Все потерянные дочери (ЛП) - Гальего Паула

Может быть, способа узнать нет, и в таком случае шансов угадать у нас столько же, сколько ошибиться, а последствия отравления были бы, несмотря ни на что, наименьшей из бед. Худшим была бы война без них, угроза деабру без их силы.

Арлан сделал шаг к камню, а Ева преградила ему путь. Они оба опасно близки к тому, чтобы совершить глупость.

Желудок скручивает. Зрение затуманивается. Я слышу всё как сквозь вату, а громче всего — оглушительный стук моего собственного сердца. Мы не можем провалиться. Я не могу рисковать ошибиться с выбором.

Я вспоминаю слова Агаты: «Я просто должна… съесть безопасное драже? И этим выиграю?» «Да».

Ведьмы осторожны со словами. В них заключена магия. Плохо заключенная сделка может уничтожить тебя, может уничтожить королевства.

Сквозь туман, заполнивший мой разум, я едва различаю камень перед собой; но я вижу два драже: две красные, блестящие точки. В одном из них — спасение всей Земли Волков. И я собираюсь его съесть.

Я протягиваю руку, разрывая пелену, беру оба драже и отправляю их в рот одновременно.

Я слышу бешеное биение сердца в ушах, словно боевой барабан.

Даже тогда ковен не нарушает молчания.

Тишина повисает, когда мои друзья понимают, что я сделала, и только Ева осмеливается заговорить несколько мгновений спустя, увидев, как я жую и с усилием глотаю.

— Одетт!

Она хватает меня за плечи и отвешивает пощечину. Это настолько инстинктивно, что я даже не могу разозлиться. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, удивленная собственной реакцией не меньше моего.

Арлан застыл, совершенно неподвижный, окаменевший. Эмбер потрясенно отступает на шаг.

В красивых серых глазах Евы паника; но она тут же запирает её на замок, и серебро её глаз превращается в сталь, твердую и дисциплинированную.

— Быстро. Что ты чувствуешь?

Мне приходится сделать усилие, чтобы унять собственное сердце.

— Ничего. Пока ничего. Нет… Я осекаюсь.

Вспышка боли разрезает меня пополам, словно молния, и я сгибаюсь пополам с криком.

И тогда начинается агония.

Глава 21

Кириан

Мы выступаем с последним светом луны.

Одетт остается в нашей постели, с обнаженными ногами, запутавшимися в простынях.

Если бы я провел по ним рукой, я бы почувствовал кожу, такую же мягкую и теплую, как и вчера ночью, но я этого не делаю. Я не хочу будить её. Не хочу давать себе повод остаться здесь еще хоть ненадолго.

Реальная жизнь, такая далекая от того дня, что мы провели в городе, требует нас, и мы не можем игнорировать её зов.

Капитан Нисте и я выступаем с нашими солдатами на восток, к точке, на которую указывают все массовые убийства, совершенные деабру. Они пройдут там, и нас достаточно, чтобы охватить обширную территорию.

Возможно, мы не сможем убить их, но внушительная сила заставит их пересмотреть маршрут, свернуть или остановиться, и, если повезет, этого будет достаточно, пока Одетт и Ева не добудут нам подкрепление.

Нисте скачет рядом со мной, элегантная и гордая в седле, с мечом из лунной стали на бедре.

— Они правда так смертоносны?

Нирида ввела её в курс дела. Были совещания с высшим офицерским составом, а затем и с рядовыми. Все предупреждены; все знают, что наша миссия — лишь сдерживание, и что наш лучший шанс — молиться Мари, чтобы деабру решили сменить курс.

— Они и есть страх, — говорю я ей. — Я не могу их описать, потому что нет ничего похожего, ничего в этом мире из того, что мы знали, не сравнится с ними.

— Они, должно быть, похожи на хиру, — предполагает она.

— Может быть, по сути, в этой душе без магии, без жизни и естественной смерти… Но они не одинаковы. Эти твари разумны и каким-то образом могут читать в твоем сердце. Они принимают форму твоих глубочайших страхов, тех, о наличии которых ты сам не подозревал, и питаются ими.

Я замечаю, что солдаты, едущие рядом, смотрят на нас с опаской, прислушиваясь к моим словам, поэтому добавляю:

— Важно сохранять холодную голову и держать сердце на замке. Гадать сейчас, какие ужасы найдут эти твари, было бы опасно и контрпродуктивно.

Некоторые солдаты отворачиваются, явно принимая это на свой счет.

Нисте цокает языком.

— Ты совсем не облегчаешь нам задачу, Кириан. — Она слегка смеется. — Можно тогда спросить, что…

Капитан не успевает закончить.

Жуткое карканье, пронзительное и резкое, прерывает её.

Её лошадь встает на дыбы, ржет, вскидываясь на задние ноги, пока моя мечется и рвет поводья. Слышны крики, другие всадники теряют контроль, кони нервничают, и посреди этого хаоса я вижу его.

Этот образ запускает во мне что-то первобытное, что-то, что заставляет меня чуть ослабить натяжение поводьев, и животное полностью перехватывает контроль, срываясь в галоп.

Вопреки инстинкту, на скаку я заставляю себя обернуться, чтобы снова увидеть образ, выжженный на сетчатке.

И вот он.

Огромная птица, сидящая на ветке дерева. Она, наверное, с метр ростом, высокая и тонкая, с длинными ногами, оканчивающимися когтями, впивающимися в кору. Она хлопает раскрытыми крыльями из шафрановых перьев, задирает клюв к небу, разевает его и выкаркивает огонь.

Кони несутся вскачь, обезумев. Я пытаюсь вернуть контроль, как и Нисте, но новый крик, звучащий еще ближе, снова пугает наших скакунов, увлекая их в другую сторону.

Я ругаюсь и пытаюсь удержать равновесие, когда образ огненной птицы снова возникает перед нами, уже на другом дереве, и лошадь меняет направление.

Ирельцу.

Одно из темных созданий Гауэко. Я слышал о нем. Мать рассказывала мне истории об огненной птице, что пугает путников, пока не дезориентирует их и не приведет к краю пропасти.

— Спешиться! — кричу я, чтобы меня услышали сквозь грохот копыт и вопли. — Нисте, бросай коня!

Говоря это, я стараюсь отдалиться от остальных, тормозя коня насколько могу, прежде чем перекинуть ногу и спрыгнуть. Я качусь по земле и стараюсь как можно скорее вскочить на ноги, следя, чтобы меня не затоптали.

Мне приходится сделать два шага назад и вжаться в ствол дерева, когда мимо проносится взбесившаяся лошадь, но меня не задевает.

Вокруг строй полностью рассыпался, кони разбежались, солдаты потеряли самообладание. Нисте повторяет мои приказы и тоже пытается спрыгнуть.

Один из сержантов проносится мимо меня, его лошадь встает на дыбы и испуганно ржет, и я бросаюсь вперед, чтобы схватить поводья.

— Прыгай, солдат! — приказываю я.

Слышится новый крик, ужасный визг, переплетающийся с треском пламени, но на этот раз я его не вижу.

— Он затащит нас в пропасть, — предупреждаю я солдат, которым удалось спешиться. — Надо найти его.

И убить, думаю я, но вслух не произношу.

Я даже не знаю, возможно ли это.

Нисте, оглушенная, присоединяется ко мне, и мы ведем наших людей на звук. Мы идем медленно, следя за каждой низкой веткой. Мы не хотим, чтобы Ирельцу поджарил нас следующим криком, но тут жуткий вопль снова нарушает тишину леса, и мы срываемся на бег.

— Туда! — кричит Нисте сквозь хаос.

Мы бежим меж деревьев, сворачиваем, перепрыгиваем через толстые корни, продолжая ориентироваться на вопли твари и треск огня.

Внезапно мне приходится остановиться.

Я чувствую укол в груди, а мгновение спустя ощущаю биение собственного сердца — слишком глубокое, слишком сильное, словно оно бьется снаружи.

Звуки глохнут. Во рту появляется горький привкус.

Но я не понимаю, что происходит. Вокруг ничего нет, и я заставляю себя отогнать это странное чувство тревоги, этот голос, говорящий мне бежать… куда?

Я вижу вспышку, шафрановый отблеск в лесу, ставшем душным от пламени Ирельцу, и следую за ним, не тратя времени на приказы. Обнажаю меч на ходу, едва не врезаюсь в ствол дерева. Вижу еще одну вспышку, следую за ней, и миг спустя деревья расступаются, открывая вид на море.