Пэм Годвин - Грязные связи
Я расставил маленькие «глазки» в каждом углу комнаты, спрятав их в шкафах, в картинной раме на стене, настенном светильнике и под столешницей позади меня. Высокопрофессиональное доказательство.
Как только камеры начнут запись, я собирался сохранить ее обнаженность настолько сокрытой, насколько возможно. Кто знал, что Трент собирался сделать с фотографиями? Если преступление было только в измене…
Я запустил руку в волосы. Бесспорно, это будет унизительная, потенциально скандальная эротическая запись, и она не должна быть приятной. После того, как я извлеку и обработаю видео, удалив все кадры с моим лицом, финальная запись покажет нарушение контракта и ничего больше.
Все, что мне нужно было сделать, это нажать «пуск» в приложении.
Все, что мне нужно было сделать, это проигнорировать чувство вины, которое вгрызалось в мое влечение к ней. Мне хотелось ненавидеть ее за то, что она так старательно соблазнила меня.
— Логан? — ее лодыжки в сексуально высоких шпильках дрогнули, она вдавила кулаки в матрас возле своей головы.
Я до боли сжал челюсти, когда провел пальцем по экрану, и включил камеры.
Не думай об этом.
Просто наслаждайся ею.
Я бросил телефон в сумку, схватил упаковку с презервативами и бросил ее на кровать перед ней. После я встал на колени позади нее.
Подвигаясь ближе — достаточно близко, чтобы она почувствовала мое дыхание на своих бедрах — я изучал ее восхитительные ноги от самих пяток до ягодиц. Роскошные черные чулки растянулись на ее коже, заканчивались над коленями, поддерживаемые подтяжками, которые выглядывали из-под края ее платья. Если бы я поднял этот край, я нашел бы набухшую плоть, насыщенную ее возбуждением. Ее согнутое положение и широкая стойка также откроют передо мной вид на ее анус — одно из отверстий, в которое я собираюсь опустошить себя за несколько часов сегодняшней ночи.
Нетерпеливый жар между моих ног возгорался с возрастающим желанием и похотью. Я схватил ее бедра и скользнул языком по своей нижней губе, увлажняя ее, а потом медленно протянул губами по внутренней части ее колена, над краем чулка и вверх по ее бедру.
Платье собралось складками на моем лбу, когда я облизывал ее плоть от кольца пирсинга до сморщенной точки на ее попке, углубляясь в ее щелку с каждой лаской и слизывая ее сладкий вкус.
Мышцы ее ног расслабились и задрожали, когда ее попка качнулась к моему лицу. Я почувствовал ее жажду каждым своим органом, и вернул ее Кэси пылким языком, царапанием зубов и жесткими толчками моей руки.
Господи, я не смог бы вытащить свои пальцы из нее, даже если бы попытался. Она была такой чертовски узкой, такой шелковистой и теплой. Если бы я мог сформировать полноценное предложение, я бы сказал ей это.
Вместо этого я использовал свои губы, чтобы выразить свое восхищение, облизывая и посасывая, вращая языком вокруг сжатого отверстия ее попки, когда мои пальцы все жестче вколачивались глубже в ее киску.
Щетина на моем лице была влажной и скользкой, каждый дюйм моей руки был покрыт ее соками. Блядь, я любил это. До такой степени, что было легко забыть о том, что дома ее ждал мужчина.
Удерживая свое лицо впереди, а руки на кровати, как я и приказал, она закричала, когда мои пальцы довели ее до второго оргазма. Когда конвульсии ее внутренних стенок стихли, она замолчала. Она, казалось, ушла в себя. Обняв себя руками, она спрятала их под телом. Она вжалась лицом в матрас, и я не был уверен, дышит ли она, пока сдержанное всхлипывание не донеслось до моих ушей.
Мой желудок рухнул вниз. Какого хера?
Я оседлал ее дрожащее тело и вытащил руки из-под нее.
— Кэси?
Она повернула голову. Синие глаза широко распахнулись и блестели, а щеки сверкали румянцем от освобождения. Самый прекрасный вид, который я когда-либо видел.
— Боже, это было… — она потерла лицо рукой, смахивая ускользнувшие слезы. — Черт, как неловко.
Я убрал прядь волос за ее ухом.
— Не смущайся. Это было чересчур?
— Нет, — улыбка задрожала в уголках ее рта. — Это просто… — Кэси закрыла глаза и выпустила выдох. — Это было очень давно, Логан.
Что-то внутри меня шевельнулось — покалывающее, беспокойное чувство, накрывающее мои конечности и облегчая бремя в теле.
— Давно?
— Когда мужчина удовлетворял меня, — ее глаза распахнулись, глядя в мои. — Годы.
Мотая головой, она рассмеялась, но в этом не было ничего смешного.
Так Колин Андерсон не удовлетворял свою жену орально?
Ладно, это было причиной, чтоб изменить ему, но, серьезно? Яйцеголовый дебил. Мне хотелось спросить, когда у нее в последний раз был секс, но то, что он не удовлетворял ее, не означало, что он не дрочил в нее по три раза на день.
Бесполезный огонь пытался разорвать мою грудь. Я отказывался думать о Кэси с ним, не хотел рушить легкое ощущение, которое поселилось во мне секунды назад. Я дал ей кое-что, в чем она нуждалась.
— Не буду врать, — я наклонился к ней и прижался губами к ее мягкой шее. — Я очень счастлив, что мне удалось разрушить это «сухое проклятье».
Полный желания вздох слетел с ее губ.
— Я тоже.
Она и правда чувствовала себя так? Она вообще чувствовала себя связанной со мной — с парнем, которого она только что встретила?
Может быть, я не хотел знать, не хотел думать о той части меня, которая чувствовала что-то глубже, что-то, что я отчаянно хотел заменить.
Я пробежался подушечками пальцев по ее губам, заставляя ее дыхание ускориться. После я отклонился назад, опершись на колени по обе стороны от ее ребер. Пытаясь усмирить собственное дыхание, я потянулся за полами ее платья и вошел в нее пальцем, осторожно выставляя ее тело для камер.
Ее возбуждение покрыло мою руку, ее тело до сих пор было готовым, распутным, настолько чертовски сексуальным. Слава богу, потому что боль в моем члене настолько повысила температуру тела, что потребность трахнуться струилась под кожей.
Я приложил все усилия, чтоб не наброситься на нее как дикий зверь, когда наклонился над ее головой, схватил презерватив и накрыл своим ртом ее ухо.
— Взгляд перед собой. Не двигайся.
— Такой властный, — она улыбнулась и повернула голову к стене перед собой.
Мгновение спустя мой, до боли твердый член, был покрыт латексо, и расположен у ее входа. Обвив руками ее хрупкую талию, и став своими кедами возле ее шпилек, я притянул ее бедра к своим и на полную длину своего члена вошел в ее киску.
Мои глаза закатились, дыхание перехватило, и мышцы трясло от потребности двигаться.
Горячий, узкий, скользкий рай. Но в этот эйфорический момент — будучи погруженным в жену Колина — я знал, что это неправильно.
