Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

— Тогда и она меня тоже.

— Вот ещё! — взвизгнула Вел. — Нет. Запрещаю.

Взоры всех метались между ними с живейшим интересом. Голубые глаза человеческой королевы и серебряные глаза короля фейри сцепились в немой схватке — и не было видно победителя.

Он сорвётся, ляпнет какую-нибудь глупость и всё равно сделает по-своему, — пробормотал Мэддокс в мыслях.

Это очевидно. Но получит ли он за это ещё раз по яйцам?

Очень надеюсь.

За три ночи до Самайна Каэли, Гвен, Веледа, Мэддокс и я собрались в беседке в садах королевы. Недалеко от того места, где несколько месяцев назад Бран предлагал прокатить меня и показать военные трофеи своей семьи. И недалеко от того, где он был похоронен.

Шёпот лебедей, светлячков и сверчков, аромат жасмина и жимолости убаюкивали нас, пока мы наслаждались горячим пивом и последними сладостями из Дагарта. Эпона лежала, вытянувшись, у бузины.

Словно по молчаливой договорённости, одно кресло оставалось пустым.

Я знала, что Гвен навещала Сейдж каждый день.

Что Мэддокс отправил в темницу одеяла и книги друи.

Что Хоп был куда щедрее с её рационом, чем с пайком остальных узников.

Я же, примирившись со своей тёмной частью, чувствовала себя спокойнее, не видя её и представляя, как она плачет каждый вечер перед сном. Я перестала корить себя за это и приняла: есть поступки, что не имеют прощения, и сердце моё не столь бездонно.

Гвен наблюдала, как лебединые птенцы клюют сладкие крошки под столом.

— Через год… где вы себя видите?

Все понимали, что, возможно, ни один из нас не доживёт и до следующей недели, но мы ловко обошли это молчанием.

— Полагаю, мне придётся делить кров с Мэддоксом и Аланной, — вздохнула Каэли, нарочно скорбным тоном. — Надеюсь, что жар найдх нака с годами ослабеет.

Мэддокс подмигнул.

— Не ослабевает.

— Тогда открою кондитерскую здесь, в Эйре. «Изысканное и Безделушки». Мне понравилось работать в пекарне Гримфира, хоть и недолго, — призналась она. — Если бы не пришлось притворяться глухой, многому бы научилась.

Гвен рассмеялась.

— Вот уж как-нибудь расскажете мне обо всех ваших личинах и профессиях.

— У Аланны на это дни уйдут! Она была всем, кем только можно.

— А я… — воительница забарабанила пальцами по колену. — Не отказалась бы продолжить службу в армии, если она займётся защитой народа. И хочу, чтобы Фионн испытал меня по законам Фианна. Уверена, я бы справилась.

Я тоже была уверена. Гвен слишком внимательно следила за моим боевым опытом, и если среди людей кто-то и был создан для братства, так это она. Даже любовь к виски и пиву у неё подходящая.

Мэддокс сделал хороший глоток из своей кружки.

— Если мне больше никогда не придётся брать в руки оружие, я буду счастлив. Превратил бы своё копьё в пугало и занялся чем-нибудь скучным и рутинным, чтобы вечно жаловаться, какая ужасная жизнь и как тяжело зарабатывать потины.

Гвен чокнулась с ним кружкой.

— Пью за это. И за то, чтобы ты изредка катал меня верхом на драконе. Богини, я умираю от желания увидеть твои чешуйки.

Мы посмотрели на Веледу. Та слабо улыбнулась. Это не была грусть, просто маленькая попытка спрятать свои мечты.

— Я хочу путешествовать. Через год я могла бы обойти весь восточный мыс Гибернии и греться на солнце в каком-нибудь приморском городке Эремона. Может, я и не такая уж бледная, ребята, просто слишком долго пряталась.

— Ты бледная, — сообщила ей Гвен, потёрла плечо. — Но ты будешь прелестной румяной блондинкой-путешественницей.

— Я знаю.

Я глубоко вдохнула. Осталась только я.

— Ну, кроме того, что я буду жить со своим спутником и сестрой, помогать ей в кондитерской и терпеть его нытьё по поводу скучной работы, кем бы он там ни был… Через год я окажусь в саду куда меньше этого, но мы все будем сидеть за столом, а я расскажу вам о последней книге, которую прочла, пока Хоп готовит нам отличный рагу.

Все застонали хором.

— Какая хитрость!

— Чёрт, как же я забыл?

— Поправка: «Изысканное и Рагу».

Пока они смеялись и добавляли всё новые подробности к своим будущим жизням, я смотрела на них и клялась себе, что сделаю всё, чтобы эти мечты сбылись.

И в тот самый миг мой желудок взбунтовался, что-то жгучее и кислое подкатило к горлу. Я стиснула зубы. Не могла вырвать. Не сейчас, не здесь, пока мы все делали вид, будто над нашими головами не нависает тяжёлая, зловонная тень.

Воспоминание врезалось в сознание. Орды демонов Теутуса, сомкнувшие кольцо у портала в Ином Мире. Тысячи. Миллионы. Огромные, преданные и сильные.

Когда они явятся…

Сапог Мэддокса зацепился за мой, вырывая меня из мрачного водоворота мыслей. Огнём разлилось по коже головы, по затылку, по спине. Я шумно вдохнула, и тошнота чуть отступила.

Спасибо, — прошептала я.

Он сдвинул наши сапоги, подтянув вместе со стулом и меня. Прижал к себе, посмотрел краем глаза. В его золотых глазах не было веселья — лишь что-то такое же бурное и ядовитое, как то, что клубилось во мне.

Он тоже боялся.

Он тоже не знал, что нас ждёт.

И от этого мне стало… легче.

Его тревога обняла мою, и они слились воедино.

Вдруг несколько лебедей взлетели. Птенцы выскочили из-под стола и побежали к родителям, а мы все поднялись, когда куст, увитый петуниями, затрясся. Земля брызнула комьями, показались корни и…

Рука.

Куст исчез в дыре. Спустя несколько секунд на поверхности показалась голова.

Ойсин увидел нас и улыбнулся.

— Ха! Карадо, старый недоверчивый, ты задолжал мне цветочный душ.

Лепрекон выскочил из ямы, будто его вытолкнули снизу. Уперся лакированными сапогами в рыхлую землю и нахмурился. В своей ливрее и шляпе он выглядел так, словно вышел не из-под земли, а со сцены.

— Это не дворец. Это сады.

— Пустяки!

— Какого… чёрта…? — пробормотала Гвен.

Ойсин вытащил кирку и мешок, сияя. В паре метров Эпона наблюдала за происходящим безразлично.

— А знали ли вы, что принцесса гобов Геирдия вырыла кноки за пределами царства гномов незадолго до войны?

Мэддокс шумно выдохнул.

— Теперь знаем.

***

В ту ночь мы устроили пир в одном из музыкальных залов — в честь возвращения Ойсина и всего, что он принёс с собой: оружия, которое нам было так необходимо, и отважных союзников.

Лепреконы из Робабо присоединились к экспедиции Ойсина, когда встретили его в кноках. Их было так много, что Мэддоксу в конце концов пришлось принести из кухни лестницу, чтобы они могли подниматься и подниматься из норы. А Реан едва не упала в обморок, когда Веледа велела ей разместить их в гостевых покоях — там же, где жила и она сама. Лепреконов оказалось больше сотни, и они предупредили нас, что прибыли лишь из Робабо, а ждать следовало многих других из других лесов.

Но настоящим сюрпризом стали брауни. На этот раз Хоп и правда выронил всё, что держал в руках. Мы поняли, что многие из прибывших были его потерянными родственниками, большей частью потомками. Они покинули Спорайн после войны в поисках счастья в других краях, вдали от демонов и людей, опасаясь показываться на глаза. Поэтому Хоп и не смог их найти.

— Придётся наладить производство множества крошечных кружек, — сказала я, стараясь не замечать его крупных слёз.

— Э-это было бы здорово, да.

Ойсин говорил о кузнице Гоба с восторгом кузнеца, который никогда не надеялся ступить на ту же землю, что и величайший из мастеров.

— Там было всё. Чертежи, таблички, формулы, материалы. Некоторые такие благородные, что не проржавели и не испортились. Я даже нашёл документы, написанные его рукой, рукой самого Гоба, о том, как он создал свой молот! Милосердная Ксена, мы… ах!

Празднество замерло, когда в зал вошёл Оберон и Компания. Особенно — Оберон и его рога. Все новоприбывшие существа когда-то принадлежали к Двору Паральды, а значит, их души откликались на присутствие короля фэйри.