Запретный французский (ЛП) - Грей Р. С.

Она сжимает мои плечи, а затем отходит, давая время собраться с мыслями, прежде чем обуться.

Ко времени моего торжественного появления вечеринка уже в самом разгаре, как и задумывала бабушка. Я спускаюсь по ступенькам и улыбаюсь, чувствую себя настоящей принцессой. Официальный фотограф мероприятия снимает меня с нижней ступеньки лестницы, и я стараюсь улыбаться и выглядеть счастливой, как настоящая невеста.

Бабушка ждет внизу, и я благодарна ей за то, что она идет рядом, сопровождает по залу, следя за тем, чтобы я здоровалась со всеми, от нынешних знакомых до людей, которых не видела много лет. Толпа немного старше, что меня не удивляет. Эта вечеринка как для нее, так и для меня.

Я уже сбилась со счета, скольким людям пожала руки, улыбнулась, притворилась, когда в вестибюле внезапно поднялась суматоха.

Джейкобс появляется в высоком арочном проеме гостиной, держа в руках лист бумаги.

Ему нет необходимости привлекать всеобщее внимание. Вздохи, доносящиеся из прихожей, сделали свое дело.

Тем не менее он откашливается и одаривает меня доброй улыбкой, прежде чем зачитать вслух.

— Ваш будущий свекор сокрушается, что не смог приехать на торжество, но он хотел передать свои наилучшие пожелания счастливой паре и официально поприветствовать Элейн в семье Мерсье.

При этих словах он отступает назад, пропуская вереницу мужчин в черных костюмах, которые вальсируют в гостиную, неся искусно составленные букеты. Их руки согнуты под одинаковым углом. Движения идеально синхронизированы. Каждый несет букет, наполненный разными цветами: садовыми розами, пионами, орхидеями, протеями, ранункулюсами, лилиями, тюльпанами, гардениями, гортензиями…

При виде роскошного зрелища из меня вырывается смех восторга, и я прижимаю руку к губам, пытаясь сдержать еще один, когда мужчины подходят и ставят цветы на стол, один за другим, расставляя их таким образом, что, завершив композицию, они потрясли комнату, образовав два переплетенных Э.

Толпа охает и ахает, и даже я тронута их заботой.

Это почти облегчает страдания, которые я испытывала, ожидая приезда Эммета.

Все хотят спросить меня только об этом. Сначала они комментируют мое платье, прическу и макияж, говоря, какой красивой невестой я буду, но разговор неизбежно переходит на вопросы об Эммете.

— А где сегодня твой жених?

— Эммет не упоминал, что задержится?

— Он не может заставить нас ждать всю ночь.

Я могу уклоняться от их вопросов только до тех пор, пока не станет ясно, что что-то не так. Одно отсутствие Мерсье легко списать, но два?

Если бы не брат Эммета, Мерсье вообще не было бы на помолвке.

Я была потрясена, увидев, что Александр приехал. Кроме улыбки и кивка с другого конца зала, мы не разговаривали. Он задержался с группой из Сент-Джонса, друзьями Эммета — и я старательно избегала их весь вечер. Даже с учетом того, что среди них Коллетт, кажется, что присоединиться к ним — все равно что войти в логово льва. Несомненно, Александр лучше всех знает правду о том, что происходит.

Но он здесь, и у меня нет ощущения, что он пришел, чтобы создавать проблемы, хотя я могу и ошибаться.

В конце концов, наши пути пересекаются, когда я подхожу поближе рассмотреть цветы, доставленные Фредериком. Наклоняюсь, вдыхая как можно больше пьянящего аромата гардений, когда Александр как ни в чем не бывало подходит. Я смотрю на него, пытаясь выровнять дыхание и приготовиться к худшему. Он так не похож на брата. Если у Эммета волосы почти черные и всегда уложены аккуратно, то у Александра волосы средней длины на несколько тонов светлее и более вьющиеся. У него выдающийся римский нос и более грубые черты лица, чем у Эммета, хотя у них общая острая линия подбородка. У Александра она просто покрыта бородой.

— Привет, сестренка, — говорит он с веселой улыбкой.

И тут же я вздыхаю с облегчением.

В нем есть легкость, которую не так-то легко найти в Эммете. Но это не значит, что ее там нет. Я и сама иногда замечала, но для всего мира Эммет суров и холоден. Его брат — полная противоположность.

Он кивает на цветы.

— Что за показуха, а? Он мог бы просто прислать дюжину роз и на этом закончить.

— Это красиво.

— Так и есть. Какая жалость, что все притворство, правда?

Моргаю и отвожу взгляд. Хорошо, что он не может прочесть все эмоции на моем лице. У меня никогда не получалось изображать безразличие.

Он наклоняется и смягчает голос.

— Я не хотел обидеть. Просто… Возможно, будет лучше, если между нами не будет притворства. Да ладно, ты настоящий злодей… Не отступай сейчас.

Он улыбается, как будто только что сделал комплимент.

— Я не злодей.

— Нет? — Его густые брови недоверчиво приподнимаются. — Эммет, кажется, уверен в этом. Судя по тому, что он говорит, ты в одиночку разрушаешь его жизнь.

Он расплывается в улыбке, а я с каждой секундой злюсь все больше.

— Какая изощренная выдумка. Обязательно напомни брату о роли, которую он сыграл во всем этом, когда увидишь его в следующий раз. Полагаю, сегодня он не придет?

— Боюсь, что нет.

Я хмыкаю, как будто это не имеет значения.

— Точно. Если он пытается играть…

— Никаких игр. По крайней мере, не в отношении тебя. Он просто пытается донести свою точку зрения до нашего отца. Так уж случилось, что ты стала сопутствующим ущербом, хотя, я думаю, он убедил себя, что ничего страшного, если тебе придется немного пострадать, поскольку ты сама вызвалась сыграть роль притворной невесты.

— Это все равно не дает ему права вести себя как мудак.

— Разве?

У меня напрягается спина.

— Понятно. Тебя прислали сюда в качестве эмиссара Эммета?

Его коварная ухмылка становится только шире.

— Уверяю тебя, я ни на чьей стороне. По правде говоря, весь этот фарс в моих интересах. Ты не представляешь, как круто хоть раз побыть сыном, который не находится в центре скандала. Я мог бы к этому привыкнуть.

Я сердито смотрю на него и хмыкаю.

— Я не понимаю, почему ты ведешь себя так самодовольно. Знаешь, ты можешь оказаться следующим на плахе.

Он пожимает плечами, не обращая внимания на угрозу.

— О, я сомневаюсь. Мой отец не беспокоится обо мне. Думаю, по большей части он просто счастлив, когда я не на реабилитации. Именно Эммет несет на своих плечах весь мир. Отец ожидает от него слишком многого, а Эммет, каким бы идиотом ни был, никогда не перестает соответствовать обстоятельствам. Я постоянно говорю ему, что все, что нужно сделать, это облажаться раз или два, и отец забудет о нем, как забыл обо мне.

— Проблема решена, — подхватываю я.

Он смеется.

— Вот именно. Между нами говоря, я не знаю, из-за чего сыр-бор… — Он пробегает взглядом по моему платью и не пытается скрыть, что откровенно разглядывает меня. — Эммет ведет себя так, будто ему подсунули какого-то людоеда. А ты, честно говоря, просто восхитительна.

— А еще я твоя будущая сестра.

Он вздергивает брови.

— О, табу. Все только что стало интереснее…

Не могу удержаться от смеха над его идиотизмом. Приятно общаться с таким прямолинейным человеком, и неважно, что это — его легкая улыбка или добрые глаза, я знаю, что он просто дразнит меня. В нем нет похоти.

— Честно говоря, я ценю, что ты подошел поболтать. Я была слишком напугана, чтобы подойти сама.

— О да. Общение с отцом и братом так влияет на человека. Все ставят меня в один ряд с ними, не понимая, что я — золотистый ретривер в семье. Я лаю, но не кусаюсь.

— Приятно слышать, — говорю я с благодарной улыбкой.

— Теперь, наверное, лучше пожелать тебе удачи.

— Почему?

Он берет меня за плечо и начинает медленно разворачивать лицом к комнате.

— Потому что только что вошел мужчина, и, если мои инстинкты верны, он ищет тебя.

Я подавляю панику и заканчиваю поворачиваться, ожидая увидеть Эммета.

Вместо него — Юджин, человек из Leclerc & Co, который навещал меня в Нью-Йорке, и, очевидно, он здесь по заданию.