Ярослава Лазарева - Поцелуй ночи
— Если ты считаешь, что это поможет Ренате, — начала я, следуя за ним.
— Не знаю, что ей может помочь. Вдруг подействует? — сухо сказал он.
Квартира Ренаты занимала пол-этажа. Она находилась прямо напротив квартиры Грега. Планировка была тоже как у Грега, только Рената выделила большое помещение под студию. Грег сразу повел меня туда. Но Ренаты там не оказалось. Царило полное запустение. Полотна были сдвинуты в угол, мольберт кое-как прикрыт тряпицей в пятнах засохшей краски, на полу валялись коробки с гуашью, тюбики с белилами, кисточки.
— Она не разрешает мне здесь прибрать, — почему-то шепотом произнес Грег. — Ее нет в мастерской. Жаль! Надеюсь однажды увидеть ее здесь, увлеченную написанием очередной картины. Но, как видишь, Рената сюда даже не заходит.
— А где она? — спросила я и невольно прижалась к плечу Грега.
— Ты боишься, — констатировал он и недобро усмехнулся. — И правильно делаешь! Вампир в депрессии непредсказуем, а значит, опасен для вас, людей.
— Можно подумать, для вас, вампиров, не опасен, — сухо заметила я.
«Раньше он всегда говорил «мы», — мелькнула мысль. — И никогда не противопоставлял людей и вампиров».
Я постаралась об этом не думать.
— Рената все время проводит в комнате, что-то вроде будуара, — сообщил Грег.
— Можно туда войти?
Грег не ответил, сжал крепче мою ладонь и быстро вышел из мастерской.
«Будуар» оказался квадратной, довольно большой комнатой без единого окна. Я не была здесь ни разу. Грег распахнул дверь, даже не постучав. Думаю, Рената знала о нашем визите. Она сидела на полукруглом диване с высокой спинкой в черном платье. Диван был обит черной кожей, Рената практически с ним сливалась. Да и все в комнате было черным, начиная от обоев и заканчивая ковром на полу. Она сидела в полной темноте, но как только мы вошли, включила бра, висящее над ее головой. Оно было сделано в виде хрустального черепа. Грег оставил меня и сел рядом с Ренатой. Я застыла на пороге. Они смотрели на меня с одинаковым выражением и были в этот момент разительно похожи. У меня побежал по спине холодок, захотелось уйти. Но я решила, что из-за своих нелепых сомнений веду себя глупо, поэтому улыбнулась, поздоровалась с Ренатой и сделала шаг в сторону дивана. И вдруг то, что я приняла за толстый шарф, намотанный на ее руку, подняло голову и угрожающе зашипело. Я попятилась.
— Тише ты, Гансик! — засмеялась Рената и шлепнула змею по морде.
Та снова зашипела и кинулась на руку Ренаты. Я увидела, как клыки вонзились в ее запястье и по руке потек желтоватый яд.
— Это габонская гадюка, — невозмутимо сообщил Грег. — Чрезвычайно ядовита. Рената решила завести себе домашнее животное. Эта гадюка почему-то совсем нас не боится.
— И все время пытается меня убить, — добавила Рената и хрипло рассмеялась. — Да, Гансик? — спросила она и подняла треугольную голову змеи, зажав ей пасть. — Только тем и занимаешься, что пытаешься меня убить! Ах ты, мой проказник!
Толстое длинное туловище гадюки зашевелилось, она сползла с руки и вытянулась на диване. Длиной она была метра полтора. Четкий геометрический узор на чешуе, состоящий из желто-коричневых, багровых, розовых и бежевых прямоугольников, треугольников и ромбов, казался очень ярким на фоне окружающей черноты.
«Рената окончательно сошла с ума, — подумала я, наблюдая за тем, как гадюка разъяряется все больше. — Ей, видимо, доставляет удовольствие, что ее кусает это жуткое существо. Хорошо, что яд не может убить вампира!»
Я посмотрела на Грега. Ситуация казалась мне абсурдной — он пригласил меня сюда, а сам словно занял оборонительную позицию, сев рядом с Ренатой, которая забавлялась со смертельно опасной змеей. Я не могла даже подойти к ним.
— А тебе нравится? — спросила Рената и приподняла туловище гадюки. — Правда, милый?
— Тебе виднее, — ответила я и шагнула к двери.
— Лада злится, — сказала она, а потом добавила, как мне показалось, вполне искренне: — Я рада, что ты меня навестила.
— Надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь? Рената оторвалась от созерцания гадюки и посмотрела на меня. Выражение ее лица мне не понравилось. Оно было каким-то затравленным, а ведь Рената всегда отличалась легким и довольно поверхностным отношением ко всему на свете. Видимо, я ошибалась и история с Гансом не прошла для нее даром.
— Я в норме, — тихо ответила она. — Даже домашнее животное себе завела. Вот играю с ним.
— Лучше бы ты начала рисовать, — не удержалась я.
— Не тянет! — вяло проговорила она.
— Может, дар пропал, — вдруг встрял Грег. — Я вообще считаю, что Ренате необычайно повезло: умеет рисовать, и при этом очень хорошо.
— Уже не умею, — сказала она и вновь принялась раззадоривать змею. — Вернее, не хочу!
— А ты нарисуй… портрет Ганса, — после паузы предложила я и тут же замолчала, ругая себя в душе за бестактность.
— Вот этого? — засмеялась она и приподняла голову шипящей змеи. — А что, хорошая идея! Запечатлею! Ничто не вечно в этом мире! Гансик тоже скоро умрет!
— Мне пора! — сказала я.
— Заходи, — предложила Рената равнодушно.
— Тебя проводить? — спросил Грег, но даже не встал с дивана.
— Не нужно, — быстро ответила я и вышла за дверь.
В лифте я не сдержала слез. Происходящее не укладывалось в голове. Поведение Грега причиняло мне боль. Я покинула двор и направилась по узкому переулку на Новокузнецкую, и тут передо мной возник Грег. Я оглянулась, в переулке мы были одни.
— Лада, — потерянным голосом начал он и взял меня за руку, — я не хочу, чтобы ты уходила.
— Солнце еще не село, — я отодвинулась. — Тебе лучше вернуться в квартиру.
— Неужели ты не понимаешь? — взволнованно сказал он. — Я не мог вести себя иначе?! Рената все еще не в себе! Зачем ей смотреть на наши счастливые лица? Зачем причинять ей еще большую боль?
— А разве у нас счастливые лица? Я что-то не заметила. Последнее время ты ведешь себя…
Я не стала договаривать, не видела смысла в выяснении отношений.
— Я люблю тебя, — потерянным голосом произнес Грег.
Я вскинула на него глаза. Сейчас он выглядел совсем как раньше. Его лицо было нежным, одухотворенным, глаза сияли голубыми переливами, губы улыбались.
— И я тебя люблю. По-прежнему. В моей душе ничего не изменилось.
— Я знаю, — ответил Грег и взял меня за руку. — Во сколько ты встречаешься с риелтором?
— В девять вечера. Присоединишься?
— Сейчас всего шесть, — улыбнулся он. — Хорошо, что пасмурно, солнца совсем не видно.
— Погуляем? — обрадовалась я. — Или у тебя дела?
