Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Птица сорвалась и улетела, отчаянно хлопая крыльями.

— Если его задержали, мы не знаем, когда Оберон отправил послание и сколько времени…

Послышались быстрые шаги. В сад ворвалась Гвен, вся в смятении.

— Приехал Оберон! Говорит, что привёз дурные вести.

Мэддокс глухо застонал.

Мы нашли Оберона, Персиммона и Мидоу у входа во дворец, запыхавшихся и вспотевших. Двое их коней лежали на земле, а один пускал пену из пасти.

Оберон оглядывался с подозрением.

— Чёрт, стоит мне оставить вас ненадолго — и смотрите, что вы тут устроили. Мы встретили Уну на стене, и она велела идти во дворец. Что, к демонам, случилось? — Он осмотрел нас с Мэддоксом. — Поздравляю с возвращением из мёртвых. Перс проиграл ещё одну ставку.

— Но это прекрасный повод проиграть, — вставил тот.

Гвен тяжело вздохнула.

— Полагаю, вы выехали из Анисы до того, как услышали новости. Принц Бран мёртв.

Фей даже не моргнул.

— Хорошо. Давно пора.

— И мы только что получили твоё послание, — сказал Мэддокс. — На каком расстоянии Волунд?

Оберон покачал головой.

— Они у нас на хвосте. Мы сражались в пустошах и чудом вырвались, но оторваться не удалось. Они будут здесь через полчаса, максимум. И идут…

Его голос оборвался. Он посмотрел поверх нас и застыл, когда увидел подступающую Веледу, рядом с Каэли. С платиновой гривой рода Руад, а не с поддельными каштановыми волосами.

— Вел…

Она перебила его.

— Волунд идёт с миром?

Фей явно не мог ответить, всё ещё осознавая, что значит то, что Веледа показала свои истинные волосы. Он лишился дара речи — а такое бывало с ним только рядом с ней.

Ответил Персиммон.

— Нет. Он собирался воспользоваться беспомощностью принца, чтобы устроить переворот. Но, похоже… — Он скользнул взглядом по Веледе— вы опередили его.

— Сколько их с ним? — спросила я.

— Около трёхсот фейри.

Это было немало, но я была уверена, что это не все фейри из Анисы. После случившегося там он потерял сторонников.

Гвен повернулась к Веледе:

— Я могу предупредить Улстера. Он поднимет армию. Сейчас в Академии больше тысячи солдат.

— У которых вы отобрали гематитовые клинки, — напомнила Каэли. — Многие будут ранены или погибнут в бою с фейри, а нам они нужны для Самайна.

Чёрт. Это правда. Оружие уничтожили на большом публичном костре на следующий день после того, как мы заняли Академию. Что бы ни случилось, никто не должен был носить оружие демонов.

Но сейчас оно бы пригодилось.

Мы завязли в нелепом споре, разгорячённые нервами. Вскоре пришли Пвил и Абердин. Среди предложений, возражений и напряжённых реплик я заметила, как Веледа и Оберон держат друг друга взглядом и почти выглядели так, будто вели беззвучный разговор. Если бы я не знала, что у них нет связи, я бы решила, что они могут говорить мысленно, как Мэддокс и я.

И тогда меня осенило.

Я поняла, что именно делало их отношения такими сложными.

Отец Оберона погиб, чтобы привезти Мэддокса с Огненных островов и обменять его на ребёнка королевы.

А тем ребёнком оказалась Веледа.

Я не имела ни малейшего представления, почему Оберон всегда знал столь важную тайну. Почему оберегал её с той же ревностью, что и Пвил с Абердином. Но что-то внутри него должно было постоянно бороться с ненавистью, глядя на неё. Видя, как она растёт и живёт, тогда как он сам потерял родителей. Дети не понимают альтруизма. Они эгоистичны, вспыльчивы и не способны постичь все оттенки жертвы.

В конце концов, именно Оберон разорвал эту связь.

Он положил руку на плечо Мидоу, который как раз объяснял, сколько водных фейри идут.

— Я займусь Волундом.

По спине Веледы пробежала дрожь. Мы все посмотрели на фейри так, будто он свихнулся.

Мэддокс вскинул бровь:

— Ты займёшься им, а мы — остальными тремястами?

— Рыжая, дай мне одно из твоих оружий.

Гвен защитно коснулась своих кинжалов с красными рукоятями.

— Ищи себе собственное.

— Это же единственное оружие из гематита поблизости, верно? — Оберон протянул руку. — Дай его. Пожалуйста.

— Заклятия не спасут тебя от того, что оно в итоге обожжёт, ты же знаешь?

Он промолчал, и Гвен, поддавшись твёрдому взгляду, протянула ему кинжал рукоятью вперёд.

Персиммон и Мидоу обступили друга.

— Подожди, Берон.

— Подумай, что ты делаешь, ладно?

Оберон бросил взгляд к решёткам и пустой дороге.

— Можете пойти со мной, если хотите. Но тихо.

И пошёл вперёд с привычной самоуверенной походкой, его длинные светлые косы скользили по спине. Его друзья без колебаний пошли за ним.

И Веледа, после секундного ступора всех остальных, тоже.

Я догнала её быстро, пока Гвен мчалась к Академии, а Абердин посылал за Братством.

— Ты понимаешь, что происходит, да?

— Я знаю, что может произойти. И если случится…

— Можно яснее?

— Нет. Я дала обещание.

Я всё поняла. Оберон и Веледа хранили секреты друг друга.

Батальон Волунда показался за Площадью Согласия. Лидера Инис Файл было легко узнать — он, как и положено, шёл впереди. На этот раз он выбрал не паланкин, а одного из крепких вармаэтских верблюдов. Тяжёлые копыта животного били по брусчатке, и звуки гулко отзывались в пустых улицах.

Они принесли с собой пустыню и бури. Песок и что-то электрическое хлестали воздух над ними. Их фейри раскрыли силы, ясно показывая, с какими намерениями пришли. И мы все знали, какой вред могли причинить Волунд и его сыновья простыми свистками.

Я заметила Рана, Сивада и Цефира сразу за их отцом.

Мы ждали их между двумя закрытыми кафе. Если в особняках по соседству оставались люди, они прятались очень тщательно. Песок царапал окна и фасады и вызывал зловещие стоны.

Каэли встала рядом со мной.

— Я могу их окружить, — прошептала она.

Я не сомневалась. Под её грудью пульсировала первозданная, сияющая магия. То, что она делала бессознательно, уже было невероятным. Вся растительность вокруг дворца обрела силу лишь от её присутствия, и я всё ещё помнила то, что она изрыгнула своим рыком.

— Подожди, — сказала я. — Похоже, Оберон решился действовать в одиночку.

Фейри вышел вперёд так же, как в Долине Смерти, когда бросил голову Дуллахана к ногам короля Нессии. Он остановился, когда между ним и Волундом осталось около тридцати метров. С этого расстояния его единственный рог выглядел тонким, жалким пальцем, указывающим в небо. Гематита на лице больше не было; я представила, что он так и не вернул его после того, как Мэддокс вышиб его кулаками.

Оберон склонил голову:

— Я сказал тебе в Анисе и повторю ещё раз: это не самая гениальная твоя идея.

Фейри не слушал его. Его глаза уставились на меня, полные ярости.

— Она, — указал он на меня, — не должна быть здесь. Её присутствие может значить лишь одно: что сам Теутус вернул её в качестве приманки.

Богини. Забавно, на что только способно сознание, чтобы оправдать себя.

— Или же на то, что твой хитроумный план провалился, — заметил Оберон.

— Моя дочь справилась.

— Но Аланна жива. А твоя дочь, между прочим, схвачена. Не плачь, уверен, мы сможем устроить так, что вы поделите одну камеру.

Лицо Волунда перекосилось. Нет, он не чувствовал печали за дочь. Только презрение.

— Ты будешь молить о пощаде за своё предательство, мальчишка. Я приютил тебя, когда твои родители сдохли как собаки из-за Братства, и пообещал месть в обмен на верность. Всё это время я давал тебе именно это. И у меня есть особое место для тех, кто бросает своего короля в решающий момент. Ты больше не часть Инис Файл!

Оберон тяжело вздохнул:

— Ну что ж, мы и сами собирались уйти; «Оберон и Компания» прекрасно справятся без вас. В конце концов всё сводится к одному: к твоей легитимности как короля фейри. Ты им являешься? — Пока он говорил, то легко сбросил рубашку и бросил её на землю. Его бледная кожа впитывала тусклый свет, а спрятанные мускулы перекатывались при движении. — Интересно, что станет с Инис Файл, если притязания их лидера окажутся пустышкой.