Пэм Годвин - Грязные связи
Горячий, узкий, скользкий рай. Но в этот эйфорический момент — будучи погруженным в жену Колина — я знал, что это неправильно.
Мой отец изменял моей матери. Одному Богу известно, сколько жизней он разрушил. Разрушит ли это жизнь Колина? Должно ли?
Какое оправдание Кэси предоставит ему сегодня? Как она объяснит, где была? Какого хера она вообще изменяла ему?
Мое зрение было затуманенным, а пульс достигал критической скорости. Острые судороги подергивали мое тело, усиленные тисками из ее мышц вокруг моего члена. Кипящий жар собирался на моей шее. Я хотел использовать ее, наказать ее, заставить ее проглотить мою злость.
Я вколачивался в нее бедрами, впивался пальцами в ее талию и вбивался в нее с последней каплей моей силы. Она кричала, хватаясь руками за кровать. Я сжимал ее еще сильнее, припечатывал ее, трахая бессердечно, без самообладания, без контроля. Вытаскивал член, вколачивался им обратно, вытаскивал, и снова вколачивался. Никаких нежных ласк. Никакой неловкости. Это было грубо, злостно, бездумно.
Я трахал ее с безумной дикостью, которую я жаждал выместить на женщине, но никогда не смел. Я трахал ее, пока ее голос не охрил от криков, а ее тело не напряглось от боли, и прямо перед тем, как достичь края своего освобождения, вытащил член.
Я не мог кончить. Я бы не кончил. Не так.
Трясущимися пальцами я разгладил ее юбку и уселся на краю кровати возле ее бедра. Мои мышцы горели от напряжения, дыхание вырывалось краткими выдохами, а голова кружилась, будто я только что смирился с тем, что сделал.
— Логан.
Это был требующий шепот, несмотря на грубость, которая также присутствовала в нем.
Чувство вины наполнило мой желудок свинцом, вот только это не относилось к делу. Потому что в момент, когда я встретился с ней взглядом через плечо и увидел выражение чистого изумления на ее лице, я понял, что это она только что поимела меня. Она не сжималась от страха и не хныкала, как девственница. Ее улыбка сказала мне, что я только что исполнил самую откровенную фантазию — такую, которую воплотил бы ветреный придурок с наглостью заклеймить ее, бросить лицом вниз на матрас и вколачиваться в нее в бешеном темпе. Ленивое покачивание ее бедер говорило, что она могла принять то, что я мог давать ей всю ночь напролет, хотела клеймо от огня от траханья со мной, хотела быть сломленной снова и снова моей сдерживаемой злостью.
Будучи шокированным до неведанных глубин своего естества и до боли возбужденным, я отвернулся и сжал свой член, пытаясь замедлить дикий приток крови, который пульсировал по всей его длине. Я показал ей жестокость и ярость, которая собралась внутри меня, позволил ей увидеть их во всей сияющей красе. Черт, я вколачивался чуть ли не в ее матку. И она приняла меня, толкалась мне в ответ с улыбкой на губах, пока ее гипнотические глаза умоляли о большем.
Кэси была опасным отвлечением, именно таким, которого я не хотел. И все равно она была тем, кого я искал, но не знал об этом.
Я был в заднице.
Я наклонился вниз, якобы развязать шнурки на кедах, и схватил телефон из сумки, удерживая его над полом, чтобы она не смогла его увидеть.
Она толкнулась бедром в мое бедро, а ее хриплое дыхание задрожало над моим плечом.
— Я не знаю, что это было, или почему ты не кончил, но ты не закончил.
Дело было сделано, но она была права. Я никогда не закончу с ней.
— Я даже не начинал, ты, ненасытная сучка.
То, что мы сделали… было только для камер. Для мести. Возможно, я был эгоистичным ублюдком, но остаток ночи был только для меня.
Я коснулся экрана телефона и остановил запись камер.
Глава 16.
Кэси
Будучи не в себе и чувствуя себя, словно желе, я покачнулась на своих шпильках и наклонилась над матрасом, прижавшись к нему лицом, пока нервные окончания под моей кожей зудели от близости с мужчиной возле меня. Мужчиной, который только что трахнул меня так, что я забыла свое имя.
Боль пульсировала между ног, навсегда запечатлев опаляющее чувство, которое осталось после его толчков. Мышцы на моей талии выкручивало там, где его руки удерживали меня внизу. Горло горело от того, как сильно напрягались голосовые связки.
Но в груди чувствовалось облегчение, а разум очищался. Остальное мое тело находилось в состоянии истомленного удовлетворения и тревожного ожидания.
Я даже не начинал, ты, ненасытная шлюха.
Господи, он сказал это таким пронизывающим тоном, что мои легкие наполнились льдом. В то же время, я содрогнулась от восторга. Логан давал мне такое же обещание своим темным взглядом через бар. Оно было мне нужно.
Возможно, это было правдой. Разве не это стало причиной, по которой я рискнула карьерой и угрозой Трента свободе Колина, и пришла сюда? Разве не для того, чтобы провести ночь и потеряться с этим мужчиной? Чтобы забыть о последствиях?
Я думала о том, как стояла в двери отельной комнаты, не решаясь. Я почти спасовала. Почти упустила самый интенсивный секс в своей жизни.
Своей рукой он впивался в мою ногу, а его бицепс напрягался и расслаблялся от того, что бы он там ни делал.
Я не решилась пошевелиться в своем положении лицом вниз, но развернула голову под углом, и впитывала вид на него, сидящего на краю кровати.
— Что ж, я думаю, мои крики можно было услышать на Чикаго Авеню. Странно, что соседи до сих пор не постучали в дверь.
Логан не поднял голову, но в его смешке разлилось тепло и удовольствие.
— Очевидно, в «The Bells Hotel» сегодня не людно. Весь этаж в нашем распоряжении.
Согнувшись в талии и опершись грудью на бедра, он, оказывается, снимал обувь. Узкая V-образная форма низа его спины напряглась, и мышцы под кожей перекатились. Он до сих пор не снял свои джинсы. Даже не расстегнул ремень, учитывая, как свободно они висели на его заднице. Я бы понаблюдала за половиной его члена, торчащего из-под джинсов, если бы его рубашка не была заправлена.
Я не могла видеть его спереди, и мне оставалось лишь представлять порочные вещи с его членом. Выглядывал ли он из его ширинки? Был ли твердым и загнутым вверх к его животу, пока он развязывал шнурки?
Я сжала бедра вместе. Я так и не увидела, как он кончил. Даже не видела его голым, но у меня было прекрасное представление его размера. Я почувствовала глубину боли и удовольствия от его вколачивающейся длины. И потому, что я была ненасытной шлюхой, мне нужно было знать, остался ли он возбужденным, и соответствовал ли его член упругости его тела.
Поднимаясь на руках, я сползла с кровати и, качаясь, встала на ноги. Логан поднял голову в это же время, будто ждал, и наблюдал за моими движениями.
