Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Юджин в тревоге подбегает ко мне. Они с Генри вопросительно кудахчут, но я отмахиваюсь от их возни и задираю майку, чтобы осмотреть живот.

От увиденного я кричу, наполовину от гнева, наполовину от ужаса.

Зрелище жуткое. Четыре глубоких пореза в форме двойных отметин от клыков проходят по диагонали через мой живот от правого ребра вниз к левой тазовой кости. И они не красные от крови, как у Минни.

Они черные от яда, который некротизирует кожу.

Отказываясь паниковать, я крепко зажмуриваю глаза, сосредотачиваясь на том, чтобы направить свою целительную силу в раны, восстанавливая мышечную ткань, сухожилия и кожу. Но это настолько истощает мои силы, что через несколько минут я хватаю ртом воздух и покрываюсь потом. Боль пронзает тело, и я дергаю ногами, пытаясь хоть немного ее ослабить и сдержать взрывное, неистовое жжение.

Едва сдерживаясь, мне удается срастить края ран, чтобы они не кровоточили, но неприятные черные отметины остаются, все еще обжигающие, как кислота.

Всхлип, срывающийся с моих губ, одновременно нежелателен и неизбежен. Я сдерживаю свои крики, но это приводит только к полномасштабному срыву.

Я проклинаю своего отца. Я проклинаю весь Змеиный Двор. Я никогда не просила быть другой. Я никогда не просила родиться такой. Меня наказывают за то, что я не могу контролировать, и это несправедливо, глупо и полный пиздец, что я должна убегать от своих суженых и так упорно бороться за жизнь. Несправедливо, что мои пары ненавидят меня за то, что я убегаю от них. Несправедливо, что они пытались убить меня. Несправедливо, что Тео умер. Это несправедливо, что мой отец — худшее существо на свете.

Грудь вздымается, когда я пытаюсь втянуть воздух, а слезы ручьями бегут по моим щекам. Так тихо, как только могу, я плачу в ладони, зажмуривая глаза от преследующих меня мысленных образов. Тео лежит на металлическом столе моего отца, свет покидает его красивые карие глаза. Лайл, Коса и Ксандер ведут меня к моему отцу.

Мой отец, худший из всех. Нависает надо мной в грузовом отсеке медицинского центра с черными кандалами в руках, готовый забрать меня. Готовый заманить меня в ловушку навсегда.

Я не могу этого сделать. Ничего из этого. Это давит на меня так сильно, что я не могу дышать, не могу думать, когда смерть нависает надо мной. Смерть и загон для разведения.

Самка-Костеплет. 20 лет. Не размножалась. Неспаренная. Рыночная цена более десяти миллионов.

Тот злобный мужской голос, который я слышала, когда сбежала от отца месяц назад, сказал, что моя рыночная цена — десять миллионов долларов. Я не чувствую, что сейчас чего-то стою. Я чувствую, что ни хрена не стою.

Тереза была права. До меня наконец дошло. На это ушло свое гребаное время.

Моя анима рвется вперед, чтобы защитить меня, и я позволяю ей это, потому что не могу придумать, что еще можно сделать, чтобы все исправить. Я опускаюсь на четвереньки и мой рот вытягивается в морду. Зрение становится острее, а пальцы на руках и ногах превращаются в лапы.

Я наслаждаюсь освежающим освобождением, которое бурлит в животе, поднимается вверх по груди и горлу…

Я запрокидываю голову, делаю глубокий вдох и вою в потолок.

Глава 23

Дикарь

Я сижу на групповом консультировании, мне чертовски скучно, и я с нетерпением жду возвращения Лии со встречи с Лайлом. Я продолжаю проверять свой телефон, но нет никаких уведомлений от смайлика-феи, который я поставил на контакт моей Регины.

— Перестань трясти ногой, это чертовски раздражает, — в моей голове звучит ехидный голос Ксандера.

Я игнорирую его.

Вой обрушивается на мои уши, как удар топора по голове.

Горестный и болезненный.

Эквивалент собачьего крика.

Другие волки поднимают головы и хмурятся. Они не знакомы с этим голосом, потому что он новый.

Но он пробуждает ту часть меня, которая всегда была дикой и неуправляемой. Моя волчья форма прорывается сквозь кожу, и я совершенно не могу её контролировать.

Кто-то кричит, но я просто проталкиваюсь сквозь круг стульев между Клювом и другой птицей и вылетаю из комнаты.

Позади меня раздается топот человеческих ног, и я понимаю, что Минни бежит следом.

— Дикарь, — голос Косы в моей голове звучит предупреждением.

— Отпусти его, — растягивает слова Ксандер. — Наверное, она просто потеряла кисточку для макияжа или что-то в этом роде.

Пообещав, что порву его, когда вернусь, я мчусь по коридорам, останавливаясь только для того, чтобы зубами открыть дверь и выбежать наружу, прямиком в общежитие анимы.

Дверь закрыта, и у меня нет карточки, чтобы войти. Я рычу Кристине, чтобы она впустила меня.

— Нет, неа! — кричит она вниз. — Не сегодня, сатана!

Я слишком взбешен, чтобы вернуться в человеческую форму и забраться наверх, как сделал это прошлой ночью. Хрустнув шеей, я готовлюсь пробить стекло, отступив на пару шагов. Это небьющееся стекло, так что оно может расколоть мне череп, но мне сейчас плевать.

Но Минни внезапно оказывается рядом со мной, громко переводя дыхание, и я огрызаюсь на нее, намекая, чтобы она поторопилась. С широко распахнутыми глазами она срывает с себя ремешок и бросается прямо к двери, ударяет удостоверением личности о сенсор и дергает дверь.

Но дверь не открывается со щелчком, она остается закрытой.

— Нет, иначе он зайдет с тобой, — говорит Кристина.

Ради Лии. Ради Лии я могу сосредоточиться.

Делая глубокий вдох, я представляю мою Регину и ее великолепные голубые глаза. Вспоминаю то, что чувствовал, обнимая ее прошлой ночью. Мягкая, теплая и вся моя.

Я возвращаюсь в человеческую форму и рычу Кристине:

— Пусти меня, манда каменная!

— Нет! — так же громко кричит она в ответ.

Минни ругается и грозит горгулье своим маленьким кулачком.

— Давай же, Кристина!

Не обращая на них внимания, я подпрыгиваю, как и прошлой ночью, готовый подняться в комнату Лии.

Вот только если вчера мои пальцы легко цеплялись за край выступа на первом этаже, то сегодня они наталкиваются на невидимый барьер из скользкой магии. Я мешком валюсь на землю. Магическая завеса защищает колонну балконов вплоть до третьего этажа.

Я вскакиваю на ноги и сразу же замечаю, что, хотя Кристина и заблокировала мой путь наверх, сама она осталась без защиты.

— Я оторву тебе башку от здания! — рычу я и, не дожидаясь ответа, бросаюсь к двери, в последнюю минуту подпрыгиваю и карабкаюсь вверх, пока не цепляюсь пальцами за верхний выступ. Я подтягиваюсь и сажусь на Кристину верхом, хватаю её за голову обеими руками и тяну изо всех сил.

— А-а-а! — вопит Кристина. — На помощь!

— Впусти меня, или ты труп! — кричу я в ответ.

Камень скрипит, и я слышу глухой треск.

— О боже! — взвизгивает Минни.

Подходит Ксандер с косяком во рту.

— О нет, ты этого не сделаешь, — рычит он, прежде чем принять позу бейсбольного питчера, поворачивается боком, поднимая руки и одно колено. В его ладонях появляется огненный шар, пылающий безумным оранжево-красным пламенем, и он запускает его прямо в меня.

У меня нет выбора, кроме как спрыгнуть с горгульи обратно на землю, где я приземляюсь и перекатываюсь. Я снова вскакиваю на ноги, отталкивая Ксандера, который бьет меня прямо в нос.

В лице появляется трещина.

— Держи себя в руках, — рычит он.

— Я хочу свою Регину! — кричу я, хватаясь за нос и выпрямляя его. — Лие больно.

Я смутно осознаю, что Минни бьет своей карточкой по сенсору, но Кристина плачет и ругается, не впуская ее.

— Смотри, что ты натворил! — кричит Минни, подбегая ко мне и сильно толкая в грудь. Я едва двигаюсь с места, но мы с Ксандером с удивлением смотрим на ее крошечную округлую фигурку. — Ты испортил дверь, Дикарь!

Ксандер издает низкий смешок.

— Тогда используй свои маленькие тигриные способности и брось что-нибудь в стекло.