Елена Колоскова - Целитель и сид
Ох… похоже, это становится дурной привычкой. Бедный Кольр, не завидую. Хорошо, что я не помню эту позорную сцену.
— А дальше? Это ведь еще не все? — спросила я, ожидая продолжения. — За что мы тут очутились? А, главное, когда нас выпустят.
— Лучше спроси, какой будет штраф, — проворчала северянка. — Ты начала плакать, и в таверне вдруг начали рассыпаться в прах вещи, а у Кольра полностью истлела одежда. Стол, который мы заняли, превратился в труху. Огонь в очаге и лампы погасли, и стало очень холодно.
У меня отвисла челюсть. Я попыталась переварить информацию.
— А твоя одежда тоже… истлела?
— Почти. Еще хватило, чтобы дойти до околотка, а там мне уже выдали рубаху. Так что ты теперь и мне должна. Твое платье, кстати, тоже распалось.
Жуть! Я представила, как меня и Кольра нагишом выволакивает и тащит в повозку Стража. Лицо горело от стыда.
Жалко было платье Ингибьорг, которое она, наверное, собственноручно вышивала.
— А почему ты решила, что это сделала я?
— А кто еще? Не я же. И не Кольр, хоть он и некромант. Твою Силу сложно перепутать с чьей-то иной. Потом нас забрала Стража, — закончила рассказ девушка. — Ладно, не переживай, — добавила она. — Господин Оха сказал, что утром пошлют за господином Фьоном, чтобы сдать нас с рук на руки. Он за нас поручится, как наш куратор.
* * *Сказать, что Альгисл Фьон был в ярости, значило не сказать ничего. Когда нас привели в кабинет Хальра Оха, наш наставник метал громы и молнии.
— Госпожа Твигги! Как вы могли?! Я понимаю, Кольр, но вы! Вы же намного старше и казались мне достаточно благоразумной.
— Ну…
Господин Фьон одним жестом прервал мои оправдания.
— Неужели вы не знали, что для магов с таким уровнем Силы нельзя утрачивать контроль? Напиваться для мага непозволительная роскошь.
«А как же Септимо?», — подумала я. Но вслух не сказала. Тот был изрядным любителем горячительных напитков. С другой стороны, на людях он не напивался до невменяемого состояния.
— Э… собственно, такое со мной впервые, — удалось мне вставить слово. — Я не знала, что может случиться.
Однако господин Фьон имел ввиду совсем другое.
— Ясно. Я уже поговорил с Кольром. Не знаю, что он такого натворил, но половина мебели в таверне рассыпалась. Думаю, что господину Септимо придется взять его в личные ученики, чтобы лучше контролировать.
У меня просто отвисла челюсть. Реакция Ингибьорг была, как всегда, чуть более сдержанной, но и она не скрыла удивления. Значит, наставник и не думал, что в беспорядках была повинна я. Для него было достаточно того, что Кольр некромант, чтобы свалить всю вину за происшедшее на парня.
Я хотела было вступиться за Кольра, но осеклась, вспомнив предупреждение Септимо. Он сказал — ни слова светлым о моем таланте.
К счастью для меня, Ингибьорг тоже промолчала. Так же, как и Кольр. Может, чтобы защитить меня, или из престижа. Мужчины вообще делают много странных вещей, чтобы казаться круче.
Думаю, с Кольром я договорюсь чуть позже. В частности, по вопросу возмещения ущерба. Было бы несправедливо, если бы он отвечал за сделанное мной.
— Ингибьорг, вы понимаете, что мне придется сообщить о происшествии вашему отцу? — спросил господин Фьон. — И только потому, что мы с ним старые друзья, я не буду описывать в подробностях ваше «приключение», иначе он тут же примчится в Ламару.
— Да, господин. Понимаю, — сказала северянка. Вот теперь ее по-настоящему проняло. Кто же ее отец? Это страх перед ним или просто чувство вины?
Очевидно, я еще многого не знала о своих однокурсниках.
* * *Позже Кольру вручили расчет стоимости ущерба в таверне, нас выпустили из камер и господин Фьон лично доставил нас по домам.
Я улучила минутку и шепнула Кольру:
— Встретимся завтра? Я все оплачу.
Он неопределенно мотнул головой, не то соглашаясь, не то протестуя.
Итак, я снова вернулась домой, еще более грязная и усталая, чем накануне, словно возвратившись к исходному пункту.
Бывают такие моменты, когда хочется опустить руки, зарыться в свою нору и спать… спать. Что я и сделала, ощутив напоследок тяжесть кота, который потоптался по одеялу и устроился у меня в ногах.
* * *Сид оставил меня в покое. По крайней мере, я надеялась на это, хоть он ничего и не обещал. Сон был просто сном, до поры до времени.
Какие-то улицы в Ламаре, по которым я брела, не имея четкой цели. Луна в небе была неестественно яркой и светила не хуже уличных фонарей, которые встречались все реже. Улицы становились все уже и как будто грязнее.
А что до домов, то они были под стать: тяжеловесные, каменные, с маленькими оконцами, как застекленными, так и попросту наглухо закрытыми деревянными ставнями. Архитектурные решения, как до второй реконструкции, которая не коснулась Нижнего города.
Зачем я пришла сюда? Кого я искала в этом месте?
— Так вот кого пригрел мой дорогой брат, — раздался чарующий женский голос из ближайшей подворотни.
Уличный фонарь освещал лишь небольшой пятачок, на котором я стояла. Та, что заговорила со мной, пряталась во тьме. По коже пробежали мурашки, и каждый волос, казалось, встал дыбом. Я не видела, кто это, и боялась, что она выйдет изо тьмы. И я хотела этого, чтобы перестать, наконец, бояться.
Страх разъедает Искру…
— Что же ты молчишь? — чуть недовольно спросила женщина.
Тут я поняла, почему мне так страшно. Она свободно говорила на высоком наречии, как на своем родном.
— Э… благословение вечности, дини, — произнесла наконец я, предположив, что передо мной женщина-сид.
— О, я слышала, ты говоришь по-нашему. Как интересно, — певуче сказала незнакомка. — Но в остальном… — неодобрительно прищелкнула она языком. — Иди сюда.
Слова упали покрывалом очарования. «Иди сюда. Пади к моим ногам», — вот как это прозвучало для моего слуха. Я даже тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
— Простите, дини, но не хочется. Может быть, лучше вы выйдете на свет?
Возможно, это иллюзия, но, пока меня окружало желтое кольцо света, я чувствовала себя более-менее защищенной.
— Глупый человек. Я не так горда, как брат, чтобы ждать, что ты придешь. Помни, ты сама позвала меня, — то ли сказала, то ли прожурчала она и показалась на границе освещенного круга. Что за ошибку я допустила?
Она стояла, без стеснения разглядывая меня. Я тоже изучала ее. Узкое бледное лицо, чуть длинноватый прямой нос, который ее ничуть не портил, раскосые глубоко сидящие глаза и пунцовые губы, вызывающие мысли о поцелуях. Черные волосы, гладко зачесанные наверх и ниспадающие от макушки водопадом до колен. Точеная фигура была затянута в дорогие шелка платья. И она была по-настоящему высокой, особенно для женщины. А цвета ее одежды…
