Хозяйка забытой усадьбы (СИ) - Воронцова Александра

Из того места, куда я должна была навинтить звено с коронкой, ударил золотистый луч. Он ослепительно вспыхнул и спустя мгновение преобразовался в иллюзорное лезвие. Лезвие кинжала.

«Мое! Это мое!»

У меня возникла та же реакция, что и тогда, когда Сангриено впервые упомянул при мне кинжал Отречения. Я никогда не видела его прежде, но сейчас, глядя, на эфемерный клинок, понимала, нет, чувствовала, что он должен выглядеть вот так.

То есть, сейчас у меня в руках, половина артефакта, а вторая хранится в замке наместника? В этом была логика. Опасную вещь разделили между королем и хранителем, потому что для взаимодействия с источником нужны оба, иначе произойдет то, что случилось с первым хранителем.

– Леди… – как сквозь толщу воды я услышала голос Марсии. – Ваши глаза и… не только… Вы светитесь!

Я снова взглянула на свое отражение в зеркале.

По руке, которой я сжимала то, что видимо служило эфесом кинжала, змеились те же узоры, что проявились во время ритуала. Глаза вернулись к естественному состоянию и засияли ярче. На кончиках волос искрясь скапливались излишки магии, и… я действительно светилась.

Вдруг в воздухе передо мной вспыхнула золотистая надпись на старохвиссинском: «Никто не встанет на моем пути. Кто покусится на мое, останется без руки. Я есть рейне».

Глава 69. Отступать некуда

Зрелище было впечатляющим, даже завораживающим.

Но, честно сказать, немного пугало.

И я выдохнула с облегчением, когда слова растаяли без следа.

Сияние сошло на нет, узоры на руке поблекли, и только глаза остались прежними.

То ли действие капель закончилось, то ли сила нейтрализовала их эффект.

Однако.

Кажется, мы только что наблюдали королевскую печать в действии.

Марсия наконец отмерла.

– И давно это с вами? – она все еще не отводила взгляд от моего отражения.

– Мы с его светлостью провели один ритуал, и это его последствия. Теперь я несколько сильнее. Вот только что делать с побочным эффектом… – пока я объяснялась, в голову мне закралась здравая мысль, что завтра, похоже, мне стоит взять ключ с собой. И при этом нужно позаботиться, чтобы я случайно не проявила королевскую печать.

– Марсия, нужно что-то придумать, – озадачила я горничную. – Этот ключ будет нужен мне в замке, но он такой большой, а показывать его никак нельзя. В лиф его не спрячешь, карманов на платье не предусмотрено. Что будем делать?

Она наморщила лоб.

– Я сошью вам бархатный кошель с тесемками. Закрепим его на пояс и попробуем спрятать в складках юбки, чтобы в глаза не бросался.

Это была неплохая идея.

Я осторожно выпутала тиару из волос, позволяя голове отдохнуть от ее тяжести. Все-таки невообразимая красота. Да, завтра я точно не буду выглядеть жалко.

Я вздохнула, а ведь если бы все сложилось по-другому, я могла бы носить тиару Сангриено по праву.

Марсия все же вспомнила, для чего она пришла ко мне и помогла разобраться с платьем. И до тех пор, пока горничная не покинула меня, пожелав доброй ночи, я ловила на себе ее благоговейный взгляд.

Несмотря на усталость, я долго ворочалась в темноте, то пытаясь повторять в уме новые заклинания, то гадая, как все завтра сложится, то вспоминая коварство Рина.

Его поведение было кошмарно, и, разумеется, все это никуда не годилось.

Но почему-то окрыляло.

И в мысли лезла всякая чепуха, пока я не додумалась снять кольцо, которое так пригрелось на мне, что я про него совершенно забыла.

А проснувшись поздним утром, еще даже не открыв глаза, я вдруг осознала: все.

Вот-вот начнется мой личный бой.

Ставки в масштабах Хвиссинии, конечно, были совсем не велики. В отличие от амбиций Дантесоля, мои чаяния касались только выживания и сохранения достоинства, но для меня эта битва была важнее всего.

Я и волновалась, и не волновалась одновременно.

Тревога несомненно присутствовала, но мной будто руководил некто неведомый.

Хладнокровный, уверенный, собранный.

В голове словно запустился обратный отсчет, сопровождавший каждое мое движение: от умывания и завтрака до последних наставлений Марсии, как ей следовало поступать, если я… не вернусь.

Перед тем, как в третий раз облачиться в парадное платье, которое починила горничная, я, повинуясь странному чутью отправилась на улицу и обошла дом, ведя рукой по грубой кирпичной кладке и повторяя: «Этранжес интердит». И руна вспыхивала и будто плыла за моей ладонью. У фундамента земля становилась рыхлее, ветви деревьев склонялись ближе к крыше, кустарники топорщились воинственнее.

– Ай! – возмутились откуда-то сверху.

– Рамиро! А ну слезай! – потребовала я, без труда определив, кто ведет свою шпионскую деятельность.

– Меня не пускает дерево! – пожаловался он, шумно пыхтя, видимо пытаясь бороться со своенравным дубом.

– Ты мой гость, отпустит, – вздохнула я, и через несколько минут мальчишка действительно съехал ко мне по шершавому стволу.

Его мама явно не обрадуется разодранным на коленке штанам и изгвазданной на локтях в рыжей кирпичной пыли курточке.

– Дуй домой. Сейчас не время для игр, – строго сказала я.

– Эти там, – Рамиро кивнул в сторону ворот, – решают кто вас будет сопровождать в замок. Кидают жребий, им ведь велено глаз с вас не спускать. Тот, что тощий и со шрамом на лбу, пойдет за вами, если вы отправитесь по главной дороге. Он хромой на левую ногу, и лесная тропа ему не нравится, – делился со мной мальчишка разведданными, а я внимательно слушала, никогда не знаешь, что пригодится. – А тип с лысиной стало быть будет следить за вами, если вы выберете короткую дорогу через рощу.

Это все было очень полезно, но заставило меня задуматься еще над одной вещью, которая мне прежде в голову не пришла, потому что события разворачивались слишком стремительно.

Дело в том, что я не позаботилась о том, как буду добираться до замка.

Меня не пугали длительные прогулки, но в выходном платье собирать пыль на главной дороге или продираться через кусты в лесу? В каком виде я предстану? Взмыленной, запыхавшейся, усталой.

И Дантесоль не мог этого не понимать.

Еще один способ унизить и показать мне мое место.

Мерзавец.

Мне хотя бы лошадь найти.

В седле я держалась довольно прилично. Уроки конной езды нам давали в пансионе, а леди Бранхерст показывала трюк, как подоткнуть юбку, чтобы не съехать с лошади, если обстоятельства не позволяют надеть амазонку.

Проклятье! Как же быть? Ведь катакомбами воспользоваться я не могла…

Как подарок небесных сил, я услышала за воротами стук копыт, выразительное фырканье лошади и зычный окрик:

– Хозяйка! Отворяй!

Голос был знакомый. Даже очень. Ко мне пожаловал гильдиец.

И снова он на публике перешел от правильной аристократической речи к развязным просторечиям.

Мы с Рамиро переглянулись.

– А возьмете проехаться на запятках? – у маленького авантюриста мгновенно загорелись глаза, когда до нас донесся узнаваемый скрип колес.

– Какие запятки? Может, там телега? – фыркнула я и направилась к воротам.

– Да кто ж вам телегу доверит? – поразился шельмец.

Действительно, что это я.

И в самом деле, в неспешно растворившиеся створки торжественно въехал экипаж, на козлах которого восседал Корбу.

– Ну что, хозяйка, готова? – громогласно вопрошал он, подмигивая мне. – Домчу до замка с ветерком.

Это явно было спектаклем для тех, кто, совершенно не скрываясь, с улицы заглядывал на территорию усадьбы.

– Вам придется пождать, – подыграла я.

Наемник лихо спрыгнул на землю, и я уловила едва слышный металлический лязг, говоривший о том, что он вооружился от души.

Закрыв ворота, Корбу прижал палец к губам, подавая знак молчать. Я согласно кивнула. Рамиро изобразил знаком клятву Покровителю. Мы с наемником дружно закатили глаза.

– А что, хозяйка, не вынесет ли мне твоя служанка воды? – оглашая всю улицу, продолжал басить гильдиец и осторожно без единого скрипа приоткрыл дверцу экипажа.