Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Она закатывает глаза.

— У меня будут неприятности, — отвечает она, словно объясняясь с идиотом. — Ты здесь дракон. Прикажи ей открыться.

— Она меня не послушает, — говорит он. — Эта горгулья верна…

— Мне.

Мы оборачиваемся и видим Лайла, крадущегося к нам с обещанием смерти в глазах.

Глава 24

Аурелия

Я свернулась плотным кольцом в волчьем обличье у подножия своей кровати. Генри медленно щебечет, подсчитывая мои вдохи, а Юджин уютно устроился рядом. Моя анима снова хочет взять контроль, но я отказываю ей, сосредотачиваясь на легком успокаивающем ритме нимпина.

Через несколько минут мой волчий слух улавливает шум снаружи, особенно отчетливо голос Дикаря. Со стоном поднявшись на лапы, я вприпрыжку направляюсь к двойным балконным дверям. С тех пор как Дикарь проник сюда прошлой ночью, дверь не заперта, но я не стала открывать ее. Мне удается отодвинуть кружевную занавеску и выглянуть наружу.

Ксандер и Дикарь смотрят друг другу в лицо, и мне удается разглядеть копну розовых кудрей рядом с высоким блондином, так что я знаю, что Минни и Лайл тоже там. Кристина плачет. Судя по разговору, думаю, что она заблокировала вход в общежитие. Я мысленно благодарю ее за дополнительное время. Не знаю, что заставило меня так громко завыть, созывая всех сюда, но я чувствую себя лучше после этого. Словно прорвался клапан, сдерживающий давление моих эмоций, чтобы физически выпустить их из моей системы. Живот все еще горит, и мне просто нужно немного времени, чтобы взять себя в руки.

Справа от меня раздается тихий щелчок, и я оборачиваюсь.

По другую сторону моей кровати стоят комод и платяной шкаф. Справа от них находится дверь в ванную, а слева от нее раньше была пустая стена.

Сейчас? Широко распахнутая черная дверь из красного дерева. Позолоченная дверная рама и ручка сверкают в солнечном свете, проникающем из окон. За дверью находится каменная лестница, ведущая вверх, в зловещую тень.

Вверх.

Открылась еще одна потайная дверь с драконьим трюком.

Моя волчья пасть раскрывается, Генри возбуждено пищит, Юджин кудахчет, и оба немедленно подбегают к дверному проему, осматривая пространство. Это почти такая же лестница, как и та, что ведет вниз, в мою тайную пещеру.

Но дракон Ксандера не открыл мне эту дверь.

Школа пытается мне что-то сказать? Открытая дверь — это самое очевидное послание, какое только можно получить.

Я возвращаюсь в человеческий облик и в смятении смотрю на свое изорванное платье. Быстро натягивая простой сарафан из тонкого фиолетового хлопка на тонких бретельках и мягкие, едва заметные стринги, подаренные мне Сабриной, я осторожно подхожу к двери. Вокруг нее нет никакой магии. Ничего похожего на драконью ловушку Ксандера, которая заперла меня в их комнате, когда я пробралась туда в первый раз.

Я делаю осторожный шаг в прохладную тень и принюхиваюсь, но кроме пыли ничего не ощущаю.

Генри чихает и, встревоженный, возвращается ко мне на плечо.

— Все в порядке, — успокаиваю я, хотя у самой нервы на пределе. Адреналин все еще пульсирует во мне, заставляя дрожать, и жжение в животе находится на грани терпимости. — Очевидно, нам сказали подниматься. Это ведь должно быть безопасно, верно?

По обе стороны прохода висят бра в форме дракона, с широко расправленными крыльями, как будто они находятся в середине полета, и когда я прохожу мимо них, фиолетовое пламя вспыхивает волшебным образом.

Я бесшумно поднимаюсь по ступенькам босиком, проверяя каждую на случай неожиданных ловушек. Это место древнее, как и магия, и хотя я чувствую, что всё это мне поможет, с мифическими орденами никогда нельзя быть уверенным.

Даже мой собственный орден все еще остается для меня загадкой. Моя мать так и не научила меня ничему, кроме использования щитов. А мой отец? Маловероятно, что он раскроет все, что знал. Для него знание — сила, и как бы усердно я ни исследовала свой собственный вид, я так и не смогла найти ничего полезного. Я даже чувствовала себя виноватой, пока искала информацию, опасаясь быть замеченной и выданной отцу. Глубокими ночами я практиковалась в перевоплощении в маленьких существ, и единственное, что я действительно выяснила, это то, что мне нужно было прикоснуться к животному, чтобы превратиться в него. К счастью, в начальной школе у нас был выездной контактный зоопарк, и я смогла перегладить большое количество животных, таких как альпаки, мыши и даже детеныша морского крокодильчика.

Но теперь я здесь, в Академии… Мои возможности для исследований более открыты, чем раньше. Во-первых, у меня есть круг друзей, а во-вторых, доступ к библиотеке.

Черная каменная лестница закручивается в тугую спираль, и я делаю каждый шаг, слегка касаясь рукой шероховатой поверхности стены. Пурпурный огонь создает жутковатую атмосферу, но меня это не беспокоит. Напротив, это соответствует моему настроению. Юджин молча следует за мной, его маленькие лапки царапают ступени, пока он внимательно следит за каждым моим движением.

Часть меня рада такому отвлечению. Благодаря новому развитию событий я могу сосредоточиться на настоящем. На том, что я здесь, на камне подо мной, и кто знает, что надо мной. Мне не нужно думать о прошлом или о том, что моя жизнь катится ко всем чертям или об этой острой боли в животе.

Мои бедра горят, но как раз в тот момент, когда я раздумываю, не стоит ли мне отдохнуть, мы подходим к небольшой площадке, заканчивающейся круглой дверью в средневековом стиле из черного дерева. Чугунное кольцо в пасти головы дракона служит дверной ручкой.

— Прикольно, — шепчу я своим спутникам. — Но что по ту сторону двери?

Ручка холодна как лед под моим осторожным прикосновением. Как будто она не видела человеческих рук десятилетиями. Делая ровный вдох, я дергаю за кольцо.

Дверь открывается бесшумно и плавно на своих петлях, и на фоне этого мой вздох кажется громким.

К моему удивлению, за дверью нет башни темного дракона с ревущим камином и ворчливым старым волшебником, копошащимся в углу.

Вместо этого мы выходим в маленькую, чистую, современную квартиру. Я напрягаю слух в поисках звуков, которые могли бы издавать человек, зверь или что-нибудь еще.

Но в квартире тихо.

Когда мы с Юджином проходим дальше в гостиную, я оборачиваюсь и вижу, что потайная дверь образует полку над черным камином. Это готический камин с аркой из черного камня, повторяющей круглую форму двери. Черные кожаные диваны окружают кроваво-красный ковер, который создает изысканную, но комфортную зону отдыха. Я представляю, как было бы уютно посидеть здесь вечером под треск камина и с хорошей книгой в руках. За диванами стоит обеденный стол из черного дерева, за которым могут разместиться шесть человек на черных стульях с богато украшенной резьбой и высокими спинками.

От этого у меня по спине пробегают мурашки.

Шесть, говорит моя анима.

Шесть делают нас единым целым.

Отбросив эту мысль, я перевожу взгляд на маленькую кухоньку с черной перламутровой мраморной столешницей и блестящей стальной техникой.

Окна от пола до потолка занимают всю левую стену. Я подхожу к ним и раздвигаю прозрачные шторы, чтобы увидеть спортивную площадку перед школой.

Может быть, это апартаменты легендарной директрисы-феникса, о которой мне рассказывали мои анима? У меня осталось только воспоминание о рыжих волосах и запахе силы с того момента, как она пришла навестить меня в мой первый день в пещере.

Но это не похоже на жилище леди, и есть что-то до боли знакомое в том, как тщательно, почти маниакально чья-то рука подошла к организации кухни.

Я проверяю раковину. Ни тарелки, ни стакана, ни капли воды. В сушилке для посуды стоит единственная черная кружка.

На стене напротив окон висит массивный печатный холст. Но это не картина, а увеличенная фотография. Я подхожу к черно-белому пейзажу, на котором изображен горный каньон, снятый с большой высоты. По высоким горам гордо, но в одиночестве, словно последний представитель своего вида, идет темный лев.