Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Фантастика, — сказала я, поправляя свисавший пояс моих одолженных боксеров. Я чувствовала себя непристойно, стоя перед сестрой в таком виде. Не так уж и важно. Присела перед ее кроватью, сделав глубокий вдох и всячески стараясь отсрочить прилив гормонов в организме. — Слышала, тебе снился кошмар?

Хаэль и я посмотрели друг на друга, но он ничего не сказал, позволив Хизер заполнить пробелы.

— Я немного скучаю по маме и папе, — сказала она, но с очень большой долей нерешительности.

Она боялась, что я буду злиться на нее из-за этого. Но я не злилась. Не могла. Даже, когда вы должны ненавидеть кого-то, иногда несколько хороших воспоминаний встают на вашем пути. Нелегко презирать того, когда когда-то любил. Или чувствовал, что должен вообще любить. Единственным именем, оставшимся в моем списке, была Памела, и это пугало меня.

Из семи человек, на которых я натравила Хавок.. четверо мертвы. Двое изувечены. Осталась только одна жертва, такая же целая, какой она была, когда все началось. Я прикусила губу.

— Знаю, ты сказала, что с папой не безопасно, но.. с ним весело, когда он рядом, — он был. Иногда. Педофилы не могут быть обаятельными, это часть их уловки. Я не могла ответить ничем иным, кроме как сочувствующей улыбкой. — И с мамой было в ее лучшие дни, — она звучала гораздо старше своих восьми лет.

Это моя ошибка. Я должна была лучше защищать ее.

— Мама и.. Найл, — начала я, потому что он не мой папа. Никогда им не был. Я могла лишь благодарить звезды, что я и Пенелопа не делили ДНК с монстром. Переводя взгляд с Хизер на Хаэля, я увидела, что он не больше меня понимает, как это решить. Этот ублюдок — единственный ребенок. И опять-таки, несмотря на боль в сердце и переживание, я бы не променяла наличие сестры ни на что. В этой связи есть что-то особенное, что-то, что невозможно понять, пока у вас не будет своей сестры. — Еще какое-то время мы их не увидим. О чем был сон?

Хизер покачала головой, сжав пальцы по краям одеяла и еще сильнее утопая в подушке. Ее глаза смотрели на меня из-под старого одеяла «Звездных войн», которое настолько выцвело, что, должно быть, принадлежало маме или папе Аарона в подростковом возрасте.

— В моем сне ты истекала кровью, она текла у тебя изо рта, — Хизер замолчала, когда мои губы раскрылись в удивлении. Что, блять, я должна на это ответить? Как сказать своей сестре то, что ей нужно услышать, чтобы заверить ее, что я буду в порядке? Даже если, скорее всего, это ужасная, ужасная ложь. — Берни, в моем сне ты была мертва.



— Это лишь сон пережившего стресс ребенка, — сказал Хаэль, когда я прислонилась к стене в коридоре, ожидая, пока он осторожно закроет за собой дверь комнаты девочек. Он прислонился к ней задницей и закурил косяк. Затянулся дважды и передал его мне. Минуту я смотрела на эту чертовщину в моих пальцах, а затем сделала затяжку. — Не парься.

— «Банда грандиозных убийств», — начала я, вспоминая о мертвых членах банды в лесу. — Хочу знать все, что нужно.

Хаэль вздохнул и покачал головой.

— Не сегодня, Блэкберд. Мне, блять, нужно отдохнуть, — Хаэль оттолкнулся от двери и встал передо мной, поднимая край футболки, чтобы он могу увидеть колотое ранение от ножа на моем боку. Если бы Кали повернула клинок на дюйм в любом направлении, он мог с легкостью убить меня. Разве это не смешно, как можно иметь самую дерьмовую удачу в мире, пока она не исчезнет? — Сейчас же зимние каникулы, так? Попробуй в них уложиться. Мы разберемся с «Бандой грандиозных убийств», но ты не хуже меня знаешь, что, чтобы избавиться от зомби, надо оторвать голову.

— Офелия, — выдохнула я, когда Хаэль обратно опустил мою футболку и забрал у меня косяк.

Он курил ее на протяжении секунды, а затем засмеялся своим громким, хриплым смехом. На фоне бежевых стен коридора его рыжие волосы выглядели как кровь, и мое сердце болезненно сжалось в груди.

— Офелия, — согласился Хаэль, потянувшись, чтобы поиграться с моими волосами.

Я хотела сказать, что собираюсь покрасить их в тот же цвет, что и у него, но затем взглянула в карие глаза, они поглотили меня так сильно и быстро, что забыла, что хотела сказать. Когда сглотнула, клянусь, чувствовала на языке вкус меда и миндаля.

Звук поднимающихся по лестнице ботинок Виктора привлек мое внимание.

Я всегда могла сказать, что он дома, потому что он либо тихий, как мышь, либо, когда хотел дать вам знать о своем приближении, издавал самые громкие шаги на всем Тихоокеанском Северо-Западе.

— Хизер в порядке? — спросил он, и я кивнула, предлагая ему косяк.

Он прошел последние две ступени, возвышаясь надо мной своим ростов в 192 см. Многие мужчины попытаются стать как Вик. Они увидят его и подумают, что смогут скопировать его энергетику, что могут быть более злобными или более жестокими, и каким- то образом прикоснуться к тому неминуемому, чем является Виктор Ченнинг. Этого никогда не произойдет.

Он выкуривает остаток косяка, но Хаэль уже пошел в комнату парней и вернулся со стеклянной трубкой. Он забил туда немного каннабиса и поджег.

— Она в порядке, — наконец сказала я, зная, что мой ответ невероятно затянулся.

Я взяла трубку у Хаэля. Когда ты под кайфом, все становится лучше. Еда. Музыка. Секс. Я курила конкретно из-за последнего пункта в списке. О, и потому что мне больно. Везде, в теле и в душе. Так сильно, что я вижу приведения, которых даже не существует.

Мой взгляд переместился на Виктора. Смотря на него, я чувствовала, что должна быть полностью уверена, что получится жить такую жизнь. Таким взглядом он уставился на меня в ответ, так он среагировал, когда исчез Аарон.

На долю секунды я увидела, как треснули его стены, но сейчас..было ощущение, что он вдвойне усилил свою эмоциональную защиту. Я совсем не могла прочитать его.

— Прошу простить, — сказала, спустившись вниз по лестнице и обнаружив Аарона на кровати.

По повешенному на стене телевизору шел «Южный парк», громкость звука уменьшена почти до конца. Слышался лишь шепот, когда я вернулась в комнату, забралась на кровать и оказалась на коленях у Аарона.

Он не задавал никаких вопросов, когда я сняла футболку, игнорируя Оскара, когда его внимание переключилось с телевизора на нас. Либо он мог смотреть, либо выметается на хрен отсюда. Мне было плевать.

— Потрахаемся так, — сказала я Аарону, покачиваясь на нем бедрами. — Не хочу больше так себя чувствовать, — как так, я была не до конца уверена. И может в этом вся причина? Факт того, что я ни в чем не уверена.

— Ты понятия не имеешь, кто ты на самом деле. Думала, что знала, но ты ошибалась, — прошипела мне на ухо Кали.