Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

— У нас нет шансов выстоять против крукса. Мы умрем, пытаясь бороться с ним. И я не отдам своих детей на растерзание теням в каком-нибудь подземном убежище, где они будут гнить неделями.

То, как погибла ее семья. Все начиналось с хорошего, не так ли? С материнской любви.

Луэлла промокнула уголки глаз, прочистила горло и выпрямилась.

— Мы должны быть сильнее, чтобы пережить миграцию.

— Мама. — Рэнсом ударил кулаками по столу с такой силой, что банка с пещерным имбирем чуть не опрокинулась. — Что ты наделала?

Она встретилась с ним взглядом, вызывающим и дерзким.

— Я не могу потерять тебя. Я не могу потерять Эви. И не потеряю. Я сделала то, что, по моему мнению, было лучше всего, чтобы ты был жив и в безопасности.

— Жив? Ты создала Лиссу. И теперь это убивает меня. — Рэнсом вскочил со стула, так что тот заскользил по полу. Его руки широко раскрылись, прежде чем он прижал ладонь к сердцу. К тому месту, где на груди змеились темные вены.

Вены, на которых я спала каждую ночь. Вены, о которых я молилась каждое утро, чтобы они исчезли. Он положил обе руки на стол и наклонился вперед, пока не оказался в нескольких дюймах от ее лица.

— Я чувствую, как оно высасывает жизнь из этого тела с каждым взмахом моего меча, с каждым ударом моего сердца.

— Мне жаль. Я не хотела, чтобы это случилось. Если бы я знала… — Ее подбородок задрожал. — Я могу все исправить. Я найду лекарство.

Рэнсом усмехнулся.

— Лекарства нет.

— Но что, если есть? — Я положила руку ему на плечо. — Пожалуйста. Сядь. Давай выслушаем ее.

В этой истории было что-то еще. Возможно, если Луэлла заполнит некоторые пробелы, недостающие фрагменты, мы увидим путь к излечению. Я не теряла надежды, что мы сможем помешать Лиссе убить Рэнсома. Я не хотела терять его из-за этой инфекции.

Тело Рэнсома дрожало от ярости и боли, его глаза были серебристыми. Монстр пытался освободиться от привязи.

— Пожалуйста, — умоляла я, мое сердце билось где-то в горле.

Он стиснул зубы, но попятился. Но не к своему креслу, а к тому, чтобы стоять в другом конце комнаты, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и слушать.

— Это вы создали Лиссу? — спросила я Луэллу.

Она с трудом сглотнула.

— Лисса — это магия. А я ей не обладаю. Но у Каландры есть магия. Только посмотрите на разные глаза в этой комнате.

Что, если магия выходит за рамки почвы? За рамки цвета глаз и магии Востеров?

— Я верю, что монстры Каландры — часть этой магии, — сказала Луэлла. — И я потратила годы на то, чтобы научиться извлекать ее из них.

Извлекать силу монстра?

— Как?

Луэлла потянулась за банкой и провела пальцем по ее краю.

— Наука сама по себе волшебна.

— Говори прямо, — потребовал Рэнсом.

Она глубоко вздохнула.

— В самом существе монстров есть магия. Они необыкновенны. Сильнее. Быстрее. Лучше во всех отношениях. Я думаю, они оставляют следы этой магии в нашем мире, — ее голос был тихим, как будто она боялась даже произнести это вслух. — Поэтому мы стремились использовать эти следы, чтобы сделать организм каждого человека менее восприимчивым к болезням. Чтобы дать нам всем силы для исцеления.

— Мы? Вы имеете в виду, что работали с Востерами. — Я так и знала. Я, черт возьми, так и знала. Они стояли за этим с самого начала.

— Нет. — Она покачала головой. — Мои алхимики.

— О, черт возьми. Но Востеры — единственные существа, обладающие магией.

— Так ли это? — размышляла она. — Кто такие Востеры, как не другие существа? Некоторые могут счесть их настоящими монстрами.

Я. Я и сама считала их монстрами.

— Востеры просто знают, как использовать свою силу. Монстры — нет. Но это не значит, что она не течет по их венам. Через их кожу, кости, кровь и слюну.

— Мама, — рявкнул Рэнсом, его терпение было на исходе. — Я хочу услышать, как ты создала Лиссу. Зачем ты это сделала?

— Лу. — Кэтлин протянула руку через стол, близко, но не совсем касаясь своей подруги. — Начни с самого начала.

Луэлла кивнула, выпрямляясь и положив ладони на стол.

— Я провела свою юность, путешествуя по Каландре. Одним из моих любимых мест для посещения был Лейн. Во время поездки я заболела, и меня отвезли к их целителям. У моего отца были дела в Генезисе, поэтому он оставил меня лечиться на месяц. Время, проведенное там, пробудило во мне интерес к алхимии. Это стало моим хобби.

И, вероятно, положило начало журнала, каталогизирующего различные растения.

— Я занималась этим много лет, — сказала она. — Я построила небольшую мастерскую, где могла готовить чаи из разных трав и специй, чтобы посмотреть, какие ощущения они у меня вызывают. Потом я встретила твоего отца, и на время забросила свое хобби.

Когда она переехала в Аллесарию. Когда она взяла на себя роль королевы. Когда все рухнуло и ее семья погибла, это, должно быть, была мучительная смерть.

— Я начала знакомиться с целителями в Аллесарии, когда была беременна, — сказала она. — После твоего рождения, когда ты уже не был ребенком, у меня появилось больше свободного времени. Целители познакомили меня с лучшим алхимиком города. У него была небольшая аптека, и он пригласил меня заходить к нему, когда я захочу.

— Значит, вы возродили свое хобби, — сказала я.

— Да. — Пальцы Луэллы снова принялись за баночку. — В те дни я проводила большую часть своего времени в библиотеке. Собирала книги. Читала истории и мифы о монстрах. Я основала эту библиотеку, чтобы отвлечься. Алхимия была еще одним способом отвлечься.

— От отца? — спросил Рэнсом.

— От моей жизни, — поправила она. — В этих книгах я нашла приключения, в которых мне было отказано. И тут я наткнулась на одну книгу, которая все изменила. Она была полна историй, которые навеяли на меня идею. Я не знаю, откуда взялась эта книга, но я нашла ее спрятанной в аптекарской лавке и взяла себе.

Луэлла открыла клапан своей сумки и достала книгу. Она была в черном кожаном переплете, который закрывался на застежку.

— Она написана на древнем языке, — сказала Кэтлин. — Это истории, почти как сны человека. Как «Девяносто историй Соннета».

Луэлла погладила корешок книги.

— Есть одна история, в которой рассказывается о когтях чудовища, подаренных человеку за спасение жизни от чудовища. Когда коготь надели ему на шею, мужчина больше никогда не чувствовал боли или недомогания. День, когда он снял его и отдал сыну, стал днем его смерти.

Это действительно звучало как сон. Как детская сказка на ночь.

— Это заставило меня задуматься, — сказала она. — Что, если бы мы могли стать сильнее? Что, если бы мы могли бороться с инфекциями? Что, если бы мы могли скрываться месяцами и выйти такими же, как в тот день, когда мы ушли в подполье?

— Итак, ты искала способ остановить инфекцию, но вместо этого создала ее. — Рэнсом усмехнулся. — Блестяще.

— Нет. — Она покачала головой. — Мы не создавали Лиссу. Это не то, что ты думаешь. Мы создали эликсир, который усилил бы природные способности человека. Мы создали зелья и тоники из ингредиентов, связанных с монстрами.

— Типа с коракином? — Помет Каверина.

— Коракин помогает почти идеально видеть ночью, — сказала Луэлла.

Как и Рэнсом.

— А пещерный имбирь? — Я указала на банку.

— Болота, где он растет, являются домом для Аллигасков. Когда они сбрасывают кожу, ее частички впитываются в кожуру имбиря. Аллигаск обладает невероятными целебными свойствами. Их практически невозможно смертельно ранить. Чтобы убить их, нужно отрезать им головы.

— Итак, вы использовали кусочки разных монстров для приготовления этого эликсира. Но эликсир — это не Лисса? — У меня закружилась голова. Что я пропустила?

— Верно. — Луэлла кивнула. — Мы создавали зелья и тонизирующие средства, испытывая их на себе. Большинство из них вызывали у нас тошноту. Некоторые ничего не давали. А другие, казалось, делали нас менее подверженными болезням. Потребовались годы, чтобы сформулировать то, что мы могли уверенно использовать за пределами небольшой команды, которую я собрала. Когда мы дошли до этого момента, мы попросили целителя опробовать это на умирающем пациенте. Это был мужчина, которому гриззур оторвал ногу, и плоть вокруг раны начала гнить. Он не должен был выжить из-за запущенного состояния раны. Но он жив по сей день.