Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Ревик кивнул.

Несмотря на это, он не сразу двинулся с места.

Вместо этого он просто стоял там, почти затаив дыхание, наблюдая за её светом, нежно прижимая его к себе, пытаясь почувствовать, сколько в ней осталось страха.

Он действительно чертовски напугал её. Сильно.

«Она ничего из этого не запомнит, — напомнил ему Балидор, и его мысли были более мягкими. — Ты хорошо справился, сделав это быстро. Помни, другого выхода не было. Такого рода вещи нельзя сделать удалённо. Не так тщательно, как мы требуем».

Ревик выдохнул, затем встряхнулся, оправляясь от собственной реакции.

В конце концов, её страх отчасти выступал причиной, по которой они решили сделать это сейчас.

Признав слова собеседника в Барьере, на этот раз менее формально, он приготовился к тому, что последовало дальше. На эту часть он тоже не мог слишком остро отреагировать.

Ей нужно было, чтобы он успокоился. Остыл.

Вёл себя профессионально… за неимением лучшего слова.

Ревик наклонился, позволяя большей части её верхней части тела мягко упасть ему на спину и плечо. Быстро распределив её вес, он выпрямился через несколько секунд, когда её тело легло на его плечо, а руки и ноги свободно свисали спереди и сзади от его тела.

Он ещё несколько секунд мысленно колебался, пытаясь выбрать между диваном и спальней.

Часть его думала, что диван мог бы быть менее заметным с точки зрения любых пробелов в её сознании и воспоминаниях. Это было бы особенно верным, если бы он оставил включенным главный монитор, настроенный на одну из её любимых станций.

В конце концов, он выбрал спальню.

Поднимаясь по лестнице, она думала о своей постели и душе.

Боль пронзила его при этой мысли, мимолётная, но достаточно плотная и острая, чтобы заглушить разум, пока она была.

«Спокойно, брат…» — пробормотал Балидор у него в голове.

Ревик по-прежнему не чувствовал в этом осуждения.

Несмотря на это, его шея и лицо вспыхнули от жара.

К чёрту этот Адипан и их способность видеть сквозь его щиты.

Он изо всех сил старался забыть и об этом.

Осторожно войдя в её спальню, он секундой позже опустился коленями на её кровать, осторожно уложив её на белое покрывало под потолком, усыпанными виртуальными галактическими стразами.

В тусклом свете при закрытых шторах стразы светились как светлячки, превращаясь в звёздные скопления и туманности в тёмных частях потолка, яркие даже в лучах утреннего солнца, проникающих сквозь шторы. Ревик взглянул на эти фантастические созвездия и снова выдохнул. Наклонившись, он развязал шнурки, а затем стянул с неё ботинки, один за другим.

Он оставил её одежду в покое, хотя на ней всё ещё была униформа официантки, от которой слегка пахло жиром и кофе после многочасовой работы.

Он осторожно положил её руки на грудину, скорее для того, чтобы не мешались.

Он подложил ей подушку под голову после того, как выпрямил её ноги.

После ещё одной паузы он переполз через её распростёртое тело, найдя пустой участок матраса позади того места, где она лежала. Устроив своё длинное тело и ноги, он растянулся поверх покрывала рядом с ней.

Как только он удобно лёг на спину, его рука коснулась её, он снова послал сигнал видящему из Адипана.

«Я готов», — сказал он Балидору.

***

На это ушли часы.

Ревик знал, что Адипан, так сказать, очистил её график.

Это включало наблюдение за её домом, чтобы убедиться, что никто неожиданно не подойдёт.

Это означало убедиться, что её не вызовут на работу.

Это означало следить за пространством вокруг неё, чтобы убедиться, что её никто не ищет.

Однако в основном это означало подтолкнуть Джона и Касс к другим вещам и людям и убедиться, что у них не возникнет желания навестить её здесь, по крайней мере, в ближайшие двадцать четыре часа. Адипан также не хотел, чтобы они пытались дозвониться до неё или связаться с ней через каналы.

Это также означало, что мать Элли должна была держаться подальше от любых баров в течение ночи, ибо это, вероятно, в любом случае привело бы Джона сюда.

Учитывая, что Ревик обычно сам отслеживал эти каналы и людей, ему казалось странным, насколько тихо тут было, по крайней мере, в те моменты, когда он не был активно в Барьере и не работал.

Он лежал там, в основном следуя инструкциям и мягким подталкиваниям, просматривая и каталогизируя маркеры в её свете.

Они заставили его официально подтвердить её личность, от чего они воздерживались до тех пор, пока она не «приземлилась» в достаточной степени, чтобы они могли чувствовать себя уверенно и оформить это удостоверение у официальных лиц в Сиртауне. Как только это было завершено, они провели его по более детальному отображению её света, рассматривая структуры гораздо более внимательно, чем Ревик или кто-либо другой делал с ней до сих пор. Они сказали, что заставили его сделать это в целях безопасности, чтобы легче было найти её в Барьере и убедиться, что они должным образом скрывают эти уникальные конструкции от других видящих.

Ревик подозревал, что они также сделали это — хотя никто не сказал этого вслух — для её возможного обучения в конечном счёте.

Это обучение произойдёт, когда Совет даст добро активировать её по-настоящему. В тот момент они уберут щиты, закрывающие её свет, и вернут её обратно в Азию, что, вероятно, произойдёт не раньше её тридцатилетия, а то и позже.

Ревик тоже впервые услышал об этой конкретной временной шкале.

Он не спорил с ними открыто, когда они обсуждали это в Барьерном пространстве над ним, но его разум взорвался в молчаливом протесте против этой информации.

Тридцатилетие?

Они что, бл*дь, издеваются?

Они даже не начнут тренировать её ещё восемь лет?

Gaos d'jurekil'a di'lalente…

С таким же успехом они могли бы прямо сейчас просто нарисовать чёртову мишень у неё на спине.

Даже Мосту потребуется обширная, интенсивная тренировка способностей. Ей понадобится это, чтобы раскрыть хотя бы часть своего полного потенциала, вне зависимости от того, чего она достигла в предыдущих жизнях. Ей определённо понадобится это, чтобы защищать себя и прятаться от других видящих.

Не существовало ни одного видящего, который не нуждался бы в обучении, чтобы раскрыть потенциал своего света, хотя бы для того, чтобы пробудиться и вспомнить то, что они знали раньше. Оставить её уязвимой до такого позднего возраста, даже не знающей об её истинной расе…

Это было непростительно, бл*дь.

Это также было умопомрачительно глупо, даже если не принимать во внимание то, кем она была.

Ревик изо всех сил старался держать свою реакцию на эту информацию на заднем плане.

Он изо всех сил старался слушать, скрывать свои собственные мысли.

Они сказали ему, что решили сделать это сейчас, поскольку он уже был здесь, в Сан-Франциско.

Ревик знал, что они также сделали это отчасти в качестве теста, чтобы посмотреть, как он отреагирует на неё, как во время процедуры, так и после нескольких часов, проведённых в её свете.

Он старался не позволить ни одной мысли проникнуть слишком глубоко в его разум или свет, но он не мог полностью подавить свой протест при мысли о том, что они будут так долго ждать, чтобы пробудить её, учитывая всё происходящее в мире.

«Терпение, брат Ревик…» — посылал ему Балидор, и не один раз.

Ревик и на это не ответил.

Не словами.

Однако к концу их работы Ревик был удивлён, увидев, что за пределами дома стемнело. Прошёл целый день, и хотя в некоторых отношениях этот период казался долгим, он не мог до конца поверить, что прошло так много времени, когда они закончили.

Всё закончилось так же без фанфар, как и началось.

Балидор объявил о завершении изучения её света в какой-то момент после того, как они потратили, должно быть, не менее часа, рассматривая определённую конфигурацию структур в её aleimi, которую никто из них раньше не видел или не мог идентифицировать.