Ярослава Лазарева - Поцелуй ночи
«Ага, как же! — подумала я. — Так к тебе очередь и выстроилась! Кризис, цены на все упали, такие квартиры мало кто может себе позволить, вот ты тут соловьем передо мной и заливаешься!.. Да, мало кто может себе позволить… Но я-то зачем трачу столько денег на помпезное жилье? Можно ведь купить простенькую «двушку»!
Я попрощалась с риелтором, договорившись, что позвоню ему, и отправилась к Грегу. Мне не терпелось рассказать ему о квартире. Днем он безвылазно сидел у себя дома, мы гуляли лишь по ночам. Поэтому мой режим сбился: днем я спала, обычно в квартире на «Коломенской». Оставаться у Грега я по-прежнему опасалась. Чувствовала, что в наших отношениях сквозит холодок, и не могла понять, чем это вызвано. Но мысль, что Грег больше меня не любит, становилась все более навязчивой. Может, потому я избегала проводить с ним все свое время. Ренату я еще ни разу не видела. Она закрылась в квартире и не выходила оттуда. Иногда я спрашивала Грега о ее самочувствии, он говорил, что навещает ее и что ей становится все лучше, но она никого не хочет видеть. Атанаса при ней уже не было. После истории с Гришей он исчез, и даже Грег не знал, где он находится.
Я поднялась в квартиру Грега и увидела, что дверь открыта. Я вошла и позвала его, но мне никто не ответил. Из холла я отправилась в огромную, выдержанную в черно-красных тонах, гостиную. Сейчас она тонула в полумраке, так как плотные черные портьеры были задернуты.
Прости и прощай,
И не нужно винить себя.
В этом мире нет места для нас,
И объяснять мне ничего не стоит.
Разбита судьба,
А вместо сердца — дыра,
Прячь свой взгляд,
Я сделал
Шаг назад…[13]
услышала я низкий голос вокалиста какой-то неизвестной мне рок-группы.
Музыка была тяжелой, как раз в моем вкусе. Я замерла, вглядываясь в темноту гостиной.
— Ты пришла, — раздался голос Грега. Песня стихла, и он возник передо мной. От неожиданности я вздрогнула, но, увидев его бледное лицо с горящими голубыми глазами, улыбнулась и обхватила его за шею.
— Милый, — прошептала я.
Грег склонился и мягко коснулся холодными губами моих губ. Но тут же отстранился.
— Ты с новостями, — сказал он.
Мне вновь не понравилось, что он не задал вопрос, а констатировал факт.
«Ты читаешь мои мысли? — про себя спросила я и заглянула ему в глаза. — У тебя снова появился этот дар?»
Грег моргнул и тут же отвел глаза.
«Значит, ты все-таки разлюбил меня, — подумала я. — Иначе чем объяснить вновь обретенную способность. Я умру от этого!»
С трудом сдержав слезы, я обошла неподвижно стоящего Грега. Сев на диван и включив торшер, спокойно спросила, что он слушал.
— «Stigmata». Недавно открыл для себя эту группу. Они из Питера, — Грег подошел ко мне.
Я немного послушала, музыка мне понравилась.
— У них хорошие тексты, — добавил Грег и сел на другой конец дивана.
— Я нашла квартиру. Но пока не дала окончательного ответа. Хочу, чтобы ты ее посмотрел.
— Зачем? — улыбнулся он. — Я тебе доверяю и заранее согласен. И мне не стоит общаться с риелтором. Не находишь?
Я посмотрела на его бледное лицо и словно впервые его увидела, настолько сильно Грег изменился после пребывания в монастыре. Черты его лица стали жестче и суше. Вампиры никогда не стареют, но сейчас мне показалось, что Грегу не восемнадцать лет, а все тридцать. В выражении его лица появилось что-то незнакомое, оно словно постепенно превращалось в посмертную маску.
«Он меня не любит, — вновь подумала я, — он меня не любит…»
И опять Грег посмотрел на меня так, будто читал мои мысли.
— Не понимаю, что тебя тревожит, — наконец произнес он. Эту фразу можно было отнести и к разговору о риелторе, и к моим мыслям.
Я решила, что будет лучше, если я продолжу разговор о квартире.
— Хочу, чтобы ты поучаствовал в выборе, мы планировали, что когда-нибудь будем жить вместе. Вдруг квартира тебе не понравится, а я ее уже куплю?
— Тебя тревожит что-то еще, — настойчиво сказал Грег.
Я закусила губу, почувствовав непреодолимое желание поговорить с ним начистоту. Если он уже меня не любит, то пусть скажет об этом.
«Какой в этом смысл? — остановила я себя. — Ведь все было задумано специально, чтобы он смог легко выполнить условия поверья. И если даже Грег меня разлюбил, то не говорит мне об этом из жалости. Он понимает, что тем самым меня убьет, но как мне узнать правду? Это сводит меня с ума. И еще навязчивое ощущение, будто он слышит все, что я думаю!»
— Да, меня тревожит! — начала я и осеклась, увидев, как дрогнуло его лицо.
На нем отразилось страдание, но Грег тут же взял себя в руки.
«Не буду ничего выяснять, — решила я. — Пусть все идет само собой. Даже если он не любит, мои чувства остались прежними!»
— Понимаешь, — совсем другим тоном сказала я. — Квартира кажется мне слишком дорогой. Я думала о какой-нибудь обычной «двушке» без особых претензий.
— Почему? — пожал он плечами. — Не понимаю, зачем жить в плохих квартирах, когда есть возможность приобрести хорошее жилье в приличном районе. Разве тебе не важно, что тебя окружает? Разве ты хочешь жить в доме, где на лестничной площадке грязь, за стеной орут вечно пьяные соседи, а из всех щелей ползут тараканы?
— Нет, конечно! — ответила я и невольно передернулась от отвращения.
— Тогда не вижу смысла в нашем разговоре. Покупай квартиру и оформляй документы. Все равно я пока живу тут. Устраивайся по своему вкусу. Мебель, технику и все прочее купишь сама.
— Но ведь мы хотели вместе… — начала я.
— Ладушка, — ласково сказал он, — я сейчас не могу никуда переехать, оставив Ренату одну. Она все еще не в себе.
— Как она? — спросила я.
— Молчит, никуда не выходит.
— Рисует? — поинтересовалась я.
— Нет! Даже не заходит в мастерскую, — грустно произнес Грег. — Хочешь ее навестить?
— Зачем? — испугалась я.
— Вдруг это что-то изменит в ее сознании? — воодушевился он. — Рената всегда к тебе хорошо относилась. Пошли!
Грег встал и взял меня за руку. Когда его ледяные пальцы коснулись моих, я вздрогнула и мне вновь захотелось плакать. Раньше мы, оказавшись вместе, без конца обнимались, целовались, не могли оторваться друг от друга. После возвращения из монастыря Грег стал намного сдержаннее. Иногда у него бывали всплески былой страсти, но они мгновенно угасали, словно он усилием воли заставлял себя быть холодным. Прикосновение его пальцев вызвало у меня дрожь. Мне захотелось обнять его, поцеловать, броситься ему на шею, но я сдержала себя.
