Зимний двор (ЛП) - Хатчинс Амелия

— Теперь ты хочешь меня? — холодно рассмеялся он, расстёгивая штаны и высвобождая вялый член. Он целенаправленно двинулся к ней, раздвигая её ноги и безрезультатно поглаживая свой член. В её горле зародился опасный смех, когда она увидела, как он гладит свой крошечный член, уставившись на её промежность.

— Боишься сцены? — она рассмеялась, глядя на него убийственным взглядом.

Он потянулся назад и сильно ударил её. Она не издала ни звука, когда он опустил голову и прижался ртом к её соску, продолжая ласкать член, который отказывался вставать. Он перестал ласкать себя и погрузил пальцы в её плоть, неуклюже пытаясь заставить её тело отреагировать. — Молись, чтобы он встал, потому что есть и другие способы заставить тебя кончить для меня, — холодно рассмеялся он, добавляя ещё один палец, а затем ещё один, пока с её губ не сорвался стон боли.

— Держу пари, ты сможешь вместить весь мой кулак после того, как трахалась с этим монстром. Может, мне отрезать его член и использовать его на тебе? — он хихикнул, наблюдая за страхом, вспыхнувшим в её глазах, когда эти слова сорвались с его губ.

— Тебя достаточно. — Даже она услышала в своём голосе полуправдивую ложь, когда он прижал руку к её промежности, сжав её в кулак, и страх охватил её. — Тебя достаточно, Бейл. Но ты делаешь мне больно, — захныкала она, когда он уставился на плоть, которой причинял ей боль. Этого было недостаточно. Он смотрел на неё, снова и снова толкая в неё руку, и на его губах играла отвратительная ухмылка. Она хныкала и кричала, когда он причинял ей боль, и его член реагировал, когда он наказывал её. Ему нравилось причинять ей боль, и она удивлялась, как раньше не замечала его уродства.

Он раздвинул её ноги, уставившись на её покрасневшую плоть, а затем посмотрел туда, где его член был твёрдым и готовым изнасиловать её. Она закрыла глаза, когда он устроился между её ног и прижался членом к её входу, застонав и зашипев от соприкосновения плоти. Его член начал проникать в её тело, а затем он взвыл от боли и попятился, хлопая себя по одежде, которая загорелась.

Бейл продолжал шлёпать себя, пока не сдался и не начал кататься по полу повозки, не в силах потушить огонь из-за ограниченного пространства. Его член упал, и она беззвучно рассмеялась, наблюдая за ним. Он перекатился на неё, обжигая плоть, пока она с удивлением наблюдала за ним. Её взгляд метнулся к Синджину, и она увидела, что его руки почернели, а повозку наполнил сладкий аромат тлеющих углей и корицы.

Изумрудные глаза смотрели на неё, и она покачала головой, когда жизнь начала угасать в них. У неё защемило в груди, когда из глубины её существа вырвался крик отрицания, когда он выдохнул, и тишина обрушилась на неё. Его сердце остановилось, дыхание прекратилось, и его безжизненные глаза невидяще уставились на неё. Всё внутри неё взорвалось от отрицания, когда Бейл продолжал кричать, хватаясь рукой за свой сильно обожжённый член.

— Ты сделала это со мной! — обвинял он её, снова и снова пиная, хотя она не отвечала и не признавала. Весь её мир рушился, пока она игнорировала боль и пыталась осознать то, что видела. — Ты, грёбаная шлюха!

Он ударил её ногой в живот, и она, задыхаясь, посмотрела на него, и её ненависть к нему возросла до невыносимого уровня. Воздух сгустился от холода, когда она позволила отчаянию и гневу вскипеть в душе и взорваться вокруг. Это была не эпическая буря, но было достаточно холодно, чтобы Бейлу пришлось остановиться и растопить лёд, который начал покрывать его.

— Я принцесса Зимнего Двора, а не огня! — вспылила она. — Ты предал меня! Ты должен был быть моим другом!

Лёд сковывал его кожу, и пока она смотрела, тело Бейла начало восставать против него, и кровь не перестала согревать его изнутри; остался только лёд, который использовал каждую каплю жидкости в его теле, чтобы уплотняться и сжиматься, пока он не захныкал от боли. Он сглотнул, но его тело больше не подчинялось ему. Она добавила необузданной силы, пока он не разлетелся на тысячу крошечных осколков и не упал на пол, словно был сделан из стекла.

Она перевела взгляд на Синджина, встретившись с его пустым взглядом, и поползла к нему, вливая в него свою магию, пока он лежал неподвижно. Он не мог оставить её сейчас, она бы не позволила. Они слишком многое пережили, чтобы оказаться там, где они были; они дали нерушимую клятву, и он не мог так просто уйти от неё.

— Останься со мной, Синджин, — взмолилась она, прижимаясь губами к его губам, возвращая его к жизни. — Останься с нами.

Она влила в него ещё больше магии, не чувствуя от него никакой ответной реакции. Он преодолел стрелу, которую она в него выпустила, но та не была смазана ядом, и она целилась в органы, которые, как она знала, легко восстановятся после раны. Но Айслин знала, сколько времени у неё было, чтобы извлечь стрелу, прежде чем оно навсегда лишит его жизни.

Закрыв глаза, она вознесла молитву Богине, умоляя её спасти его, пока не стало слишком поздно.

В своём воображении она разгадала все головоломки, чтобы Синтия добралась до них в Зимнем Дворе, умоляя её оказаться там до того, как они доберутся до него по туннелям, до того, как Синджин погибнет от отравления железом и магией. Она выкрикивала имя Синтии снова и снова, пока её глаза не закрылись, а бёдра не стали влажными. Айслин уставилась на свой обнажённый лобок, наблюдая, как кровь стекает по бёдрам.

Тьма приветствовала её, и Айслин больше не хотела её прогонять. В последний раз поцеловав неподвижные губы Синджина, она позволила тьме поглотить себя.

Глава 41

Её грубо подхватили и потащили через окровавленную повозку к отверстию. Айслин посмотрела на Синджина, который вяло сопротивлялся людям, которые тащили его за собой. Её передали мужчинам, а затем она моргнула, когда в поле зрения появился Благой принц. Её отец зашёл слишком далеко, найдя неподходящих союзников для Зимнего Двора. Однако этот, этот собирался сильно укусить его за задницу. Благие печально известны тем, что предавали всех, кому помогали, и если отец думал, что они его отпустят, смертельно ошибался.

— И вот моя красотка вернулась ко мне, — напевал принц, ожидая в туннеле и пристально глядя на неё. Его взгляд опустился к её животу, к крови, стекающей по бедру, и холод появился в его прекрасном взгляде. Стиснув зубы, он поднял на неё глаза. Черновато-голубые волосы превратились во вьющиеся пряди. Его переливающиеся глаза заиграли краской, когда он холодно улыбнулся королю.

— Она моя? — спросил он так пронзительно, что ей захотелось заткнуть уши, чтобы защитить их.

— В конце концов, если выполнишь свою часть соглашения, большинство женщин при Зимнем Дворе будут твоими, чтобы убить, за исключением моей дочери, как мы и договаривались. Она не будет убита, но она твоя. Можешь поиграть с ней некоторое время, как было запрошено, но двор можешь использовать по своему усмотрению. Шведский стол с женщинами — всё, что ты можешь съесть, Благой принц, — согласился Джеральд, его холодный взгляд переместился на неё, когда он улыбнулся, показав неровные зубы. Трудно было поверить, что когда-то она считала его красивым, хотя в то время он пытался убить её, но тогда она думала, что он должен любить её безоговорочно.

Она понимала, почему мать любила Джеральда, но безумие проявлялось всё больше и больше, пока не рассеяло очарование, за которым он прятал уродство. Настоящего монстра, которым он всегда был.

Принц Благих вышел из туннеля, и Айслин захныкала, когда ею овладел страх. Бесконечные возможности того, что они могли бы сделать, оказавшись на свободе, начали прокручиваться в голове, и всё же в тот момент, когда он коснулся её руки, боль утихла, и он притянул её ближе к своему телу, поправляя платье, которое разорвал Бейл.

— Я не могу допустить, чтобы все увидели мою королеву обнажённой, правда? — прошептал он ей на ухо, и его магия скользнула по её плоти. Айслин с трудом сглотнула, когда он развернул её, медленно опустил на живот, будто мог почувствовать деликатное положение. И улыбка стала натянутой, когда он покачал головой. Его разноцветные глаза, казалось, смотрели мимо неё туда, где Синджин теперь стоял на коленях в железных цепях. — Ох, какую паутину они для вас плетут, — ухмыльнулся он, поворачиваясь и разглядывая короля. — Нам пора, так как я голоден, а тебя вот-вот убьёт Орда, которая гонится следом.