Проданная лесорубам (ЛП) - Бразер Стефани

Я стону и извиваюсь от острейшего удовольствия, приближаясь так близко, что натягиваю верёвки на запястьях, но тут Джек уходит.

Из меня вырывается стон, вымученный и отчаянный, а в его смехе слышится злобное удовольствие.

Кровать снова сдвигается, и скребущий звук из угла комнаты заставляет меня вздрогнуть. Шаги Джека звучат медленно и зловеще.

— Ты готова? — спрашивает он.

— Для чего?

— Я думаю, ты заслужила своё удовольствие.

Он выдвигает ящик справа от меня и открывает пластиковую крышку. Тишину прорезает хлюпающий звук, издаваемый бутылкой. Каждое движение Джека звучит напряжённо.

Грубыми пальцами он раздвигает мои половые губы, и я задыхаюсь от прохладного прикосновения чего-то большого и упругого между моих ног. Это не член Джека. Это что-то другое. Он сильнее толкает то, что упиралось в мой вход. Он прохладный и скользкий, но всё равно обжигает, когда входит в меня, и Джек удовлетворённо стонет от созданной им графической сцены. Кажется, что моё сознание отделяется от тела, когда инородный предмет проникает глубоко внутрь меня. Тёплый язык Джека ласкает мой клитор, когда он двигает своим большим орудием туда-сюда, и я создаю в своей голове образ того, как я, должно быть, выгляжу, раскинутая и связанная, под полным контролем дикого горца, чьи извращённые желания должны казаться ужасными, но угрожают разорвать меня на части от удовольствия.

— О боже, — выдыхаю я.

— Здесь он тебе не поможет, — бормочет Джек у меня между ног, входя в меня сильнее и проводя языком короткими, яростными движениями.

Что у него в руках? Что-то вроде фаллоимитатора? Дубинка. Мой разум не может найти ни одного образа, за который можно было бы зацепиться.

Он толкает так сильно, что у меня поджимаются пальцы на ногах и выгибается спина, и я кричу, чтобы он делал это сильнее, сильнее, сильнее. В конце концов, именно его неумолимость разрушает меня, погружая так глубоко в наслаждение, что мне кажется, я больше никогда не смогу дышать.

Моё тело — это нечто далекое и постыдное, оно извивается и бьётся в судорогах, стонет.

Если бы я могла смотреть на себя сверху-вниз, то это было бы восхищением и отвращением.

— Вот так, девочка. Вот так. — Довольный тон Джека звучит непривычно, но приятно. Он поглаживает мой живот и бедра, пока я содрогаюсь в оргазме, и его нежные прикосновения так контрастируют с его общим настроем. Когда я, наконец, замираю, он прижимается поцелуем к моему клитору и тянется к моему телу, срывая шапку с моего лица.

Несмотря на то, что комната тускло освещена, мои глаза всё ещё щиплет. Быстро моргая, я замечаю фигуру Джека, нависшую надо мной. Я оглядываю себя, отчаянно пытаясь понять, что же всё ещё находится глубоко внутри меня. У меня между ног торчит длинная толстая деревянная палка, заканчивающаяся огромным металлическим наконечником.

Топор Джека. Он трахал меня рукоятью своего топора.

Наши взгляды встречаются, и я словно смотрю в лицо дьяволу.

— Теперь ты знаешь, каково это — трахаться с лесорубом, — шепчет он, берёт топор и медленно извлекает его из меня. Он держит его металлической головкой вниз и подносит рукоятку ко рту, облизывая языком моё возбуждение.

Моя голова запрокидывается, а лицо вспыхивает от стыда. Я дёргаю за верёвки на запястьях, но они по-прежнему крепко держат меня. Джек ставит свой топор в угол комнаты и забирается на кровать. Я сжимаю ноги вместе, но его руки настолько сильны, что он раздвигает их без всяких усилий. Его член — это твёрдый прут, которым он орудует как оружием. Он накрывает меня своим огромным мускулистым телом, придавив своим весом, и мы оказываемся лицом к лицу.

— Тебе понравилось?

Я моргаю, застыв под его ледяным взглядом. Если я скажу «нет», он рассмеётся, потому что знает, что мне понравилось. Если я скажу «да», я почувствую, что сдаюсь в битве, в которую никогда не соглашалась вступать.

Он так медленно вводит свой член в мою киску, что наши лица находятся всего в дюйме друг от друга. Он облизывает нижнюю часть моей верхней губы, улыбаясь, когда я подстраиваюсь под его размер.

— Тебе нравится быть развратной так же сильно, как и мне, — шепчет он, снова улыбаясь. У Джека такие идеально ровные и белые зубы, что они сверкают, как в мультфильме, когда свеча танцует на ночном столике.

— Нет.

Он сильно толкается, и мои глаза закатываются.

— Да.

Он снова толкается и двигает бёдрами, проникая глубоко в меня.

— Нет.

— Да. — Он так сильно кусает меня за плечо, что я вскрикиваю.

Я лгунья. Всё, что он делает со мной, доставляет мне удовольствие. У меня пересыхает во рту, но я всё же ухитряюсь прошептать:

— Пожалуйста.

Затем, ни с того ни с сего, меня настигает ещё один бурный оргазм, и я теряю контроль над своим телом. Джек крепко держит меня, пока я дёргаюсь от удовольствия, и трахает, чувствуя, как тёплая жидкость струится между моих бёдер. Когда он в конце концов кончает в меня, он не издаёт ни звука.

Мы так близки, как только могут быть близки два человека, но пропасть между нами огромна, как Атлантический океан. Затем он нежно целует меня в губы, и я почти теряюсь от смущения.

Джек протягивает руку, чтобы развязать мои запястья, и прижимает меня к своей груди, так что моё тело оказывается наполовину над его. Он берёт меня за руку, подносит запястье к своим губам и нежно целует ушибленное кольцо, которое его окружает. Он целует меня в лоб, лениво и удовлетворённо постанывая.

Я дала ему то, что ему нужно, и теперь он доволен, как кот.

Уэст был прав. Ключ к тому, чтобы Джек был счастлив, — это стать добровольным участником его тёмных похождений. Точно так же, как я раньше ненавидела себя за то, что притворялась, будто наслаждаюсь жалкими попытками Картера заняться сексом, я ненавижу себя за то, что на самом деле наслаждаюсь извращёнными наклонностями Джека.

И если Джек сможет быть таким же мягким и уступчивым после секса, возможно, ему не всегда будет нужно, чтобы это так сильно нарушало границы дозволенного.

— Ты хочешь, чтобы я сегодня спала здесь? — спрашиваю я. Кровать подо мной влажная, и, несмотря на то, что Джек — просто огонь, моя кожа покрывается мурашками.

Джек напрягается, и его челюсть сжимается. Я не должна была спрашивать об этом. Чёрт. Чёрт. Неужели я отвергла его, сама того не желая?

Он убирает руку с моей шеи и заставляет меня сесть.

— Уходи отсюда.

Я спотыкаюсь на дрожащих ногах и тянусь за своей одеждой, которая валяется на полу.

— Это шрам от кесарева сечения? — резко спрашивает он.

— Что?

Он проводит рукой по своему животу.

— Где ребенок? — мой желудок сжимается, когда он улыбается. — Ты отдала его? Типичная мать-бездельница.

Я давлюсь рыданиями, моё сердце разрывается на части от ужаса его слов. Я выбегаю из комнаты, дрожа от слёз, водя рукой по стенам, пока не нахожу в темноте дверь в свою комнату.

8. Оглядываясь назад

Скай

Мне потребовалось больше часа, чтобы успокоиться. Сначала я забилась под тёплое одеяло, дрожа всем телом от того, что произошло. Ужасные слова Джека ранили моё и без того разбитое сердце.

Мать-бездельница.

Так вот за кого он меня принимает?

Моё тело кажется изношенным и использованным, а между ног всё болит, но я до сих пор вибрирую от возбуждения, вызывающего стыд. Джек может быть злым и язвительным, но он знает, как извлечь удовольствие из моего тела таким способом, который я даже не могу понять. Я прижимаю пальцы к губам, вспоминая, как нежно он целовал меня. Мои запястья тоже пульсируют там, где он их целовал. В его объятиях я ощущала себя в полной безопасности, пока не перестала чувствовать.

«То же самое было и с Картером», — напоминаю я себе. Он знал, как заставить меня влюбиться, и как только я доверилась ему и впустила в своё сердце, он начал работать над моим уничтожением. Я не могу позволить Джеку сделать то же самое. Мне нужно научиться лучше замыкаться в себе. Он может прикасаться к моему телу и использовать его в извращённых целях. Он может получать от меня любое неистовое удовольствие, какое захочет, но я не подпущу его к своей душе.