом, который накапливался во мне. Я знал, что если не возьму себя в руки, то, как только войду в дом, вымещу все на Джонни, а это была не его вина. Нет, вся вина лежала на Терезе. Я потерял единственную девушку, с которой, как мне казалось, мог бы что-то построить, потому что моя мать была никчемной пьяницей, которая не думала ни о ком, кроме себя.

У меня саднило в горле, когда я пытался подавить эмоции, в голове стучало, и все, чего я хотел, — это забраться в постель и спрятаться под одеяло, пока боль в груди не утихнет, но мне нужно было увидеть, какой ущерб она нанесла. Мне нужно было убедиться, что с моим братом все в порядке.

Я взял свою сумку с заднего сиденья, запер машину, а затем медленно подошел к входной двери и вставил ключ в замок. Как только я вошел внутрь, до меня донесся резкий запах дыма, хотя Вера сказала, что пожар был небольшим. Несмотря на это, я был уверен, что здесь нужно кое-что прибрать.

Когда я толкнул дверь, то с удивлением увидел, что Тереза, стоя на четвереньках, убирала беспорядок, а Джонни наблюдал за ней, скрестив руки на груди и скривив рот в гримасе.

— Я должна лежать в больнице, — прохрипела Тереза.

— Да, они осмотрели тебя и сказали, что с тобой все в порядке, поэтому тебе не повезло.

Она притворно кашлянула, но Джонни даже не вздрогнул. Я, с другой стороны, почувствовал, что мое негодование на нее возросло еще больше.

— Ну, на этот раз ты действительно облажалась, не так ли?

Джонни и Тереза одновременно повернули головы ко мне, и как только их взгляды встретились, мой брат раздраженно вздохнул.

— Кто тебе сказал?

— Вера. — Я бросил сумку на пол и сделал пару шагов вперед, чтобы получше разглядеть разрушения, которые учинила Тереза.

— Она не имела права, — простонал Джонни. — Все в порядке, так что уезжай и возвращайся в отель. — Он повернулся, чтобы заглянуть мне за спину. — Где Уиллоу?

Боль снова пронзила мою грудь, когда я подумал о том, что оставил Уиллоу возле ее дома.

— Мы расстались. — Я не был уверен, как мне удалось произнести эти слова, потому что во рту у меня пересохло, а язык казался более толстым, чем обычно.

— Херня, — крикнул Джонни. — Она не бросила бы тебя, потому что тебе пришлось вернуться домой, чего, кстати, ты не должен был делать.

Я покачал головой и посмотрел на Терезу, которая все еще стояла на коленях, уставившись на меня пустыми глазами, в которых не было ничего, что можно было сказать, и никаких чувств.

— Я порвал с ней, подумал, что так будет лучше для нее, учитывая, что на меня нельзя положиться.

— Не будь таким гребаным идиотом, — воскликнул Джонни, вскинув руки в воздух. — Насколько я ее знаю, ей было бы все равно, что ты думаешь о том, будто у тебя есть обязанности, которых, черт возьми, на самом деле нет. Я в порядке, сказал же тебе, что найду сиделку.

— Я тоже ему сказала, — сказала Тереза, не сводя с меня глаз. — Он обращается с тобой, как с ребенком.

— О, да, потому что это бы тебя вполне устроило, не так ли? — усмехнулся я. — Если бы я не заботился о Джонни, то мне было бы насрать на то, что тебе насрать. Это бы сняло тебя с крючка, не так ли? Позволять тебе и дальше напиваться до смерти и выставлять себя напоказ в городе. Что же, не повезло, Тереза, — огрызнулся я. — Мне, черт возьми, не все равно. Он — мой брат, и я люблю его больше, чем могу сказать о тебе.

— Я люблю его, — сказала она и с трудом поднялась на ноги.

— Я имел в виду, что это больше, чем я могу выразить словами, какие чувства испытываю к тебе.