Наренгу идет за тобой (СИ) - Медведская Евгения

— А если бы Исида меня пересадила в вишневый сад, я бы не мог причинять вред людям. Только дергать простоволосых девушек за неопрятные прически. Не уверен, что по-прежнему так сильно хочу пересадку. Моим друзьям трупы врагов полезнее, чем ведра вишни, — сказал надорпуль своей жертве, которая все еще хлопала глазами. Пальцы другой руки вошли в грудную клетку охранника. Вишневый дух вытащил их алыми и дымящимися в холодном после ливня воздухе. Он слизал кровь с руки.

— Иштобаки вкуснее, — отметил он, подавая кустам сигнал накрыть тело ветвями.

До забора надорпуль добрался быстрее, чем можно было ожидать от этой нескладной фигуры. Дух шел осторожно, стараясь избегать прохожих и прятаться среди кустов и растений. Он надеялся, что его не испепелят до того, как он успеет рассказать, что Викси в беде.

Правда графа

Пинатири долго возился с дверью в свои покои. Исида поняла, что он включает ее в число тех людей, которых не коснется его защитная магия. Они, наконец вошли и оказались просторной галерее, огромные окна которой выходили открывали вид в сад. Снаружи на всю длину протянулся балкон, огражденный белыми колоннами. Внутри колонны тоже присутствовали, но были выше, обрамляя вход в помещения, которых тут было просто изобилие.

— Роскошно, — выдохнула Исида. — В Лиз ничего подобного не было. Сколько же здесь комнат?

— Я об этом почти не задумываюсь, — с ложной скромностью махнул рукой Пинатири. — После смерти отца, я велел объединить наши комнаты, так что может быть двенадцать или пятнадцать.

Исида точно знала, что их четырнадцать. Она несколько раз прорисовала план особняка с Наренгу, который в свое время был вхож во все уголки. С учетом изменений, о которых говорил граф, она знала как расположена комната, где был тайник. Стоило рискнуть и попросить провести ее туда, или изображать из себя невинность и оставить все на волю Пинатири?

— Хорошо, что в этот раз никто не будет прерывать наш диалог нелепыми требованиями, — сказал граф. — Людорг дорог мне как наставник, но слишком много берет на себя. Иной раз мне кажется, что он думает, что это я его вассал.

— Порой подчиненные забывают свое место, но если они дороги нам, то стоит думать о том, как выровнять иерархию, не повредив личным отношениям.

Пинатири кивнул, соглашаясь:

— Ему надо понимать, что я больше не тот неловкий юноша. Теперь я — граф Михеллы. И планирую стать королем объединенных стран. Вы думали о тех вещах, которые я вам говорил в саду после ужина?

Исида вздохнула:

— Я ужасно далека от политики, — призналась она. — Мне не очень понятно, какими методами я займу трон Лиз. Если речь об истреблении семьи моего дяди, то могу сказать, что хоть он и на редкость вредный мужик, то подобной участи все равно не заслуживает.

— Как ты могла такое подумать? — Пинатири провел Исиду в соседнее помещение с комнатой, куда она желала попасть. Это была гостиная, оформленная в голубом и золотом цветах. Исида присела на предложенное ей кресло. Граф налил ей вина. — Конечно, речь не идет о вреде твоей семье. Моя разведка поработала и что-то мне подсказывает — нам пойдут навстречу. Людей не обязательно убивать, когда нужно чтобы они делали то, что я хочу.

Исида кивнула.

— Допустим. Ты разбираешься в этом, а я — нет. Предположим, что я становлюсь наследницей королевского трона Лиз. Номинальная должность! Бессмысленная галочка и корона, добавленная в личную печать. Как ты решишь проблему с Рошдевской республикой?

Пинатири самодовольно улыбнулся, предлагая и это предоставить ему.

Исида кивнула, не развивая тему дальше.

— Я не закончил тогда в саду, — Пинатири поднял свой бокал, Исида последовала примеру, — тебе никогда не хотелось лезть в государственные дела. Уверен, что и сейчас власть над миром мало прельщает тебя.

— Что же ты хочешь предложить мне?

Исида вдруг подумала, что Пинатири и есть корилан. Все складывалось. Сейчас он скажет, что отдаст камень души Наренгу взамен на ее согласие И не важно, хочет ли она сохранить дракону жизнь или просто избавиться от преследования — и то, и то будет исполнено. А ненависть нечисти могла быть как искусственной, чтобы ввести в заблуждение, так и настоящей, в случае ревности, или злости из-за вынужденного брака. Возможно, молодой жене была суждена короткая и полная печали жизнь.

Но Пинатири сказал другое:

— Я хочу предложить тебе свое сердце, любовь моя. Я влюблен с того дня, как ты впервые увидел тебя на приеме в Михелле, как королевскую дочь, прибывшую к нам на обучение в университете. Много раз я просил отца устроить наш брак. Он почти согласился с моими требованиями, но тебя взял Наренгу!

Граф в ярости встал.

— Дракон тоже мог бы жениться, но предпочел не брать на себя ответственности. А потом бросился преследовать тебя! Превратил в тень, беглянку, которую невозможно вычислить! Королеву грез, принцессу, лучшего специалиста по амулетам сделал изгоем, заставил жить в страхе! Так не поступают с теми, кого любили, даже если все кончилось совсем не так как хотелось.

Исида тоже встала и нахмурилась. Все, что говорил граф было искренне. Враньем тут не пахло.

— Ты драматизируешь, — сказала она, просто чтобы заполнить паузу и спровоцировать новую откровенность. Это сработало и граф многословно стал перечислять страдания и лишения, которым девушка подверглась:

— Взять твой плен у Мурона! Это же позор! Мурон взбалмошный и жадный герцог. Он не знал, что ты не простая пленница, что могло из этого получиться? Что если бы он оскорбил тебя или мучил? Как Наренгу мог оставить тебя без магии и дать кому-то подробные указания, как лишить тебя силы?

— Что? — Исида вынырнула из своих мыслей. — Погоди, что именно ты знаешь?

— Все! — Пинатири высокомерно усмехнулся. — Я нашел отчет Людорга о твоем пребывании в заключении. Там подробнейшая инструкция, как сделать помещение, которое полностью перекроет все каналы магии, день за днем превращая тебя в голубоглазую блондинку. Почему твой отец, кстати, не отменил это заклятие?

— Казалось, что это не имеет значения, — рассеяно ответила она.

Исиду передернуло. Если Людорг действительно это знает, то не перешел ли Пинатири к угрозам? Не указывает ли он на возможность запереть ее, пока будет дано согласие на брак? И с чего бы Мурон предоставил свои секреты? Он никогда бы не проболтался в дружеской переписке. Если речь шла об инструкции, то это был не просто доклад. Это был результат сделки. Кто-то хотел создать для Исиды очередную тюрьму.

— Скажи мне, Пинатири, а честен ли ты со мной?

— Клянусь тебе, что я твой покорнейший слуга, — граф стремительно подошел к ней и взял за руки.

— Твои слова унижают меня, и я испытываю гнев, — мрачно заметила Исида. — Ты напоминаешь мне о минутах слабости, которые я бы предпочла не вспоминать.

— Прошу меня простить, моя любовь, — Пинатири опустился на одно колено.

— Прощу, если услышу честные ответы на свои вопросы, — сказала девушка, отворачиваясь от него.

— Конечно, любовь моя, — Исида почувствовала, как его рука удерживает ее за край платья. Сейчас ей почему-то до отвращения не хотелось использовать свой дар. Мысль, что Пинатири овладеет кем-то похожим на нее в мире грез, вызывала спазм в горле. Ведьма сжала золотой шестигранник в ладони, а затем перекатила его, меняя на другую золотую безделушку. Пытать графа кошмарами ей было бы намного приятнее. Тем более, что она идеально закончила эту магию. Мир грез обещал быть очень жестоким к правителю Михеллы.

— Ведь ходили слухи, что это ты был причастен к смерти старого графа. Твое стремление к власти пугает.

Пинатири грустно вздохнул:

— Я мечтал о власти, но я бы и так все получил. Отец собирался передать мне титул сразу после свадьбы сестры. У меня было бы все — власть, отсутствие других наследников. При отце брак тетушки был бы невозможен! Но кроме того, он был бы рядом. Я ревновал его к сестре, злился, когда не получал желаемого, хотел самостоятельности, но сейчас я понимаю, что это были минутные слабости. Теперь, когда я у власти, очевидно, насколько сильно мне нужны его советы и опыт.