Железное Сердце (ЛП) - Варела Нина
Крайер не ответила.
– Это война, Крайер, – сказала Джунн. – Ваш единственный настоящий союзник – это вы сами. Едва Рейка стала доверять не тем людям – или слишком сильно доверять правильным людям, – она стала угрозой. Потому что даже правильные люди остаются людьми, Крайер. И у каждого, у каждого есть болевая точка. Кинок значительно преуспел в их поиске. Болевой точкой у Рейки был человек, и этот человек был для нас важнее, чем сама Рейка. Этого человека нужно было защитить.
Динара. Она, должно быть, имела в виду Динару, но воспоминание, вспыхнувшее в глазах Крайер подобно оплывающей свече, было не о дочери Рейки. Это был меч у горла Эйлы, струйка крови. Скир, давай договоримся.
Да, у каждого есть болевая точка.
Крайер почувствовала... смущение или стыд. Она сломалась очень быстро. Одна угроза Эйле – и Крайер отдала бы всё, чтобы это прекратилось. И она знала, что если это случится снова, прямо сейчас, её реакция не изменится.
– Рейка была угрозой, и я устранила её. Мне не доставляло удовольствия отдавать приказ, но я без колебаний отдала его. Это не игра. Одна утечка информации, одна оговорка может привести к гораздо худшему, чем одна смерть, – Джун закрыла глаза и откинула голову назад, лунный свет смягчил черты её лица. С закрытыми глазами она выглядела на свой возраст. Сейчас ей 17, может быть, 18 лет. – Я всегда была готова обменять одну жизнь на тысячи, – пробормотала она. – Я Безумная Королева. Я Джунн, Пожирательница Костей. Забавно, не правда ли, учитывая, что я не Эзод, который сжигает деревни дотла или убивает людей ради забавы. Какие слухи обо мне ходят? Что я купаюсь в человеческой крови – этот слух ещё жив? Обожаю его.
– Откуда пошли эти слухи? – Крайер не удержалась от вопроса, гнев сменился любопытством. Она никогда особо не задумывалась о происхождении слухов, несмотря на то что всегда подозревала, что они в лучшем случае преувеличены.
– Я сама их распускала, – ответила Джунн.
– Что?
– Я стала королевой в 16 лет, Крайер, всего через несколько дней после убийства отца. В стране царил хаос, советники отца считали меня глупой маленькой девочкой, народ считал меня слабой и наивной. Не помогло и то, что отец всегда прятал меня от посторонних глаз, чтобы сохранить свою тайну в безопасности, – она слабо улыбнулась. – Конечно, он не знал, что я годами тайком выбиралась из дворца, но я отвлеклась.
– Значит... вы сами распустили слухи, чтобы люди уважали вас как лидера?
– Не уважали, а боялись. Это гораздо полезнее в долгосрочной перспективе.
– Понятно, – тихо сказала Крайер. Она поняла, о чём говорит Джунн. Но всё же, сидя в лунном свете рядом с Королевой-Ребёнком, она подумала: "Не хотела бы я стать таким же лидером". Затем она вспомнила одну фразу, оброненную Джунн. – Ваш отец прятал вас, чтобы... сохранить свою тайну? Какую тайну?
Вместо ответа Джунн сунула руку в складки мантии и вытащила нож.
Крайер напряглась, но Джунн не пыталась напасть на нее. Она подняла нож, делая вид, что любуется им. В лунном свете лезвие превратилось в расплавленное серебро. Затем она опустила лезвие на другое предплечье. Прежде чем Крайер успела отреагировать, Джунн провела лезвием по коже.
– Ваше величество! – ахнула Крайер, хотя сама Джунн выглядела спокойной.
Она вытерла клинок о тёмно-синюю мантию, снова убрала его в карман и подняла руку к свету.
Из неглубокого пореза на её предплечье сочилась красная кровь.
Красная кровь.
Крайер уставилась на неё, ничего не понимая.
– Каждый видит только то, что хочет видеть, – сказала Джунн. – Люди, автомы – не имеет значения. В этом отношении мы все одинаковы.
– Это невозможно! – сказала Крайер, хотя доказательства сверкали, как рубины на коже Джунн. – Этого не скрыть ото всех так много лет, всю жизнь!
– А мне удалось, – Джун подняла руку, слизывая струйку красной, человеческой крови. – Не ото всех. Моя личная стража в курсе, а равно некоторые доверенные советники и старейшины при дворе отца, мой Сторми.
– Но... как же сердцебиение, глаза?
Джун улыбнулась:
– Когда я была в вашем дворце, вы прислушивались к биению моего сердца? Вы следили за моими глазами, ожидая, когда они вспыхнут золотом?
Нет, она этого не делала.
Слух Крайер был достаточно силён, чтобы улавливать любое сердцебиение в непосредственной близости – и поэтому она научилась не обращать на эти звуки внимания. Это отвлекало. Ненужная информация. Она не обращала внимания на ритм сердцебиения вокруг, если только у неё не было на то особой причины: кролики в логове, олени в лесу, Эйла.
Смотрела ли Крайер в глаза Джунн? Только в том смысле, что ей хотелось, чтобы сама Джунн смотрела на неё. Ей хотелось, чтобы Джунн посмотрела на неё, заговорила с ней. Но ждала ли она, что глаза Джунн вспыхнут золотом в свете свечей за ужином? Нет. С чего бы ей? Джунн считали автомом, не было причин подозревать обратное, искать признаки обмана.
– Вы пили сердечный камень, – вспомнила Крайер.
– Я привыкла к его вкусу, хотя он навевает мне самые странные сны.
– Ваш отец тоже втайне был человеком?
– Нет. Отец был автомом. Но он любил людей. Не так, как твой отец, а так, как их любишь ты. Или я. За всё, чем мы являемся, за всё, чем мы не являемся, за всё, чем мы можем стать, – она откинула голову назад, обнажая горло. – За нашу любовь. За ярость. За то, что мы создаём: истории, города и всех богов до единого. За наших призраков. За наши застольные песни. Потому что... за каждого человека, совершившего чудовищный поступок, восстанут тысячи других. Мы всегда убивали и спасались сами, защищали друг друга, сражались за будущее, до которого не доживём. Отец любил людей, Крайер. Когда его едва создали, он встретил человеческую девушку, дочь одной из акушерок. Они оставались друзьями долгие годы, хотя она была никем, а ему суждено было стать королём. Когда она забеременела от мужчины, имени которого не назвала, отец отдал ей несколько сундуков с золотом. Когда она оставила новорождённого врачу и исчезла, он вырастил ребёнка как своего собственного, – её глаза были закрыты, волосы бледно-золотыми прядями рассыпались по спине. – Он скрывал меня ото всех, кроме горстки советников, пока я не стала старше и не научилась прятаться у всех на виду.
– Но вы всё равно сбегали из дворца.
– Верно. Понимаете, мне было одиноко в своих покоях с одними книгами. Мне хотелось общения с себе подобными.
– И вы нашли его? – спросила Крайер.
– Да, – сказала королева Джунн, снова открывая глаза, светло-карие, как опавшие листья. – Даже много. Я под вымышленным именем выбиралась в город, напивалась вина. В самом начале я встретила парня. Я сказала ему, что мне одиноко. Он сказал, что хорошо знает, что такое одиночество. Он сказал, что найдёт способ составить мне компанию, даже когда я вернусь во дворец. Он так и сделал, – её губы, испачканные кровью, улыбаются луне. – Он писал мне письма.
Любовные письма. Крайер вспомнила, сколько писем она написала Эйле в своей голове, но так и не отправила ей. Она подумала о любви – существе, принимающем бесконечные формы, и удивилась, что её Вид когда-то стремился избавиться от неё. Автомы изъяли всё горячее и верное и заменили его холодными, лишёнными любви узами, точно так же, как у людей в Железном Сердце брали жизненную силу и превращали её в кристалл, а потом давили и выпивали, как мерзкое вино. Крайер ни разу не принимала сердечник с тех пор, как узнала правду о Железном Сердце, и теперь, под звёздами, рядом с молодой, безжалостной королевой людей, она поклялась никогда больше не брать его в руки. Она найдёт Турмалин и выживет с ним – или не выживет. В любом случае, она больше не притронется к сердечнику. Лучше тело увянет, чем душа.
– Вам по-прежнему одиноко? – спросила Крайер, сама того не желая. – Даже после всего? Даже теперь, когда вы можете покинуть дворец?
– Мне всегда одиноко, – сказала Джунн. – Мое сердце, если оно у меня есть, – это дом с пустыми комнатами и коридорами. Мысли и шаги отдаются эхом. Иногда я чувствую себя чужой в собственном доме. Но иногда кто-то приходит в мой дом, и этого достаточно. В эти дни я наслаждаюсь своим одиночеством. Я хожу по своим пустым коридорам обнажённая и пою, – она не переставала улыбаться. – Мне очень хочется найти причину остаться, – сказала она. – И я получила то, что хотела.
