Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее
Он поворачивается и ухмыляется, а его половина лица все ещё покрыта пеной для бритья.
— Наслаждаешься шоу? — спрашивает он.
О,Кристиан, я могла бы наблюдать за тобой часами.
— Одно из моих самых любимых занятий. — Я замираю, он наклоняется и быстро меня целует, размазывая пену для бритья на моём лице.
— Должен ли я сделать это для тебя снова? — шепчет он лукаво и поднимает бритву.
Я морщу свои губы.
— Нет, — бормочу я, делая вид что дуюсь. — Я использую воск в следующий раз.
Я помню веселье Кристиана в Лондоне. В то время, что он был на встрече, я из любопытства сбрила свои волосы на лобке. Конечно же я не должна была делать этого для Мистера, не следуя высоким стандартам.
— Какого черта ты наделала? — кричит Кристиан.
Он просто вне себя от ужаса. Он сидит на кровати в нашем номере «Браун Отель» на Пикадилли,[6] включает прикроватную лампу, пялится на меня и его рот в изумленном «О».
Наверное полночь. Я становлюсь того цвета же, как стены в игровой комнате и пытаюсь натянуть атласную ночнушку, чтобы он не мог видеть.
Он хватает меня за руку, чтобы остановить меня.
— Ана!
— Я… эээ… побрилась.
— Я это вижу. Почему? — Он улыбался от уха до уха.
Я закрываю лицо руками. Почему я так смущена?
— Эй, — говорит он тихо и тянет меня за руку. — Не прячься.
Он прикусил губу, чтоб не засмеяться.
— Скажи. Зачем? — Его глаза весело танцуют.
Почему ему так смешно?
— Перестань смеяться надо мной.
— Я не смеюсь над тобой.
Извини. Я восхищен, — говорит он.
— Ооо.
— Скажи мне. Почему?
Я делаю глубокий вдох.
— Этим утром, после того как ты ушел на встречу, я принимала душ и вспомнила все твои правила.
Он моргает. Веселье с его лица исчезло и он смотрит на меня с опаской.
— И я, перебирая их одно за другим, вспомнило то, — о салоне красоты, — и подумала, что тебе понравится. Но я недостаточно храбрая, чтобы использовать воск, — мой голос стихает до шепота.
Он смотрит на меня, глаза его горят — на этот раз не с насмешкой над моей глупостью, а с любовью.
— Ох, Ана, — выдыхает он.
Он наклоняется и целует меня нежно.
— Вы соблазняете меня, — шепчет он в мои губы и целует еще раз, сжав мое лицо обеими руками. Он откидывается назад и опирается на локоть, на мгновение затаив дыхание. Юмор возвращается.
— Думаю, мне следует тщательно изучить дело ваших рук, миссис Грей.
— Что? Нет.
Он, должно быть, шутит! Я прикрылась, защищая недавно лишенные растительности участки.
— О, нет, вы этого не сделаете, Анастейша.
Двигаясь слишком проворно, он убирает мои руки с местечка между моих ног и прижимает их к бокам. Он одаривает меня убийственным взглядом, который мог бы поджечь сухой трут, но прежде, чем я самовозгораюсь, он наклоняется и проводит губами от моего живота прямо к моему голому лону. Я извиваюсь под ним, неохотно смиряясь со своей участью.
— Ну, что тут у нас? — Кристиан прикасается поцелуем туда, где до этого утра у меня были лобковые волосы и его колючий подбородок царапает мою голую кожу.
— Ах! — Восклицаю я.
Вау… теперь это чувствуется сильнее.
Кристиан бросает на меня взгляд, полный непристойного, страстного желания.
— Я думаю, что вы пропустили немного, — бормочет он и тянет осторожно, прямо внизу.
— О… Черт, — пробормотала я, надеясь, что это положит конец его откровенно-навязчивому вниманию.
— У меня есть идея. — Он прыгает голый из постели и направляется в ванную. Что же он задумал? Через минуту он возвращается, неся стакан с водой, кружку, мою бритву, его кисточку для бритья, мыло и полотенце.
Он ставит воду, кисточку, мыло и бритву на столик у кровати и смотрит на меня, держа полотенце.
«О, нет!» — Мое подсознание швыряет свое «Полное собрание сочинений Чарльза Диккенса», вскакивает с кресла и упирается руками в бедра.
— Нет. Нет. Нет, — пропищала я.
— Миссис Грей, если делаешь работу, то стоит делать ее хорошо. Подними свои бедра. — Его глаза светятся летней серой грозой.
— Кристиан! Ты не будешь брить меня.
Он наклоняет голову на бок.
— А, почему бы и нет?
Я краснею. Разве это не очевидно?
— Потому что… Это слишком. Интимно? — Шепчет он. — Ана, я жажду близости с тобой, и ты знаешь это. Кроме того, после некоторых вещей, которые мы делали, я не брезглив. И, я знаю эту часть твоего тела лучше тебя.
Я уставилась на него со всем своим высокомерием, действительно, — он это сделает?
— Это просто неправильно! — Мой голос жеманный и плаксивый.
— Это не плохо — это сексуально.
Сексуально? В самом деле?
— Это тебя заводит? — Я не могу скрыть удивления в моем голосе.
Он фыркает.
— Не могли бы вы рассказать?
Он смотрит на свое возбуждение.
— Я хочу побрить тебя, — прошептал он.
Какого черта. Я откидываюсь на спину, опуская руку на мое лицо, чтобы не смотреть.
«Если это делает тебя счастливым, Кристиан, тогда вперед.»
— Ты такой странный, — бормочу я, как только приподнимаю бедра, и он подкладывает полотенце под меня. Он целует мою внутреннюю часть бедра.
— О, детка, насколько ты права.
Я слышу всплеск воды, когда он погружает кисточку для бритья в стакан с водой, а затем мягкое вращение кисти в кружке. Он касается моей левой лодыжки и части ноги, и кровать проседает, когда он садится между моих ног.
— Я бы очень хотел связать тебя прямо сейчас, — бормочет он.
— Я обещаю не шуметь…
— Хорошо.
Я задыхаюсь, когда он пробегает намыленной кисточкой по моей лобковой кости. Она теплая. Вода в стакане, должно быть, горячая. Я чуть-чуть поеживаюсь. Щекотно, но, в общем, приятно.
— Не двигайся, — увещевает Кристиан и применяет кисть снова. — Или я привяжу тебя, — добавляет он мрачно, и восхитительная дрожь пробегает по моей спине.
— Ты уже делал это раньше? — спрашиваю я на всякий случай, когда он потянулся за бритвой
— Нет.
О. Хорошо. Я ухмыльнулась.
— Еще одно «впервые», миссис Грей.
— Хмм. Мне нравится это — «впервые».
— Мне тоже. Вот здесь… — и с мягкостью, которая удивляет меня, он пробегает бритвой по моей чувствительной плоти. — Не шуми, — говорит он рассеянно, и я знаю, что он сосредоточился. Это заняло несколько минут, затем он схватил полотенце и вытер с меня все излишки пены.
— Ну вот, уже лучше, — размышляет он, и я, наконец, отнимаю от лица руку, чтобы посмотреть на него, как он сидит, откинувшись назад, чтобы полюбоваться своей работой.
