Ирина Сорока - Ведьмина диета (СИ)
Обзор книги Ирина Сорока - Ведьмина диета (СИ)
Ирина Сорока
«Ведьмина диета»
Почти первая глава
Все началось с того, что купец Еремей заболел. Я его, как родного, десять дней выхаживала, хотя до этого ни разу не видела. Привезли его ко мне, едва дышащего, караванщики. То ли он со своими людьми на разбойничий люд наткнулся, то ли Ветрянку, ту, что болезни на всех насылает, по дороге встретил. Но едва ли не с того света вытащила.
За то он мне решил сделать, поистине царский, подарок — зеркало. Да не абы какое, а в человеческий рост, да покроям искусной резьбой украшенное. Я этими листочками, да цветочками долго любовалась, аж до тех пор, пока в само зеркало не заглянула, да и не обомлела.
Из самых таинственных глубин зазеркалья, на меня смотрела странная девица. То, что ей двадцать четыре года угадывалось легко. А вот все остальное за свое не признала. Водица-то другое показывает.
Что это за рыжие волосы? Выбившиеся из косы волосинки так и топорщатся колечками, напоминая о знаменитых на все княжество, рыжих баранах в отаре местного богатея. Справный мужик и меня второй женой звал. Только теперь понятно, решил, что одна из овец от стада отбилась.
А это что? Нет, я вас спрашиваю это что? Почему лицо у меня такое круглое? Если вот так прижать к шее подбородок, можно даже намек на складку увидеть. Зато если так повернуть, вроде еще и ничего…
Но хуже всего, эта россыпь веснушек во все лицо.
М-м-м, а вот глаза мне нравятся. Голубые, как небо весной. Такого в речушке не увидишь, а когда скажут — не поверишь. Я и не верила до сего дня.
Надо бы и остальное рассмотреть.
Воровато выглянула во двор. Никого. Завесила окошки. Разделась.
Стыдно смотреться в зеркало, как будто подглядываешь, но решила рассмотреть, значит надо.
Нет. Так нельзя. Что-то нужно делать, а то от обиды слезы на глаза наворачиваются.
А я еще мужика хорошего ждала. Да откуда ему взяться? Живот торчит, бока вместо впадин, в районе талии, непонятные валики имеют, а на бедра, так вообще без слез не глянешь.
Это все бабка Пелагея. Она говорит, ешь внученька, а то совсем отощаешь. Я и ем, на слово верю, да добавки еще прошу. А оказывается, вон, как отощала, от ее пирогов. Теперь никто замуж не возьмет.
Понятно, что Терентию надо! С ведьмой под боком, что твой сыр в масле кататься любой будет. И в доме будет все справно, и детишки одеты-обуты. А что лицом не вышла, так то пустяки. Можно глаза закрыть и соседскую молодку представить. Он мне все, у тебя, Глаша, душа прекрасная. Ага, душа прекрасная, а тело безобразное.
Оделась, отвернула зеркало к стене, чтобы больше не видеть. Села на лавку, схватилась руками за голову.
Этак мужа и до старости ждать можно. Надо что-то менять. Хотела было пойти в лес за травками для отвара. Пусть и не сильного, но помогающего немного вес сбросить, да вспомнила, что этот отвар-то на ведьм не действует. А мне бы хоть чуток. Но магия наша, в крови бурлящая не даст отвару разгуляться, сделать свое доброе дело.
Эх, остается одно. Диета.
А пока. Напекла я пирогов гору знатную. Вся деревня от запаха слюной изошлась. Наварила щи наваристые, да мясца пожирнее пожарила. Если напоследок не наемся, то и не смогу на диете сидеть. Так хоть вспомнить будет о чем.
— Ты это чего? — забежала ко мне Фимка.
Моя ровесница, а уж не один год замужем, да и детишек полный дом. А фигура-то фигура, словно тросточка, гибкая да стройная. Завистливо шмыгнула носом.
— Да, вот решила пару килограммов сбросить, — говорю.
— И поэтому наготовила, так что весь мир накормить можно? — хмыкнула в ответ подруга.
— Надо же с чего-то начинать, — хмуро отвечаю. — Не всем же так везет, как тебе.
— Ну-ну, — не стала спорить она, зато с самым беспечным видом цапнула пирожок со смородиной со стола. — Ты начинай, а я пока перекушу. С утра маковой росинки во рту не было.
С немым укором проследила, как исчезает шедевр кулинарии, у нее во рту. Не подавилась же!
— А меня чайком не напоишь, красавица? — это занавеску на двери отодвинул Крумык, и чуть прихрамывая проковылял к столу.
Пришлось наливать ему чай, а заодно, и Фимке, и себе. Пока осматривала пастуху ногу, блюдо наполовину опустело.
Мне бы порадоваться, что не самой все есть. Ан нет, завтра же нельзя уже будет, так что сегодня должно мне больше достаться! Это же справедливо. Правда?
— Ладно, я побежала, а то Ивашка, должен вот-вот проснуться. Опоздаю — свекровь запилит.
Не успела за Фимкой занавеска закрыться, а я вздохнуть с облегчением, как показался Еремей.
— Хозяюшка, не накормишь богатыря, я тебе уже колья нарубил и поленницу под самый верх забил.
Пришлось, как положено гостеприимной хозяйке, кормить, да поить помощника. Он у меня еще дней десять на постое будет. Пригодиться.
А потом завертелось. То один придет за снадобьем от тараканов, то другая попросит мазь от мозолей. В этом бы не было ничего необычного, если бы каждый не просил покормить.
Так что к вечеру один пирожок-то, надкушенный кем-то с краю, и остался. Эх, придется опять к Пелагее идти. Нельзя же на голодный живот диету начинать?!
Глава совсем первая
Проснулась я, как водится еще до зорьки. Слезла с нетопленой печи, выпила чарочку водицы. Хорошо.
Только что-то покоя не дает. Как настырный комар кружит, вроде и не кусает, но писком изводит.
Покрутилась по комнате, собираясь, да так и не вспомнила. Ничего, вот подою свою красавицу, да в стадо выпущу, тогда уж точно пойму.
Хорошо на улице в ранний летний час, да больно холодно. Чувствуется, что осенняя непогода уже подкрадывается к нам. Поежилась и юркой мышкой нырнула в хлев. Здесь после сырой прохлады идущей от леса тепло.
Завидев меня, радостно прострекотала на своем Охта. Кречет мой белый. Прошлой зимой нашли мы с бабусей погибающую птицу. Принесли домой, обогрели. Да так и прижилась она здесь. За добро наше зимнее, подарки из лесу носит. Любит сесть на плечо и, аккуратно перебирая лапками, наблюдать за тем, что я делаю.
Зорька лениво выбралась из сена сваленного большой кучей в углу. И легонько боднула безрогим лбом. На, мол, хозяйка, дои.
Терпеть не могу молоко, но куда же без него? Ни масочку молодильную не приготовишь, ни больного не поддержишь. Присела, дою. А странное чувство надвигающейся беды все не проходит. Только сильнее делается.
Не знаю, как вытерпела, но только Зорьку выгнала за околицу, как сама в дом кинулась искать беду.
Пока делами занята была, солнышко выглянуло. Растянуло свои красные и фиолетовые лучи по небу. Разогнало мрак, оставив на его месте сумрак, да и показало мне, где прячется беда!
