Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла
После взятия Огнемая прошли сутки. Нужно окружать Тартос и брать их, пока они не набрались сил для обороны.
Отряд поднялся вверх по узкой, кривой тропинке, через густые заросли мертвого леса к вершине Аргона. К тем самым пещерам. Ураган набрал силу ближе к полуночи, выкорчевывая деревья и закрывая видимость вихрями снега и ледяными комьями, летящими с небесной бездны.
Аш приказал остановиться и переждать бурю. К утру ветер немного стихнет, и они продолжат путь.
Воины вошли в пещеры и разбили лагерь. Пока Тиберий наблюдал, как разводят костры, Аш взобрался еще выше, пришпоривая коня. Пробираясь к заваленным камнями гротам. Это место привлекло его внимание еще когда они только пробирались по узкой тропинке вверх. Кажется, оно никогда не было жилым, пещеры находились над горным источником и стены постоянно намокали. Кому могло понадобиться блокировать их, если они совершенно непригодны для жилья? Нужно осмотреть всю местность, мало ли кто мог здесь ошиваться. Гиблое время и проклятый лес, как рассадник для всякой нечисти. Обошел вдоль камней, но не заметил ничего подозрительного. Снег замел все следы, даже если здесь кто-то и побывал.
— Эй! Тиб! Что это за место?
Помощник поднял голову, заслоняя лицо ладонью, от снега.
— Ничего интересного, — прокричал тот и подкинул дров в огонь, — иди к нам, Аш. Скоро прожарится мясо.
Демон пожал плечами, хотел было уже спуститься вниз, но вдруг, у самого входа в грот, на ветке покорёженного сухого дерева, заметил черную ленточку. Аш приблизился и долго смотрел на беснующуюся на ветру тесемку. Память тут же выдала картинки из прошлого, где его пальцы тянули за концы такой же ленты, распуская серебристые локоны по обнаженным белым плечам. Содрал ленту и сжал в ладони.
«Ничего интересного, говоришь? Смотря для кого»
Толкнул один из камней и тот со свистом полетел в пропасть. Через несколько минут Аш расчистил вход в грот и посветил факелом вовнутрь.
Замер, застыв на пороге. Совершенно пустое помещение с тремя ровными плитами посередине. Одна большая и две маленькие. И повсюду сухие цветы, венки. Место напоминало усыпальницу или склеп. Довольно странно, если учесть, что в Мендемае это не принято. Здесь с мертвыми прощаются, когда развевают их пепел по ветру и склепом становится каждая часть этого мира. Повесил факел на стену и прошел вглубь. Посмотрел на одну из плит и почувствовал, как по спине начинают стекать капли пота, несмотря на холод.
На холодном граните лежала маленькая тряпичная кукла. Он так хорошо ее помнил, потому что, когда последний раз видел свою дочь, в колыбели лежала именно эта игрушка, сшитая самой Шели. Опустился на край плиты и протянул дрожащую руку к кукле. Взгляд застыл на полосах, покрывающих камень. Он долго не мог понять, что это, пока не рассмотрел бурые пятна. Словно кто-то ломал ногти о гранит до мяса, пачкая кровью плиту. Резко встал и сдвинул ее в сторону.
Внизу углубление, как могила у смертных. Спрыгнул на дно и заметил сверток.
Резко поднял и быстро развернул. Судорожно сглотнул, когда увидел маленькие детские вещи, пеленки. Почувствовал запах и закрыл глаза.
Запахи не забываются никогда, особенно те, которые уносят в редкие минуты счастья. Он помнил, как впервые взял дочь на руки и почувствовал именно этот запах вместе с неконтролируемым, звериным инстинктом самца, которые порвет любого за своего ребенка. Щемящая нежность, влажность в глазах и дикость.
Абсолютная любовь и способность впервые опустится на колени перед женщиной. Маленькой, крошечной женщиной, которая так похожа на него самого.
Он боялся к ней притронуться. Она же такая хрупкая… эта удивительная вселенная, которая произошла от него самого. Коснуться пальцем крошечной ладони и зажмуриться от восторга, когда сжала ладошку.
Развернул кусок черной материи и на секунду показалось, что ослеп, потому что в свете факела засверкало серебро. Пряди волос. Не срезанные, а выдранные с корнями. Судорожно сглотнул, перебирая их пальцами.
Он сдвинул все плиты. Под ними всеми были такие свертки с ее волосами. И еще нет понимания, а внутри происходит очередная схватка разума и сердца, смертельная, выматывающая, вынуждающая шумно дышать и сжимать зубы до боли и хруста в челюсти.
— Аш! — голос Тиберия заставил вздрогнуть.
— Пошел вон! Я хочу побыть один.
— У тебя гости. Говорит, что тебя ждала. Выловили старую, когда пыталась улизнуть.
Демон с раздражением обернулся и увидел ведьму, укутанную в старую потрёпанную накидку. Вот и свиделись. Какая неожиданность.
Усмехнулся. Если бы она не захотела, ее бы не выловили. Веда хитрая сучка, которая всегда продумывает свои шаги наперед. Значит, у нее либо козырь в рукаве, и она хочет его обменять, либо есть пути к отступлению. Но что-то подсказывало Ашу, что скорее всего — это первое.
— Это вы у меня в гостях, — сказала Веда и скинула капюшон, седые волосы казались блеклыми и унылыми, как и все её одеяние, но Аш не торопился вестись на провокацию. Веда умела менять облик, чтобы ввести противника в заблуждение, — я решила переждать здесь зиму, пока на меня охотились все, кому не лень. По твоему приказу, Аш. Ну раз уж ты сам отыскал меня, может, дашь сказать несколько слов по старой памяти?
Демон снова усмехнулся, кивнул Тиберию на выход и тот покинул грот.
— Я искал тебя не затем, чтобы убить. И ты об этом знаешь.
— Ну я предпочла подстраховаться. Ты многих не хотел убивать, и все же их уже нет в этом бренном мире. Полегли от твоей княжеской рученьки. То ли случайно, то ли под раздачу попали.
— Умный Чанкр.
— Поэтому до сих пор живой Чанкр.
Ведьма подошла к Ашу и посмотрела на пряди волос в его руке.
— Она выдирала их с корнями, едва они отрастали. Мы не знали, как этого избежать. Едва оставалась без присмотра, рвала на себе волосы. Жуткое зрелище, для того, у кого есть сердце.
— Сердце есть у всех, ведьма. Иногда оно просто неправильно работает. Забывая, что ему положено выполнять лишь жизнетворную функцию. А угрызения совести довольно часто мучают смертных. Чего они только не совершают в праведных порывах донести раскаяние до своего Бога.
Заметил Аш и невольно поднес локоны к лицу, втягивая запах.
— Это не были угрызения совести — это было помешательство. Она сошла с ума.
— Думаешь, измена может носить название «помешательство»? И с каких пор ты заделалась адвокатом, старая?
Веда вдруг схватила Аша за руку, сильно впиваясь костлявыми пальцами в его запястье.
— Измена нет, а горе — да. Я не адвокат. Просто Шели…Она особенная. Она не такая, как все. В отличие от некоторых, после прикосновения к прекрасному мне не хочется его раскрошить или сожрать, а сберечь.
