Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Рэмзи не откажется от Лиссы. Я нутром чуяла это. Он намеревался использовать инфекцию в качестве оружия. И я подозревала, что мой отец хотел сделать то же самое.

Но если бы я сказала отцу, что Лисса убивает невинных людей, что более серьезной угрозой является вирус, разносящий инфекцию, может быть, он бы изменил свое мнение. Может быть, он бы понял причину, по которой Рэмзи этого не сделал.

Отец пережил миграцию. Он хранил эти картины и фрески в художественной галерее крукса не просто так. А что бы они были напоминанием.

Крукс — это не что иное, как смерть и разрушение. Мы должны были остановить Лиссу, пока ужасы миграции не привели к концу Каландры.

Хотел Рэнсом это признавать или нет, но ему нужна была помощь. Ему нужна была армия. Если Рэмзи не даст ему ее, то, возможно, мой отец даст.

Но прежде чем я сообщу отцу о местонахождении столицы, он собирался предоставить мне открытый доступ к своим хранилищам. Я потрачу все золотые монеты из его казны. Я найму всех целителей по всему королевству.

Чтобы приготовить лекарство, которое спасет жизнь Рэнсому.

У Луэллы был шанс. Теперь он выпал и мне.

Когда я предъявлю требования своему отцу, я также хотела получить информацию о своей матери. Почему Востер спрашивал о моем происхождении.

Я никогда раньше ничего не требовала от своего отца.

Но я уже не была той дочерью, которую он отправил на «Резаке».

Пришло время покинуть Туру и вернуться в Куэнтис. Скоро. Как только Рэнсом уйдет.

Я открыла дверь, чтобы выйти из покоев, подышать свежим воздухом и успокоить нервы, и обнаружила на дорожке посетителя.

Эви стояла снаружи, подняв руку, чтобы постучать. На ней была желтая туника с вышитыми красными и розовыми цветами по вороту. Она стала ей мала, и она порвала ее на локте. Пришло время покупать новую тунику, но это была ее любимая, ее я видела чаще других. И, судя по ее недовольному виду, она надела ее сегодня, чтобы не грустить.

Завьер, должно быть, сказал ей, что завтра уезжает.

Пока Рэнсом будет разбираться с Рэмзи в Аллесарии, Завьер, Холстон и их рейнджеры продолжат охоту. Там была стая бэарвульфов, которых нужно было уничтожить. Одноглазый зверь, который должен был умереть.

Планирование моего ухода могло подождать. Если все, включая меня, оставят ее, еще один день, проведенный вместе, не помешает.

— Доброе утро, звездочка. — Я присела на корточки и заправила прядь шелковистых каштановых волос ей за ухо. — Как ты сегодня?

Она пожала плечами.

— Мне немного грустно.

— Потому что папа уезжает?

— Да.

Эви, как и почти все жители Каландры, верила, что я замужем за Завьером. Я надеялась, что когда-нибудь смогу рассказать ей правду. Что мы с Рэнсомом сможем быть самими собой с его сестрой. Но пока нет.

— Хочешь поиграть с Фэйзом? — спросила я ее.

Она снова пожала плечами.

— Или мы могли бы поиграть в игру. Луэллы все еще нет, а Кэтлин сказала, что мне сегодня не нужно делать уроки.

— Повезло.

После признания Луэллы Рэнсому, она снова уехала их Эллдера, оставив Эви на попечение Завьера, Кэтлин и няни.

Подошел Фэйз, ткнулся носом в руку Эви, как домашний питомец.

Я заключила его в объятия и прикрыла ладонью глаза.

— Играем в прятки? Готова приступить к игре.

Хихиканья Эви было достаточно, чтобы разогнать несколько грозовых туч, нависших над моим сердцем. Стук ее ботинок по дорожке становился все более отдаленным, когда она сбежала по лестнице.

Я прищелкнула пальцами, украдкой взглянув на Фэйза, а затем поцеловала его в лоб.

— Иди, найди ее для меня.

Он бросился прочь, размахивая хвостом, и побежал к лестнице.

Эти монстры…

Мы не понимали их, не так ли? Они были больше, чем животные. Больше, чем звери. Они действительно обладали магией. Фэйз был всего лишь младенцем, но я постоянно удивлялась тому, как много он понимал. Не только команды, но и настроения. Временами он смотрел на меня, и мне казалось, что он точно знает, что я чувствую.

Радость. Гнев. Боль в сердце.

Как будто он хотел что-то сказать, но, что бы это ни было, мы говорили на разных языках.

Я бросилась за ним и обнаружила, что он ждет меня у двери, через которую, должно быть, вышла Эви на первом этаже.

Когда во время своих поисков я наткнулась на няню Эви, я пообещала подменить ее на весь день, и она была более чем счастлива, что ее отпустили. Когда она ушла в свои покои, я последовала за Фэйзом, который бродил по дому, пробираясь по пустым комнатам, принюхиваясь и задерживаясь в нескольких местах, которые Эви, должно быть, сочла недостойными укрытия.

Он толкнул полуприкрытую дверь и вошел в комнату, которую я раньше не видела. Это были покои, похожие на мои наверху, с гостиной и обеденным столом. За другой дверью были ванная и спальня, оформленные так же, как и весь остальной дом. Настеленные деревянные полы. Толстые тканые ковры насыщенных бордовых, оливковых и шоколадных оттенков. Стеганые одеяла тех же оттенков.

Мои комнаты в Куэнтисе были белыми, кремовыми, бежевыми и серыми. Чистые и аккуратные. Но мне больше нравилась эта жизнь в ярких красках.

Фэйз забрался под кровать, и когда он нашел ее, она издала еще один музыкальный взрыв смеха.

Я опустилась на четвереньки.

— Попалась.

— Ты жульничала! — Она выбралась из-под кровати и встала, уперев руки в бока. — На этот раз Фэйз пойдет со мной.

— Договорились. — Я положила руку ей на плечо, прежде чем она успела убежать. — Подожди. Чьи это покои?

— Луэллы.

— Ааа. А тебе можно сюда?

— Нет. — Она улыбнулась и поманила меня пальцем, чтобы я подставила ей ухо. — Хочешь кое-что увидеть?

— Всегда.

Она схватила меня за руку и тянула до тех пор, пока я не свалилась с ног и не последовала за ней к стене за кроватью. Она отпустила меня, чтобы отодвинуть прикроватную тумбочку, медленно отодвигая ее с нашего пути. Затем она уперлась руками в стену и изо всех сил оттолкнулась, кряхтя, когда уперлась каблуками.

— Эви, что ты…

Стена треснула.

— Ого.

Эви ухмыльнулась, чему она явно научилась у Рэнсома, и толкнула дверь пошире. Она приложила палец к губам и переступила порог.

— Это секретное место.

— Неужели? — Я взяла фонарь с прикроватного столика и зажгла пламя. Затем, держа его в темноте, я последовала за Эви вниз по лестнице.

Воздух был сухим, температура понижалась с каждым шагом. После десятого я начала считать. Пятнадцать. Двадцать. Мы шли все дальше и дальше, запахи земли и пыли щекотали мне нос, пока мы не добрались до самого низа. Свет фонаря скользил по деревянным стенам комнаты.

Помещение представляло собой большой прямоугольник с четырьмя раскладушками вдоль одной стены и полками вдоль другой. Полки для припасов. Полки для продуктов.

Погреб для хранения вещей.

В Куэнтисе тоже были такие комнаты. Комнаты, где люди могли укрыться на максимально возможное время. И, как и в Куэнтисе, часто входы были скрыты.

В подвалах, подобных этому, запасы продовольствия распределялись по нормам. Выделено ровно для того количества людей, которое намеревалось использовать эту комнату. Но миграция приводила не только к гибели людей из-за кризиса.

Люди готовы были убивать за эти комнаты. Из-за еды и безопасности, которые они обеспечивали.

Я не проверила, когда мы начали спускаться по лестнице, но, вероятно, на той потайной двери был замок. Чтобы не впускать людей внутрь. Чтобы не пускать людей снаружи.

Эви подошла к полкам, проводя пальцами по корешкам книг, небрежно расставленных рядами и стопками. В нижнем ряду, под книгами, в беспорядке были сложены безделушки и свитки.

— Это из подземелья, — сказала я. — Это то, что осталось.

Луэлла расчистила подземелье и перенесла все сюда.

— Да. — Взгляд Эви скользнул поверх моего плеча, словно она проверяла, не подслушивает ли кто-нибудь. — Она не знает, что я видела, как она принесла их сюда, но однажды ночью, когда я должна была спать, я услышала какие-то звуки и пришла посмотреть, что она делает.