Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Впрочем, сейчас уже слишком поздно сомневаться в этом.

И в любом случае, он не смог бы скрыть это от него.

«Он может буквально уморить себя голодом», — добавляет Балидор.

Он избавляет свои мысли от эмоций, делая их полностью деловыми.

«Или он может позволить этому видящему, Тореку, издеваться над ним до такой степени, что это нанесёт ему психологический ущерб, — добавляет Балидор, хмурясь. — Вы должны знать, что брат Дигойз может подумать, будто это часть его работы по защите Моста — ничего не говорить этому видящему. Держать при себе всю информацию о своей личной жизни — даже ту, которая напрямую не подвергает её риску».

Некоторое время, которое кажется очень долгим, Вэш молчит.

Балидор наблюдает за ним, но ничего не видит за щитом старшего видящего.

В конце концов, Вэш поднимает взгляд, и в его тёмных глазах светится внутренний свет.

«Если бы этот видящий, Торек, объяснил ему нашу роль в этом, это помогло бы? — спрашивает Вэш, и его голос такой же далёкий, как и его свет. — Помогло бы признаться, что утечка разведданных в данном случае не является риском? Что наша цель скорее… терапевтическая по своей природе?»

Балидор пересматривает эти слова.

Затем, что-то бормоча себе под нос, он качает головой.

«Я думаю, это имело бы ужасные последствия, отец Вашентаренбуул», — признаётся он после паузы.

«Ты думаешь, он разозлится? — посылает Вэш, подчёркивая суть своим светом и словами. — Если он узнает, что мы заплатили брату Тореку за это? Если он узнает, что мы сделали это, чтобы попытаться достучаться до него? Как ты думаешь, разозлит ли это брата Дигойза, даже если он поймёт?»

На мгновение Балидор может только моргать, глядя на него.

Мелькающие цветные отблески придают тусклому пространству Барьера слабый розовый оттенок.

Он думает о том, чтобы тщательно подбирать слова, быть нежным.

Затем он решает, что сейчас тоже не время для этого.

«Разозлится? — Балидор посылает импульс недоверия вместе с более сильным импульсом света. Последний заставляет Вэша посмотреть на него, даже через пространство, которое простирается между ними. — Брат, я думаю, он захочет убить всех нас, если узнает, что мы причастны к этому. Особенно меня. И вас. Любого из нас, кому он доверяет. Любого из нас, о ком он думал как о друге. Он расценит это как худший вид предательства».

Выражение лица Вэша не меняется.

После паузы он просто кивает.

Его тело не двигается с того места, где он сидит на полу, скрестив ноги.

«Ты всё ещё думаешь, что на этот риск стоило пойти?» — тише посылает Вэш.

Впервые Балидор слышит упрёк в мыслях престарелого видящего.

Он мягкий и содержит больше вины, чем порицания.

Размышления над вопросом возвращают лидеру Адипана решимость. Это также очищает его разум от более противоречивых эмоций, которые там обитали.

«Да, я так думаю», — посылает Балидор после паузы.

Он позволяет другому почувствовать его собственные тревоги, даже посылая ему более мрачный импульс света, который содержит некоторую долю этой решимости.

«Я не буду отрицать, что у меня есть чувства по этому поводу, брат. Я не буду отрицать, что у меня также есть опасения, что мы можем потерять его в других отношениях. Но я не могу сказать, что сделал бы другой выбор. Он нужен нам. Сейчас больше, чем когда-либо. Мы не можем позволить себе нянчиться с ним, как не можем позволить себе нянчиться с Мостом. Нам нужно, чтобы брат Дигойз мыслил ясно».

Негромко щелкнув, Балидор ещё раз прокручивает свои собственные мысли.

Как только он это сделал, он чеканит свои следующие слова сквозь пространство Барьера.

«Он должен признаться в этом, — думает Балидор в адрес другого. — Ты знаешь, что он должен это признать, брат Вэш. Если он этого не сделает, нам придётся отстранить его. Мы не можем оставить его при Мосте, не в том состоянии, в каком он сейчас. Ты знаешь, что мы не можем. Это уже не просто влюблённость. Или даже какая-то фиксация. Он должен разобраться с этим. Сейчас же. Или он не подходит на роль её стража. Он не такой стабильный со всеми этими подавленными эмоциями… с сердцем, закрытым для нас и для неё. Он должен проработать это. Так или иначе. Теперь это уже необходимо».

Вэш сидит на полу в безликом пространстве, слушая.

Он остаётся неподвижным в течение нескольких секунд после того, как Балидор закончил.

Балидор задаётся вопросом, не отправился ли старый видящий в какую-нибудь другую область Барьера, возможно, чтобы посоветоваться с видящими Совета — возможно, чтобы посоветоваться с самой Тарси, которая обучала Балидора все эти годы назад, когда она была той, кто возглавлял Адипан.

В любом случае, Балидор ждёт, пока старый видящий снова не сосредотачивается на нём.

«Я согласен», — наконец говорит Вэш.

На этот раз его мысли звучат тихо, скрывая сожаление, которое может почувствовать Балидор.

«Подожди до последней минуты, прежде чем вытаскивать его, — добавляет Вэш. — Он может быть… упрямым».

Балидор не отвечает.

Тем не менее, он ловит себя на том, что соглашается.

Глава 29. Победители и проигравшие.

— Убери от него свои грёбаные руки. Сейчас же.

Этот голос поразил Ревика, вырвал его из полной тишины, которая воцарилась в его сознании, несмотря на окружавший его шум.

Этот шум снова стал громким, как только голос оттащил его назад, почти болезненно, когда свет внезапно вернулся в его тело. Как только это произошло, Ревик обнаружил себя на полу.

Он едва задумался над этим фактом, не более чем на несколько секунд.

Он вспомнил, что был не один.

Он вспомнил, что был пьян…

Не пьян. Торек дал ему что-то.

«Илуврен, — шептал его разум. — Он накачал тебя. Как Джейден накачал Элли».

От этой мысли что-то сжимается у него в груди.

Это вызывает образы, воспоминания, почти ощущения. Это вызывает прилив боли, такой сильной, что он ничего не видит сквозь неё, не может дышать…

— Я сказал… Убери от него свои грёбаные руки!

В руке мужчины, стоявшего над ним, был пистолет.

Ревик настороженно посмотрел вверх, борясь с собственным разумом.

Пистолет был направлен не на него.

— Отойди от него. Немедленно. Это не было просьбой, — видящий, державший пистолет, снял его с предохранителя, направив дуло прямо в лицо другому видящему. — Сделай это. Или я прикажу вывести тебя в переулок. Если ты выберешься отсюда живым, тебе здесь больше никогда не будут рады.

Пальцы сжались на плече Ревика, притягивая его к чьим-то ногам.

Свет Ревика зазмеился наружу, пытаясь определить, кто это был, и он поморщился, когда это спровоцировало ошейник. Пальцы, державшие его, чуть не причинили ему боль, когда Ревик попытался вырваться.

— Это он, не так ли? Тот Шулер, который был у тебя на сцене несколько месяцев назад?

— Отпусти его.

— Сколько? — спросил мужчина, державший его. — Один минет. Сколько?

Ревик скорее почувствовал, чем увидел это.

Света схлестнулись в воздухе над его головой. Его глаза забегали по углам — теперь это была забытая, но всё ещё сохранившаяся привычка, даже сейчас, когда он едва мог сфокусировать взгляд. Он видел повсюду тела, но даже сквозь них он видел больше видящих с оружием.

Охрана. Они были одеты в костюмы.

Как гангстеры.

Ревик усмехнулся, наблюдая за их приближением.

Музыка, доносившаяся из динамиков над головой, заставляла его грудь вибрировать.

Он мельком увидел голые ноги, сетчатые чулки, короткие юбки, туфли на высоком каблуке… Ещё костюмы. Там была Хайли. Она улыбнулась ему из белого кожаного кресла по другую сторону стеклянного стола, подмигнув, когда встретилась с ним взглядом.

Когда Ревик поднял глаза в тот раз, он понял, что пистолет держал Торек.

Он также осознал, что стоит на коленях на чём-то вроде коврика из овчины, за стеклянным столиком в основании кожаного дивана. Он смутно помнил это место, но не мог вспомнить, как он туда попал. Он вспомнил, как Торек сказал ему, что они собираются куда-то пойти.