Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
Под общий смех селян, он перекинул куртку через седло и вспрыгнул поверх неё.
— Погнали. — Тихо пробурчал он, махнув на людей рукой.
Топаз с Кием ещё раз попрощались и припустили за улепётывающим, как заяц, другом. И только уже на окраине селения, они узнали о причине столь всклокоченного состояния своего спутника и о его столь поспешном бегстве. Хотя догадаться стоило ещё значительно раньше.
— Я всё равно тебя достану, паршивец. — Выскочил на дорогу местный кузнец, махая вдогонку улепётывающему Алгорну тяжёлым молотом.
— Сволочь.
— Скотина.
— Жалкий подъюбник.
Кричали, дико помахивая вилами, три его молодца сына, один из которых как выяснилось, не дождался ночью свою красавицу невесту в условленном месте и решил заглянуть на сеновал, куда они затем намеревались отправиться. Она с вечера не двусмысленно намекнула жениху, что эту ночь собирается провести на его же сеновале и возможно не одна. Жених намёк понял и, не встретив невесту, двинулся прямиком на отцовский сеновал. Но главная обида для обманутого жениха заключалась в том, что заночевать она там решила, как видимо действительно не совсем одна, и даже не с ним, с рыжим кузнецом–то, а с мужиком заезжим. Говорят, невеста его в тот год понесла и родила желанную двойню. Вот только хлопчики на отца почему–то с возрастом не больно–то походили, отличаясь не свойственной местным жителям иссиня чёрной копной волос в отличие от батькиных огненно рыжих. Но это, похоже, уже совсем другая история.
— Алгорн, ну, я же просила. — Устало сказала Топаз, когда они нагнали незадачливого любовника, приводящего себя в порядок в близлежащем лесу.
— Прости, не сдержался, уж больно девка была красивая. Эх, хороша баба, и мордашкой и телом.
— Была? — Топаз удивлённо приподняла бровь.
— Ну, да, теперь уж была, в смысле девкой.
— А ты в этом смысле. — Протянула Топаз.
— Да, пожалуй, тут было от чего разозлиться. — Согласился с женихом Кий.
Кий с Топаз переглянулись и весело засмеялись. Алгорн вначале немного обидевшись, подумав, рассмеялся вслед за друзьями.
И только Прутик, как обычно ничего не понявший из разговора взрослых лишь сдержанно улыбнулся.
Две последующие ночи им пришлось провести под открытым небом. Порядочного жилища рядом не наблюдалось, если не брать в расчет дряхлую избушку с перекошенными окнами, дверью и крыльцом, которую они заблаговременно обошли, а тёплая звёздная ночь располагала к романтической ночёвке под мириадами душ предков смотрящих на своих непутёвых потомков. Ночи те прошли на удивление тихо, не беспокоя усталых путников своей напрасной суетой. Кий, конечно, обвёл место их ночлега защитной чертой, но к утру, она так и осталась не тронутой и ни кем не побеспокоенной, если не считать целые полчища комаров и различной мошкары, которая, в отличие от беззаботных мотыльков, воспринималась магической защитой, как угроза для находящихся в её кругу людей. В принципе, именно так всё оно и было. Одним словом, кровососы.
Как они и ожидали, деревня, в которой Кию пришлось принять роды у изнурённой старостиной невестки, оказалась последним приветливым селением на протяжении всех Железных гор. И уже в следующей же деревушке они имели несчастье в этом убедиться.
Люди встречали их настороженными и неприветливыми лицами, а провожали, как правило, не менее красноречивым плевком себе под ноги.
— Чудное местечко мы посетили. — Тихо пошутил Алгорн.
Вот только улыбки эта шутка не у кого не вызвала, в том числе и у него самого.
— Может нам стоит проехать его мимо? — Так же тихо произнесла Топаз. — А то вдруг ещё себе дороже выйдет.
— Проедем. — Согласился Алгорн. — Только вначале наведаемся к местному корчмарю, что–то кушать очень хочется, при том нормальную человеческую пищу, к тому же прямо сейчас, а не после того, как побегаешь за ней по лесу, сдерёшь шкуру и обжаришь.
— Прекрати, не ты один тут такой голодный. — Огрызнулась Топаз, проглатывая набежавшую слюну.
Кий промолчал, хмуро оглядываясь по сторонам. Прутик неуютно поёжился.
Мальчишка, торчавший у коновязи, не подбежал, чтобы схватить лошадей под уздцы, как это проделывали его коллеги на всех предыдущих постоялых дворах в каждом уважающем себя селении. Если же их у коновязи присутствовало несколько, а новый клиент только один, то не редко случалось столпотворение, так как с мест срывались все разом, и, наподдавая друг другу тумаков, бросались на лёгкую наживу, в надежде получить мелкую монету за принятую лошадь, и они, как правило, не ошибались в своих ожиданиях. Этот же продолжал невозмутимо, но в то же время с затаённым злорадством, ковырять грязным пальцем в сопливом носу.
— Вот паршивец, весь аппетит испортил. — Проворчал Алгорн, собственноручно привязывая своего жеребца.
— Вот, видел? — Он повертел у парня перед носом монетой, что собирался расплатиться с юнцом, и с тихим удовлетворением снова спряталась её в складках куртки.
— А это ты видел? Во. — Это парень не растерялся, продемонстрировав опешившему от такой наглости Алгорну кое–что похлеще, а именно, то незатейливое содержимое своего собственного носа, что теперь оказалось на пальце.
— Бяя, фу, какая гадость. Я теперь после этого зрелища неделю жрать не смогу.
Алгорн было кинулся за отскочившим в сторону юнцом, но Топаз удержала его за руку.
— Алгорн, мы не за этим сюда явились. Не хватало ещё пройти такой путь, выдержать столько сражений и пасть заколотыми вилами и граблями в какой–то не приветливой деревушке, только за то, что одному из нас не понравилось содержимое чьего–то сопливого носа.
— Можно подумать, вам оно понравилось. — Проворчал Алгорн, но за парнем не погнался, лишь не по–доброму на него покосился, сощурив глаза.
В корчме их встретила загробная тишина. Лица всех присутствующих хмуро разглядывали вновь прибывших. Корчмарь тоже не отличался особым дружелюбием.
Выслушав заказ, он забыл о нём до того момента, пока его грубо не поторопил Алгорн. Надо заметить, что остро заточенное лезвие лёгшего на стойку клинка было вполне подходящим стимулом для того, чтобы ускорить передвижение по собственной корчме. Рассчитывать на подмогу односельчан, конечно, стоило, вот только они почему–то испуганно расползлись в разные стороны, старательно не глядя на незваного незнакомца с мечом.
Но у сообразительного корчмаря были свои методы борьбы с обидчиками, а вернее способы отмщения таковым.
— Приятного аппетита. — С ехидной ухмылкой произнёс он и снова поплыл в сторону своей неизменной стойки.
