Дом на Малиновой улице (СИ) - Питкевич Александра "Samum"
– Ну, здравствуйте, – тихо, но как можно увереннее произнесла я, обращаясь к разного рода сущностям, которые в лавке могли обитать.
Что-то добродушно, как мне показалось, и вполне приветливо, звякнуло в глубине.
– Вот и отлично. Я – Иланда. Буду какое-то время за всем присматривать.
Вдруг под котелком вспыхнула маленькая горелка, а в камине без огня, весело засвистел чайник.
Чувствуя, что все немного выходит из-под контроля, я поискала шляпу или метлу. Моя городская была совсем бесполезна, но если бабуля оставила здесь свою… не стоило и надеяться. Луиза – не такая непутевая ведьма, как я, и строго чтит традиции. Метла явно отправилась вместе с ней в круиз. Так что справляться придется тем, что есть под рукой.
Первым делом легко, одним жестом, загасив горелку, я поискала глазами прихватку, чтобы снять чайник с крючка в камине. Но стоило мне его ухватить за длинную ручку, как под прилавком призывно и как-то просительно звякнули чашки. Несмотря на то, что чай после посещения Анны у меня плескался где-то на уровне ушей, пришлось все же зайти за прилавок и заглянуть на полки под ним.
Чашек было довольно много, штук шесть. И все разные. Начиная от совсем крошечных, из чистого, белого фарфора, заканчивая большой и круглой, с нарисованными звездами и метлой, на трех ножках, как тот самый котелок, что стоял сверху.
– Ну и как вас выбирать? – все еще удерживая горячий чайник одной рукой, я присела за прилавком, чувствуя, как от разлитых в воздухе сил, от магической пыли свершенных ранее заклинаний и сваренных зелий, начинает кружиться голова, а снизу вверх, у мокушке, поднимается ощущение эйфории. Это не вино, так просто не отпустит.
– Ладно, как уж получится,– я поставила чайник рядом на пол, боясь уронить, и вытянув палец, как в детстве, принялась считать.– Раз, два, три, четыре, пять. Ведьма вышла полетать. И над лесом, и над лугом, ведьма гонится за другом. Друг хороший, друг пригожий, ведьму замуж взять он…
Я замерла, недоговорив. Перед глазами вспыхнула картинка, словно кусочек фильма. Я в ярком платье цвета куркумы и в зеленом фартуке, в таких же ботинках как сейчас, несусь на метле вниз по склону холма. Мне лет десять, не больше, потому, что только в детстве у меня были непослушные, торчащие во все стороны, кудри. Мне весело, и я громко, заливисто хохочу, отчего метла несется еще быстрее. А впереди, кувыркаясь в воздухе, петляя вне досягаемости, несется кто-то, одетый в черное. Мальчишка? Колдун?
Я вижу только черный плащ и хорошо, ровно собранные прутья метлы, стянутые железным ободом. Прутья метлы яркие, красные, идеально подогнанные один к одному. Я таких никогда не видела…
Вот я почти поравнялась с тем, кто несся впереди. Протянула руку, чтобы ухватить за плащ. Почему-то это было очень, очень важно. Пальцы коснулись плотной ткани, но ветер одним резким порывом отбросил ее в сторону, оставляя меня ни с чем.
Метла резко нырнула вниз, и я полетела на траву. Видение обрывается так же резко, как и появилось.
Я сидела на полу лавки, напротив полки с чашками, пытаясь вспомнить, откуда взялась в голове эта пословица, но кажется, она была там всегда, с самого рождения. Как можно вспомнить, когда впервые увидел голубое небо? И все же, все же…
Чувствуя, что руки подрагивают, я потянулась за большой кружкой, в звездах. И едва ее не выронила. Стоило повернуть, рассматривая рисунок, как в глаза бросились красные прутья метлы.
Что за тайны и наваждения?
Мне показалось, что я так и просижу под прилавком до ночи, но из дальней части комнаты раздалось тихое «мяу», и над дверью звякнул колокольчик, сообщая о посетителях.
Поднявшись из-за прилавка, я, все еще взволнованная, посмотрела на неожиданного посетителя. Высокий, мрачный и какой-то даже сердитый, в дверях стоял мужчина. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не столь грозный и намного пугающий вид и большой, с горбинкой, нос, почти затмевающий все остальное.
— Здравствуйте,— вежливо произнесла я, с опаской поглядывая на посетителя. Было в нем что-то ещё, что не давало улыбнуться или расслабиться в его присутствии.
— Добрый вечер, госпожа ведьма.
Голос глубокий, низкий от которого по всей лавке, кажется пошли вибрации. По крайней мере, чашки под прилавком точно тихо звенькнули.
Кажется, я должна была что-то сказать дальше, но язык почему-то прилип к небу, не желая шевелиться. Так мы и стояли, глядя друг на друга с подозрением. Не знаю, сколько времени прошло, мы словно попали в янтарную временную ловушку, о которых я читала когда-то, утратив связь с реальностью.
Вдруг в глубине лавки раздалось тихое «мяу», от которого наваждение опало облаком искр под ноги. Россыпь светящейся пыли почти мгновенно растаяла, втянувшись в пол. И пусть я была уверенна, что видела это собственными глазами, но все было так необычно и непривычно, что поверить было не просто.
— Чем могу помочь?— стараясь говорить ровно, спросила гостя, который хмуро смотрел себе под ноги, где растаяли искры. Тряхнув головой, мужчина свёл брови, и посмотрел на меня.
— Мне нужны кое-какие ингредиенты. Знаю, что вы только прибыли и не успели освоиться, но у госпожи Луизы точно все требуемое было.
— Как вы сказали, я только прибыла, но если у вас есть список, мы вполне можем поискать необходимое.
— Конечно,— мне протянули небольшой листок, вырванный из блокнота, на которым весьма замысловатым прочерком было выведено в столбик с десяток названий, с указанием веса или единиц рядом.
— Ряска сушеная, желтая. Цельная. Рог чёрной козы, молотый. Косточки кизила дикого. Цельные. Давайте посмотрим пока эти,— с сомнением протянула я, и повернулась к стеллажу с ящичками.
— Если я верно помню, ряска была в восьмом ряду, пятый или шестой ящик,— все тем же великолепным голосом произнёс посетитель. Ему бы петь, с такими-то природными данными.
Присмотревшись к биркам, которые висели на некоторых из ящичков, я едва не застонала. Латынь! Если с заклятиями у меня, кажется, было все еще неплохо, то с названием растений, как-то похуже. За время работы в аптеке, старые, когда-то знакомые названия вытеснились препаратами и их составляющими. А сколько всего того, что я просто не знала.
Achillea millefolium? Quercus robur?
Первое было незнакомо, а вот во втором я с облегчением узнала имя дуба. Это давало надежду, что за пару дней удастся немного вспомнить хоть что-то, и не чувствовать себя такой бесполезной.
— А вообще, мне кажется, я видел у вашей бабушки каталог,— задумчиво произнёс посетитель, когда я с любопытством сунула нас уже в третий ящичек, пытаясь отыскать нужное.— Мне кажется, так вам будет немного проще.
— Чтобы воспользоваться каталогом, его сперва нужно найти,— резонно заметила в ответ.— А я ещё не успела здесь осмотреться.
— Тогда, может я оставлю вам список, а вы соберёте заказ завтра к вечеру? Так будет удобнее?
Я всерьёз задумалась. Помимо сбора указанных ингредиентов, мне ещё следовало верно посчитать стоимость всех порошков и трав, а это и вовсе невозможно сделать не заглянув в бабулины счетные книги.
— Наверное, вы правы. В противном случае мы провозимся до полуночи, но я не уверена, что и в этом случае сумеем отыскать все необходимое. Оставляйте список, я все приготовлю.
— Хорошо,— мужчина, глядя на меня с каким-то странным выражением, кивнул.
Я ждала, что посетитель уйдёт, но он все стоял, чего-то ожидая. Как-то совсем мрачно сведя брови, посетитель указал на короткую часть прилавка:
— Расходная книга была, кажется, там. С месяц назад я делал похожий заказ, так что у госпожи Луизы все должно быть. Мое имя Сольдес Зуро.
Поискав что-нибудь чтобы записать имя, я заглянула под прилавок. Там и правда обнаружились книги, целой стопкой, и связка карандашей. Ни единой ручки или пера. Точно. Чернила, если они только не особенные, можно зачаровать и поменять даже издали, а графит слишком вреден и стабилен, чтобы так легко слушаться или реагировать на какие-то чары. Даже случайные.
