Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла
— Измена нет, а горе — да. Я не адвокат. Просто Шели…Она особенная. Она не такая, как все. В отличие от некоторых, после прикосновения к прекрасному мне не хочется его раскрошить или сожрать, а сберечь.
Демон почувствовал, как ведьма пытается пробить его сознание, отдавая образы, и тряхнул головой.
— Какого дьявола ты делаешь, старая?
— Хочу раскрыть твои слепые глаза, жалкий безумец, копающий сразу две могилы. Для нее и для себя. Мертвых не хоронят дважды. Вы оба мертвы.
Аш расхохотался.
— Так и не пытайся оживить мертвецов, Веда.
— Зачем мне пытаться? Если один мертвец уже закопал обоих глубоко в свой персональный ад ревности и эгоизма? Я всего лишь пытаюсь показать, насколько он слеп. Пока еще не совсем поздно.
— Я бы лучше ослеп, — прорычал Аш, — сдох, чем, вернувшись, нашел ее чужой женой, узнал о смерти детей и понял, что она меня предала. Такая особенная и прекрасная, что все пятна грязи на ней смотрятся слишком уродливо, чтобы не заметить.
— Тогда считай, что в эту минуту ты уже ослеп. Впусти! Или боишься правды, демон?
Аш позволил ведьме проникнуть к себе в голову и … в этот самый момент ему показалось, что он на самом деле слепнет. Глазные яблоки вспыхнули огнем. Их опалило пламя собственного погребального костра, в котором горело тело, так похожее на его собственное. Он слышал дикие женские крики, плач, вой. У него закладывало уши от этого жуткого воя.
Видел девушку в платке, которая плела венки у этих самых плит. Девушку с пустым взглядом. Она и правда казалась мертвой. Смотрела в никуда страшными глазами-безднами и перебирала пальцами венки.
В голове взорвался голос Веды, заставляя морщиться от боли, но он бы уже не смог выгнать ее оттуда. Ведьма расположилась в его воспалённом сознании, как у себя дома.
— Мы должны были оставить ее в одной из вишт. Этого требовали воины. Таскать за собой сумасшедшую, на которую объявлена охота, было и рискованно, и глупо. На Фиена сильно давили обстоятельства и законы Мендемая, которые по инерции соблюдались даже после смерти твоего отца. Тогда мы приняли решение, что если она станет женой командира, никто не посмеет указывать инкубу, как поступить с Шели. Мы провели брачный ритуал и забрали ее с собой. Вот такую. Какой ты ее видишь. Разве эта тень способна на предательство? Способна на измену и плотские утехи?
Я долго не знала, как вернуть ее к жизни. Пока не поняла одного, что Шели так устроена — ей нужно дать смысл к существованию. Она потеряла слишком много, и ее психика не выдержала этих жутких потерь. Люди так устроены, им нужно знать, ради чего они открывают по утрам глаза.
— Она сама отказалась от моих детей! Это было её решение! И она этого ни разу не отрицала.
— На них объявили охоту, Аш. Это был единственный выход переждать, и она решилась. Ни одна женщина на моем веку не любила своих детей так, как их любила она. Потому что в нашем мире дети редко рождаются от любви, Аш. Чаще от насилия или по велению происхождения, наследия.
Мы совершили то, что должны были! Иначе она бы наложила на себя руки.
— Подложили под инкуба? Вот такую беспомощную, да? Это была его идея? Трахать мою женщину во имя великой цели?
— Как же ты обозлен и от этого глуп и слеп. Поистине, ярость делает любого идиотом и рабом своих эмоций. Нет. Фиен поехал в свою вишту, там разродилась его любовница. Плод убил мать, как это обычно происходит со всеми смертными. Он привез мальчишку в Аргон. Идея пришла неожиданно, когда Шели отреагировала на плач младенца.
Аш резко выдохнул и тряхнул головой, услышав собственное утробное рычание, от которого задрожали камни. Понимание выворачивало ему мозги. Они плавились в огненной лаве. Начинало вонять горелым мясом и слышался треск собственных костей. Ведьма подливала масла в огонь.
— Нет! Ты будешь слушать до конца. Или я сочту тебя жалким трусом, который испугался последствий собственной одержимости. Можешь потом убить меня, Верховный Демон, но я договорю, раз начала. Шели никогда не была с Фиеном. Ни разу. Не подпустила к себе ни одного мужчину за все эти годы, а брак с инкубом ограждал ее от домогательств. Да! Фиен рассчитывал на то, что, когда она придет в себя и узнает о сыне, она сдастся его натиску. И я не могу упрекнуть его за это. Ей нужно было продолжать жить, а он любил её. Но он ошибся. Шели приняла ребенка, а инкуба нет. Вот такой была измена, и таким было предательство. Она медленно умирала без тебя. Горе свело её с ума, превратило в жалкое подобие человека. И ты знаешь — если бы я верила в то, что она может быть счастлива с Фиеном, я бы перевернула все проклятые страницы своих манускриптов, но я бы сделала ее счастливой. Только Шели не могла быть счастливой без тебя, Аш. Есть женщины, которые с самого рождения принадлежать только одному мужчине. Мне жаль, что этим мужчиной для Шели оказался ты.
— Хватит! — в голове нарастал рев, как рокот приближающегося стихийного бедствия с необратимыми разрушениями.
— Не хватит! После всего, что ты натворил — не хватит! Ты обязан слушать и видеть.
Ты задолжал ей это. Долги надо отдавать, демон. Ты мог унижать ее и убивать день за днем, должен смочь и принять свои ошибки. Встретиться с ними лицом к лицу.
Когда ведьма закончила и оставила его сознание, Аш осел на каменный пол и закрыл глаза. Вот теперь он действительно мертв. Внутри нарастал рев, бешеный вопль ярости. Но он так и не прорвался наружу, он разрушал его изнутри, крошил, кромсал, выворачивал душу. Ему казалось, что в глазах с треском лопаются сосуды.
— Проклятая старая сука! Ты не могла показать этого раньше?! — не крик, а хриплый шепот, и пальцы впиваются в светлые пряди, которые все еще судорожно сжимает в кулаке.
— Раньше ты объявил на меня охоту, и мне ничего не оставалось, как прятаться от обезумевшего демона, который горел жаждой мести. Считай, что это была моя месть тебе. Мы квиты!
Аш поднял на ведьму черные глаза и прорычал:
— А ей ты тоже мстила?
— Это была ее участь — любить такое чудовище, как ты. Это был ее выбор. Я больше ничего не могла для нее сделать. Как видишь, я тоже возвращаю долги. Если еще не поздно, и ты не убил ее.
— Убил, — глухо сказал Аш, — убивал очень долго и наконец-то убил.
Вдруг вскинул голову и посмотрел на Веду:
— Ты солгала! Скажи, что ты, мать твою, солгала, или я прикажу содрать с тебя кожу живьем и вырву твое сердце по кускам. Маленький ублюдок — ее сын! Она слишком его любит, чтобы это было не так! Ты развела здесь спектакль, чтобы остаться в живых.
— Падшие могут зачать не более трех раз за всю свою вечность. Такова природа ее сущности, — вкрадчиво сказала ведьма.
