Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

— Слишком поздно останавливать то, что сделала моя мать, — сказал он. — Но я должен остановить своего отца.

— Как?

Он замедлил шаг, его широкие плечи ссутулились, и он опустил голову.

— Я должен покинуть тебя, Одесса.

— Что? Нет.

Он повернулся ко мне, взяв мое лицо в ладони.

— Я не возьму тебя в Аллесарию.

Не возьму. Он не сказал «не могу взять». Не возьму.

— Ты все еще не доверяешь мне. — Это имело смысл. На его месте я, вероятно, поступила бы так же. Но это не значит, что мне не было больно.

Хуже всего было то, что я его не винила. Люди, которых он знал всю свою жизнь, его собственная мать, предали его. Я бы тоже никому не стала доверять.

И уж точно не жене.

— Если люди в армии моего отца похожи на того, кто пытался убить тебя здесь, то Аллесария — последнее место в Каландре, куда тебе стоит идти. — Он прижался своим лбом к моему. — И есть только один способ остановить это.

— Убить монстров, — прошептала я.

— Убить их всех.

Только слово «монстр» приобрело новое значение. Он говорил не о четвероногих тварях с когтями и клыками. Если только его отец не остановит это безумие, не прекратит убивать людей в каком-то невозможном стремлении воспроизвести дары Рэнсома, то монстр, которого Страж убьет следующим, будет его королем.

Он положит этому конец навсегда.

— Хорошо. — Я уткнулась в его грудь, вдыхая его запах. Ветер и земля. Кожа и специи.

Может быть, лучшая принцесса настояла бы на том, чтобы был другой вариант. Может быть, лучшая принцесса нашла бы способ остаться рядом со своим принцем.

Но я никогда не была хорошей принцессой.

Поэтому я убрала руки с его талии и отошла в сторону.

Возможно, единственный способ, которым я могла по-настоящему помочь, — это рассказать ему правду.

— Мой отец послал меня сюда, чтобы я нашла проход в Аллесарию. Я должна была шпионить и как можно скорее отправить весточку в Куэнтис с Бриэль или Джоселин. Он не сказал мне, что ищет, но сказал, что это может спасти нас от беды. Учитывая склонность твоего отца сжигать книги, это, должно быть, Лисса. Если отец не знает, что у тебя инфекция, я думаю, он подозревает. Потому что он также сказал мне узнать о твоих способностях и, если у меня будет шанс — убить тебя.

Признание вырвалось потоком, и по мере того, как оно оседало между нами, тяжесть, которую я несла в течение нескольких месяцев, спала.

Рэнсом нахмурился.

— Кросс.

— Что? — Я преувеличенно нахмурилась. — Полагаю, ты уже все это знал, но я все равно хотела сказать это вслух.

Он вздохнул, покачал головой и рассмеялся.

— Ты ужасный шпион.

— Это правда.

Он поднял лицо к небу.

— Черт, мы влипли.

Очень сильно.

— И что теперь?

— Это больше, чем Тура. Лисса, в человеке или монстре, — это не что иное, как смерть. Это нужно остановить. Если крукс подхватит инфекцию… — Он вздохнул. — Мы никогда не выживем. Нам следует использовать королевскую армию, чтобы выследить каждого зараженного монстра до начала миграции.

— Что, если уже слишком поздно? Что, если все зашло слишком далеко?

— Это началось с меня. Я это и закончу, даже на последнем издыхании. Я должен попытаться.

Конечно, должен. Рэнсом не был бы Рэнсомом, если бы дал какой-то другой ответ.

— Как?

— Не знаю. Как-нибудь постараюсь убедить своего отца, что он не прав. Попрошу у него солдат. По крайней мере, остановлю его от убийства невинных людей, предоставив им ту версию Лиссы, которую он придумал. — Он провел рукой по волосам. — Но Аллесария… изменилась.

Он поморщился, прижав руку к сердцу, как будто даже такие слова о столице причиняли ему боль.

— Что ты можешь мне сказать?

— Очень мало.

— Чертовы клятвы на крови. — Если он не сможет сказать, я сделаю то, что у меня получается лучше всего.

Задам вопросы.

— Ты можешь поехать в Аллесарию?

Он кивнул.

— Да, могу.

— А как же Завьер? Солдаты?

— Они должны оставаться в дикой местности, чтобы быть уверенными, что инфекция не распространится дальше.

— Что насчет солдат в Эллдере?

— Солдат, верных короне? — Он постучал себя по лбу. — Я не ношу корону.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Я всплеснула руками. — Стали бы они сражаться с твоим отцом и его армией, если бы это было необходимо?

Он выдохнул.

— Я не могу просить их об этом.

— Почему нет? — Если бы это означало спасение других людей от ужасной смерти в огне, я бы подумала, что здесь есть люди, которые с радостью вызвались бы добровольцами.

— Я не могу, — сказал он, снова вздрогнув.

Это заняло некоторое время, но потом я поняла, чего он не мог мне сказать. Он не мог отдавать приказы против своего короля. Это была мера предосторожности, предпринятая правителем, который боялся, что его наследник попытается убить его ради короны.

Возможно, это была традиция Туры. Или, может быть, Рэмзи был настоящим ослом.

— Удивительно, что в твоих жилах еще течет кровь, несмотря на все проклятые клятвы на крови, которые ты давал. Дай угадаю. Ты не можешь поделиться подробностями?

Он покачал головой.

— Значит, ты отправишься в Аллесарию, чтобы убедить своего отца прекратить свои глупости. А если он не послушает, что тогда? Ты сам убьешь всех зараженных в армии своего отца? Тысяча человек против одного? Ты Страж, но всему есть предел, Рэнсом.

— Какая разница, умру ли я от инфекции в венах или от меча моего отца?

Я вздрогнула, затем нахмурилась.

— Не говори так.

Он придвинулся ближе, убирая локоны с моего виска.

— Это всегда должно было закончиться с моей смертью.

Нет.

— Прекрати. — Я отказывалась думать, что его жизнь подходит к концу.

Как он мог просто смириться с такой судьбой? Почему он так упорно лез в гребаную могилу? Мне хотелось закричать. Я хотела обхватить его руками за горло и вдолбить в него хоть каплю здравого смысла. Но жжение в горле мешало мне дышать. Слезы в моих глазах превратили его в размытое месиво.

— Ты, черт возьми, не умрешь, Рэнсом Вульф.

— Эй. — Он притянул меня в свои объятия, прижимая к себе, пока я сжимала в кулаке его рубашку.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — прошептала я.

Он поцеловал меня в волосы, крепко обхватив руками.

— Должен быть другой способ.

— У меня нет армии для этой борьбы, Одесса.

Нет, у него нет армии.

Но у моего отца есть.

Пятьдесят девять

Рэнсом дал мне три дня.

Три блаженных дня, в течение которых мы не выходили из моих покоев. Три дня, чтобы притвориться, что ужасы за стенами были всего лишь сном. Три дня, чтобы провести бесконечные часы, сплетенные воедино.

И хотя мы не произнесли ни слова, у нас было три дня, чтобы попрощаться.

Потом все закончилось.

Этим утром я проснулась одна. Рэнсом еще не покинул Эллдер, но сегодня он начал готовиться. А завтра, на рассвете, он отправится в Аллесарию.

Один.

Вчера вечером он предупредил меня, что встретится с Завьером на тренировочной площадке пораньше — меня не пригласили. Вероятно, потому, что их разговор только заставил бы меня расплакаться или закричать, или и то, и другое вместе.

Рэнсом не сказал мне подробностей, но, как я догадываюсь, они разрабатывали стратегию. Монстры. Армия Рэмзи. Что делать, если — когда — все обернется дерьмом и Рэнсом умрет.

Боги, у меня защемило сердце. Так сильно, что стало трудно дышать.

Как я буду смотреть, как он уходит?

Солнечный свет струился через открытое окно моей спальни. Часть меня хотела свернуться калачиком на подушке и проплакать целый месяц. Другая часть знала, что мои слезы ни к чему хорошему не приведут, поэтому я оделась… кое для чего.

Пришло время что-то предпринять, пусть даже радикальное. Например, проехать через весь континент и договориться с моим отцом.