Хозяйка забытой усадьбы (СИ) - Воронцова Александра

– Я провожу, – отозвался лакей, в котором я узнала того самого, что прислуживал мне вчера за ужином.

Он привел нас в кабинет на первом этаже. Из-за того, что окна были на распашку, чтобы не скапливался запах гари, здесь было свежо, и ветерок, свободно гулявший по комнате, трепал листы на письменном столе.

– И кого мы лишили рабочего места? – поинтересовалась я.

– Тут расположился секретарь лорда-герцога, но я не думаю, что он станет возражать ее величеству, – пошутил лакей.

Упомянутый Фабио появился почти сразу. И первым его вопросом было:

– А его светлость знает, что вы здесь?

– А должен? – нахмурилась я.

Секретарь тяжело вздохнул, осознав, что он оказался между молотом и наковальней. Правда, у меня возникло ощущение, что между интересами королевы и интересами лорда-герцога, выбор будет не в мою пользу.

Корбу покосился на Энтони, осматривающего кабинет на предмет опасностей.

– Завела себе породистого щенка? – усмехнулся он.

Я отчего-то обиделась за Гантерона.

– Ты же у нас тоже чистопородный, из родовитого питомника, или я что-то путаю?

Гильдиец отмахнулся:

– Это уже неважно. Я последний из мертвого рода. И его не стоит воскрешать.

Наемник явно не желал делиться со мной своей историей, даже понимая, что я все равно, рано или поздно, узнаю. И я отступила, но ненадолго.

Стоило ему выйти из кабинета, как я вцепилась в Фабио.

– Ты проболтался, что узнал Корбу.

Секретарь в кои-то веки не стал скрытничать.

– Мой отец служил управляющим у его отца. Нетрудно догадаться, что Корбу – это прозвище. Корбасанте, маркиз Андрэ Корбасанте. Средний сын, спасшийся чудом. Всю остальную семью, включая женщин и детей, и даже невесту вырезали, когда Фредерик взошел на престол. Корбасанте были предана прошлому королю, и когда Фалько объявили безумным, старший Корбасанте хотел поднять восстание, но его предали. Андрэ выжил только потому, что в это время учился в школе целителей. Как я понял, услышав, что произошло в Форталезасе, он бежал из школы. Его преследовали, но потом Андрэ просто исчез, растворился на просторах Хвиссинии.

– Но зачем его преследовали? Что мог мальчишка из целительской школы противопоставить королю?

– В Северной провинции, ваше величество, месть – священное право каждого. Неугодных уничтожали сразу родами, чтобы некому было мстить.

Чем больше я узнавала о борьбе за трон, тем меньше мне хотелось иметь к этому отношение.

Но было слишком поздно.

Повисшую паузу, нарушил Энтони, привлекший мое внимание:

– Ваше величество, привели леди Изольду Дантесоль.

Глава 92. Семейные секреты

На душе тотчас заскребли кошки.

Пальцы заледенели, а хлипкие магические щиты поднялись сами собой.

Я испытала горечь. Единственный, кто остался от моей семьи, жаждал моей смерти.

И мне необходимо было знать почему.

Чувствуя, что ноги меня подводят, я уселась на место Фабио и начала механически перекладывать на столе его бумаги, пытаясь собраться.

– Может, не стоит? – негромко спросил секретарь, отбирая у меня какую-то заляпанную карту.

Я помотала головой:

– Это необходимо.

– Что ж, тогда вот, – он подхватил с камина узкий высокий штоф, плеснул оттуда нечто прозрачное в рюмку и протянул мне. – Гадость, но бодрит, – честно признался Фабио.

Я доверчиво хлебнула, и обжигающая жидкость прокатилась по горлу, вышибая из меня слезу.

– Фу, – просипела я. Кажется, это то, что принимал Сангриено в стрессовых ситуациях. Водка.

– Самое то, – не согласился секретарь.

Я покосилась на Энтони, но он увлечённо разглядывал пышные портьеры с золотыми кистями на подхватах.

Тактичный. Не стал меня смущать.

– Ваше ве... – снова подал голос Фабио.

– Перестань, – поморщилась я. – Я все та же Манон.

– Ваше величество, – не сдался он, – я буду недалеко.

И подойдя к двери гаркнул:

– Заводи.

Я переплела пальцы, чтобы не показывать, как они дрожат.

Собственно, я ожидала чего угодно: яркой агрессии, проклятий, брани, но вошедшая Изольда выглядела потухшей тенью.

Почти.

В глазах сестры по-прежнему полыхала ненависть почти так же ярко, как руна у неё на лбу.

Иза была все в том же платье, испачканном сажей и кровью. Кожа её посерела, даже растрепанные волосы, казалось, потускнели. Рана на щеке покрылась коркой, стягивая кожу.

Когда сопровождающий подвел Изольду ко мне ближе, я обратила внимание, что она двигалась, как деревянная.

Гантерон мгновенно вскинулся:

– Вы сошли с ума, лейтенант! Она даже не связана.

Мне показалось, что гвардеец прошипел себе под нос: «Наглый щенок!».

Да уж, излишне рьяный Энтони явно не по проформе обратился к старшему по званию, но осадить его были бессильны.

Королева благоволила наглому щенку.

На секунду я испытала ни с чем несравнимое удовольствие. Этой мой щенок. И пока у меня есть власть, никто не сможет навредить моим приближённым. Пока это единственный плюс моего нового положения. Однако Гантерону стоило бы научиться не зарываться.

– Полно, Энтони, – я сурово посмотрела на него. – Лейтенант Вальдерс, как я понимаю, наверняка принял меры, ведь так?

Тот неуверенно кивнул.

Я пока была неизвестным злом, и он понятия не имел, чего от меня ждать. Я подозревала, что лейтенант предпочел бы отчитываться Сангриено или Мортензи, но у тех были дела поважнее.

Несмотря на то, что я больше не ощущала попыток вторжения, расслабляться было рано. Так что придется исполняющему обязанности капитана стражи Форталезаса докладывать напрямую королеве.

– С леди Дантесоль поработал лорд Мортензи, она пока безопасна.

Я напряглась:

– Что значит «поработал»?

– Он заставил ее выпить какой-то эликсир, и теперь магия леди заблокирована.

Какой кошмар. Было понятно, отчего ненависть сестры не утихала даже сейчас, когда она почти сломлена. Хотя, конечно, префект поступил правильно, подобный шаг был вынужденным и оправданным. Вряд ли пленников охраняли магически сильные бойцы, сейчас они были нужны в другом месте. А тех, кто послабее, Изе ничего не стоило проклясть.

– Оставьте нас, – приказала я.

И если лейтенант охотно убрался из кабинета, то Энтони не сразу понял, что и его это тоже касалось. Пришлось повторить.

Оставшись вдвоем с Изольдой, я молчала.

Вовсе не потому что нагнетала обстановку, просто я боялась услышать от нее правду.

– За что ты так меня ненавидишь? – наконец, спросила я.

– А тебя есть за что любить? – криво усмехнулась Иза.

Это было пощечиной.

Я никогда не причиняла ей вреда, не обманывала, не предавала, не выдавала ее шалости.

Если Изольда хотела сделать мне больно, то ей это удалось.

Недаром испытания в катакомбах были таковы, что, вытащив на поверхность все мои страхи, показали мне, что больше всего на свете, я хочу быть нужной и любимой.

Истинная я королева или нет, глубинные мои порывы были далеки от благородства. Помыслы вполне достойны: я готова была рискнуть ради других, но биться насмерть – только ради того, кого люблю.

Слава Покровителю, у меня есть Рин.

– И чем же я, по-твоему, хуже тебя? – сквозь зубы процедила я.

– Тем, что ты пиявка. Паразит. Ты отбираешь все.

Волна ненависти, идущая от Изольды, была буквально ощутима, и, не выдержав, я откинулась на спинку кресла, как бы увеличивая между нами расстояние.

– Грегори мой. Слышишь? Он мой муж! Мой!

– Меня Дантесоль никогда не интересовал. И если на то пошло, именно ты увела у меня жениха.

– Ну хоть что-то должно было достаться мне. Над тобой тряслись, называли принцессой, когда думали, что я не слышу. Отец все думал, как же найти тебе достойного мужа… А я?

Вот значит как.

Я всегда думала, что любима отцом. Лорд Наргарра никогда не давал понять мне ни словом, ни жестом, что я ему чужая, но папиной дочкой была именно Иза. Ей позволялось все, что мне запрещалось. И мама всегда уступала. Теперь-то мне стало понятно, почему так. А раньше я просто думала, что младшего ребенка любят сильнее.