Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Иногда он задавался вопросом, не «работает» ли она уже в духовном смысле — может, она пробуждает их свет даже сейчас, даже не подозревая об этом.

Возможно, её работа началась здесь, внизу, в тот момент, когда она переродилась, и неважно, понимала ли она сознательно, что делает, или нет.

Ревик выбросил из головы и эту мысль тоже.

Он изо всех сил старался не вспоминать то, что много лет назад сказала ему её биологическая мать, Кали. Вместо этого он сосредоточился на том, что делал здесь сейчас.

На самом деле, учитывая, кем и чем она была, он тоже не мог принимать слишком близко к сердцу свою собственную реакцию на неё.

Многие, многие видящие странно отреагировали бы на неё.

Многие другие странно отреагировали бы на неё, как только она пробудилась по-настоящему.

Уже сейчас, так близко, её свет был… другим.

Он притягивал его, желая, чтобы aleimi Ревика подошёл ближе, желая, чтобы его свет слился с её. Теперь, когда она была полностью без сознания, было трудно не отреагировать на это, поскольку это отражало то, как многие видящие флиртовали друг с другом в пространстве или даже откровенно соблазняли друг друга.

Однако было что-то другое в том, как она делала это с ним, что-то, что подсказывало ему, что всё не так просто, что его свет, вероятно, видел это именно так, потому что у него не было других ориентиров. Гораздо более вероятно, что Ревик просто не понимал, чего хочет её свет от него, и как это может повлиять на его aleimi.

Это тоже должно быть какой-то функцией того, что она Мост.

Это должно быть так.

Он знал, что какая-то часть его хотела воспринять это по-другому. Он также знал, что не мог позволить себе думать об этом по-другому, учитывая его работу.

Он также не мог позволить себе играть в игры с магическим мышлением просто потому, что Кали задурила ему голову много лет назад, сказав Ревику, что у него будут какие-то отношения с Мостом, как только она станет взрослой.

Он не мог доверять мотивам Кали, и он знал это.

Она хотела, чтобы он был подальше от Даледжема.

Она хотела, чтобы они оба защитили её дочь.

Ревик нисколько не сомневался, что Кали сказала бы всё, что, по её мнению, ей нужно было сказать, чтобы обезопасить свою дочь. Чёрт возьми, она видящая — даже если бы её дочь не была Мостом, это было бы правдой. Тот факт, что Элисон была Мостом, просто облегчал рационализацию.

Большинство видящих сказали бы или сделали что угодно, чтобы защитить своих детей.

По той же причине Ревик отчаянно хотел ненавидеть Элли… особенно когда его впервые приставили к ней.

Он чувствовал, что с ним играли, путали, манипулировали.

Он чувствовал, что его использовали.

Он хотел возненавидеть дочь Кали из-за этого или, по крайней мере, недолюбливать её настолько, чтобы сохранять значительную эмоциональную дистанцию между собой и своей подопечной.

Во всяком случае, он хотел доказать им, что им не так легко манипулировать.

Он ненавидел то, что они использовали ребёнка Кали, чтобы вбить клин между ним и Даледжемом. Он ненавидел то, как легко они оба позволили этому случиться. Он вспомнил свой последний раз с Даледжемом в тех монашеских пещерах на Памире, как в конце он умолял Даледжема остаться, несмотря на все его решения не делать этого — и как другой видящий всё равно ушёл, в тот раз посреди ночи, и не сказав ему ни единого грёбаного слова, насколько слышал Ревик.

Он ненавидел то, как легко Даледжему было предпочесть Элли ему.

Он ненавидел то, как легко было заставить их обоих плясать под их дудку.

Он ненавидел то, что его просили отказаться от столь многого.

Больше всего он ненавидел то, насколько Кали была уверена в нём.

Он ненавидел её понимающие, забавляющиеся взгляды… как будто его жизнь уже была написана в её глазах. Как будто Ревик вообще не имел права голоса в том, что с ним случалось.

В конце концов, когда он годами ничего не слышал от Даледжема, Ревик решил, что не будет привязываться к дочери Кали, независимо от того, как долго его к ней приставят.

Это грёбаная работа.

Она была грёбаной работой.

Он выполнял бы эту работу из чувства долга перед своей расой, но ему не обязательно любить её, чтобы делать работу хорошо. Он сказал себе, что справится лучше, если она не будет ему нравиться. Он сказал себе, что сможет лучше объективно служить ей и Совету, если не будет заботиться о ней лично.

Эта дистанция позволит ему принимать трудные решения.

Этого он тоже не смог сделать.

Щелкнув себе под нос, Ревик пробормотал несколько ругательств по-немецки, наблюдая за её лицом, пока она дышала, пока её тело прислонялось к стене и к нему, а её глаза были закрыты.

Он ещё раз просканировал поверхность её света, хотя бы для того, чтобы выиграть время и успокоиться.

Теперь её страх начинал рассеиваться.

Он наблюдал, как разглаживается её лицо, когда её свет скользнул в более высокую область Барьера. Теперь он мог видеть другую частоту, проходящую через её aleimi, золотисто-белый оттенок, который он иногда видел в её снах и который ассоциировался у него с её защитниками в том другом месте.

Иногда он видел там океан, длинный золотисто-белый пляж.

Он увидел высокие облака, возвышающиеся горы, сотканные из красного и золотого света.

Там она выглядела в безопасности. По крайней мере, там её свет казался безопасным.

Она выглядела спокойной.

Она также выглядела очень далёкой.

Как только Ревик убедился, что с ней всё в порядке, ему тоже стало легче дышать.

Даже если он напугал её, её свет, казалось, почувствовал, что теперь с ним она в безопасности.

Прошло ещё несколько секунд, в течение которых он просто стоял там, дыша вместе с ней, позволяя её свету раскрыться ещё больше, позволяя ей ещё сильнее расслабиться в его объятиях. Он знал, что должен послать сигнал прикрывавшим его адипанским видящим теперь, когда она была готова для них. Он неохотно обдумывал это, но у него не было особого выбора.

Ему вообще повезло, что у него была эта работа, и он это знал.

Он также знал, что в первую очередь должен благодарить за это Вэша.

Почему старик продолжал защищать его, Ревик вообще не мог понять, но он знал, что ему следует быть значительно более благодарным, когда он в следующий раз увидит престарелого видящего.

Сделав ещё один вдох, он снова неохотно выпустил сигнальную вспышку.

Он сразу же почувствовал отклик.

На этот раз в свете Ревика появилась не Юми, а сам Балидор.

Ревик знал, что это тоже не совсем признак веры в его силы, но постарался не обидеться. Однако привлечение лидера всего грёбаного Адипана для наблюдения за тем, что должно быть обычной оценкой света, дало ему некоторое представление о том, насколько они ему доверяют, независимо от того, позволили ли они ему продолжать действовать в качестве её стража или нет.

«Она — Мост, — напомнил ему Балидор. — С ней нет ничего рутинного, брат».

Ревик не ответил на это.

Несмотря на это, он приветствовал собеседника своим светом — вежливо, хотя и уклончиво.

Даже он не смог заставить себя огрызнуться в адрес главы Адипана.

Ну, не по такой незначительной причине.

От aleimi Балидора исходила нотка юмора.

«Это всё, чем я теперь являюсь для тебя, брат? — мягко послал Балидор. — Лидер Адипана? Я думал, что до этого мы были друзьями».

На это Ревик тоже не ответил.

Тем не менее, он слегка поморщился от слов собеседника.

Какая-то часть его действительно считала Балидора другом.

Ревику также пришло в голову, что он счел бы самонадеянным, если не откровенным неуважением, называть себя другом такого высокопоставленного и знаменитого видящего, как Адипан Балидор. Учитывая, кем он был, Ревику это показалось немного нелепым.

Веселье другого мужчины стало более заметным.

«Отнеси её куда-нибудь, где она могла бы заснуть», — посоветовал лидер Адипана.