Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Я буду называть тебя так, как, блять, захочу. Ты взбунтовалась, и тебя чуть не убили. Если ты думаешь, что я не зол, то это только потому, что я знаю, как контролировать свой темперамент. Если бы у меня действительно случился взрыв, тебе бы не захотелось при нем присутствовать, — он посмеялся надо мной и снова выпрямился, я никогда раньше не видела маску, которая была на нем. Она скрывала верхнюю половину лица, сделана из черных блесток и хрупких костей, которые вполне могли быть реальными. — Я не хотел этого делать, пока на тебе все еще были швы, но если ты вполне здорова, чтобы объезжать член, то тогда ты вполне хорошо себя чувствуешь, чтобы извиниться за то, что сделала. Поворачивайся и покажи мне свою задницу, Бернадетт.

Я посмотрела на линию мужчин, когда один из них наклонил голову в мою сторону. Каллум. Он изучал меня за маской, которая при слабом освещении становится нечитаемой. Оскар отзеркалил позицию Виктора с другой стороны, его грудь, руки, и ладони были покрыты чернилами до такой степени, что невозможно было найти нетронутого квадратного сантиметра на обнаженной коже. Хаэль и Аарон стояли в конце по обеим сторонам, один из них щеголял в наручниках, другой — с ухмыляющейся улыбкой, в которой читалась доля опасности.

Он зол на меня, Хаэль зол. Я облизала губы.

Моей первоначальной реакцией было показать средний палец. Но почему? Виктор прав: я облажалась. Последовала за Кали и чуть не была убита. Я на самом деле заслуживаю наказания. Так почему же такое ощущение, словно это похоже на сбывающийся мрачный сон, чем на кошмар?

— Ты была создана, чтобы быть шлюхой, вот почему, — сказал призрак Кали, и я проигнорировала ее.

По крайней мере, травка не сделала ее видение хуже, хотя я надеялась, что она уйдет на хрен. Не могла видеть это дерьмо. Если это скоро не прекратится, мне нужно будет рассказать об этом кому-то.

Я на минуту закрыла глаза, чтобы не видеть их, пятерых парней, исписанных чернилами и прячущихся за тем, что очень быстро стало символом нашей банды: ухмыляющейся пастью костлявого лица.

Когда я открыла глаза, они все еще смотрели на меня.

— Господи Иисусе, — пробормотала я и задрожала от грубого смеха Хаэля.

— Господь тебя не спасет, детка, — промурлыкал он, когда я повернулась, перебросив волосы через плечо так, что они ниспадали у моего лица.

Уставилась вниз на простыни и вздохнула, когда почувствовала, как матрас просел под чьим-то движением.

Виктор. Я знала это еще до того, как он прикоснется ко мне. И дело было не только в его мускусном запахе, а в чем-то еще. В ауре. В ощущении. В пульсации во Вселенной, которую могла чувствовать только я. Знаете, так бывает с родственными душами, даже у негодяев, бездельников и дикарей. Так можно в двух словах описать парней Хавок.

— В следующий раз, когда я говорю тебе сделать что-то, — сказал Виктор, и я услышала звук соскальзывающего с его джинсов ремня. — Ты это сделаешь, не так ли? — кожа скользнула по моей заднице, когда он сложил его пополам, а затем взялся за металлический конец.

Вик ударил меня ремнем по заднице, и я задохнулась, впиваясь ногтями в матрас. Чертовски жгло. Черт, почти больно. Но потом.. теплая рука Виктора разгладила мою больную и ноющую кожу, и этот вздох от боли превратился в хныканье от удовольствия.

Даже в семье были правила. Одно их них: ослушался Виктора — будешь наказан за это.

Полагаю, моей ценой была гордость, и на самом деле, это маленькая цена.

По крайней мере теперь я знала точно: нанять Хавок было единственным способом для меня стать целой. Потому что я влюбленная странным и бесконечным образом. Еще я никогда не была способна причинить боль людям, которые причиняли боль мне. Не своими руками.

Видите, говорила, этот вечер был полностью про наказание.

Сегодня.. было не так же, как когда он шлепал меня в последний раз. В последний раз он предупреждал меня. Вообще-то, он был милым. «Я подготавливаю тебя. Это услуга, которую я не предоставляю большинству моих клиентов. Будь благодарна, Бернадетт», — вот, что сказал мне Виктор, когда мы сидели на переднем дворике, прямо перед тем, как я поцеловала его, чтобы заключить сделку.

Поцелуй. Хах.

И теперь мы дошли до такого, еще один момент, к которому он постарался подготовить меня.

Ремень снова соприкоснулся с моей задницей, и мое приподнятое тело упало на подушки, я прикусила одну, чтобы сохранить хоть немного достоинства. Это не должно ощущаться так хорошо, не так ли? Я сказала Аарону, что мне нравится, когда он шлепает меня, но.. может это была ложь?

Пальцы Вика впились в мои волосы сзади, и он потянул меня наверх, заставляя оставаться на руках и коленях.

— Прими это как королева, Берни, — прорычал он, и затем третий раз ударил меня ремнем.

Виктор отпустил мои волосы, но я оставалась на месте, ожидая следующего резкого удара кожи об обнаженную плоть, последующие за этим укол и теплое удовольствием, которое исходило от каждой точки, куда Вик выбирал прикоснуться своими татуированными пальцами. Он ласкал мою задницу после каждого шлепка, словно не мог не быть моим боссом и мужем одновременно.

Он наслаждался сладким временем, когда мое тело пульсировало в ответ ремню, его близости, оргазму, который я испытала от вибратора. Моя кровь была горячей, ленивой и медленной, с примесью марихуаны, и от нее все кажется удивительным.

— Один за каждого члена Хавок, — объяснил Вик, когда я посмотрела назад и нашла их прямо там же, где они были, смотрели на меня из-под масок.

Виктор снова шлепнул, и я подвинулась, словно подумала, что он закончил. Один шлепок за каждую букву в акрониме. Только.. есть еще один человек, которому причитался фунт плоти, и это я.

Ага, самый последний шлепок будет в честь меня.

Виктор хлыстнул ремнем, и я закричала, когда он ударил меня, но не из-за боли. Ничто из этого не было болезненным.

Вик швырнул свой ремень в сторону, когда я издала чувственный и низкий смех.

— Что теперь планируешь делать? — спросила я, и мой муж замер, пальцами касаясь обеих моих бедренных костей.

— Полагаю, это зависит от тебя, — сказал он этим своим ужасающе спокойным голосом, которым можно было — нет, уже — командовать армиями. Та другая банда..«Банда грандиозных убийств».. они бы не засматривались на Хавок, если бы в руководстве Виктора не было ничего такого. — Ты хотела пятерых мужчин, ты их получила.

Я никак не ответила, и руки Вика сжались на моих бедрах, заставляя меня застонать.

— Сделай это, — прошептала я, мой голос был с придыханием и тоненький, словно я могла рассыпаться, если они оставят меня здесь. — Трахни меня.

Виктор на минуту замер, а затем я услышала звук расстегивающейся ширинки его джинсов. Когда он прижался ко мне головкой члена, мое тело невольно задрожало.