Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин

— Какого черта ты сейчас сказала? — спрашиваю я, заставляя себя оставаться на месте.

— Ты знаешь, как это бывает. Гризельда, моя внучатая племянница — ты ее помнишь — попросила любовное зелье. И разве ты не просил помощи, Коннор О’Дойл?

Я хмурюсь.

— Я ничего не просил. Я не видел тебя как минимум сто лет.

Никто из нас не видел ее целую вечность. Единственный вывод, который я могу сделать из ее внезапного появления здесь, заставляет меня заскрежетать зубами. Мне хочется снова спуститься в подземелье замка и избить кое-какого змеиного ублюдка.

— Лахлан сказал тебе прийти сюда?

Уитли переводит взгляд с ведьмы на меня, глядя так, будто мы сумасшедшие.

Одетт кривит лицо в раздраженной гримасе.

— Конечно, Лахлан пригласил меня, и это именно то, что ты должен был сделать в тот момент, когда все это произошло. Ты помнишь, чего хотел? О боги, какой это был год? — Одетта раздраженно щелкает пальцами, и в ее руке появляется ее любимый мартини — с одной оливкой и долькой лимона.

— Срань господня, — шепчет Уитли.

Мои губы подергиваются при виде благоговейной улыбки Уитли и широко раскрытых глаз. Я вспоминаю, как был очарован этими маленькими фокусами Одетт, когда впервые встретил ее. Тогда все это было для того, чтобы отвлечь меня от боли.

— Помнишь, в последний раз, когда ты приходил ко мне по поводу Влада, спрашивая, могу ли я как-то вывести его из этого состояния?

— Да, и ты тогда сказала, что это невозможно.

Да, я был в отчаянии, прежде чем появилась идея с отелем.

— Похоже, я ошиблась, — говорит Одетт, ставя бокал на ближайший резной дубовый столик XVI века в елизаветинском стиле.

Я вскакиваю на ноги, чтобы принести кóстер⁷⁴, стиснув зубы. Неужели никого больше не волнует, насколько все старое и дорогое в этом замке?

— Влад нашел свою пару, и у них все в порядке, — говорю я, поднимая ее бокал и ставя под него деревянную подставку.

Уитли оживляется при этих словах, и я внутренне вздрагиваю, садясь обратно рядом с ней. Дерьмо. Она сверлит меня взглядом, и я понимаю, что она не собирается оставить эту информацию без внимания. Я до сих пор не рассказал ей, что Влад — вампир.

Когда я обращался к Одетт за помощью, Влад как раз перестал питаться, и я спросил, есть ли способ вернуть его к жизни. Это было сто лет назад. Я с трудом сдерживаю дрожь, вспоминая темный склеп, который Одетт называет своим домом, и насколько густой там была магия.

— Я знаю, — говорит Одетта. — Пару месяцев назад я была на вечеринке по случаю помолвки, и кто-то упомянул, что найти истинную пару должно быть легко. — Одетта улыбается так, словно знает какой-то секрет, которым не хочет делиться.

— Ну, это точно было не легко, — говорю я, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку.

— Я вспомнила зелье, рецепт которого знала, и просто соединила ингредиенты.

— И что потом?

— Через месяц я вижу Влада с человеком в Instagram, представь себе. Так что я решила, что оно сработало, — она пожимает плечами, будто это не имеет никакого значения, и я совсем не удивлен, что она пользуется социальными сетями — она всегда следила за всеми возможными способами шпионить, всегда шла в ногу со временем.

— Что именно, ты предполагаешь, сработало? — стону я.

— Заклинание, очевидно. Ты вообще слушаешь?

Уитли сжимает кулаки, и я краем глаза замечаю, как ее глаза желтеют.

— Через неделю после этого Гризельда, та самая, кто спросил о заклинании, встретила свою пару, — продолжает Одетт. Ее лицо морщится, и она выглядит так, словно вот-вот признается в чем-то неприятном. — А еще через две недели я вижу Влада в интернете, отдыхающего на Мальдивах с человеком.

— Обри появилась за неделю до открытия, — говорю я, и по позвоночнику пробегает холод от осознания того, что ведьма, возможно, натворила.

Она хмурится и переводит взгляд на Уитли.

— Возможно, я… заколдовала вас на поиск истинных пар.

— Черт возьми.

— Знаю. Сумасшествие, правда? — бормочет Одетт, прежде чем покрутить запястьем, щелкнуть пальцами и вызвать еще один бокал мартини, который тут же осушила.

Глава 29Уитли Уитт



Поводок для тревоги.⁷⁵

— Лахлан впервые за долгое время двигается во рву, Влад теперь связан со своей парой, а я только что нашел свою. Как ты можешь не знать, кого прокляла? — разъяренно спрашивает Коннор, прислоняясь к массивной книжной полке.

Я тяжело вздыхаю, пытаясь угнаться за ходом разговора.

— Ты сейчас серьезно жалуешься на то, что я помогла вам найти истинных пар? Ты хотя бы знаешь, каковы шансы встретить пару? — резко отвечает Одетт со своего места.

Я ерзаю на диване и шаркаю туфлями по толстому библиотечному ковру, желая, чтобы это поскорее закончилось. Время от времени, пока Одетт разговаривает с Коннором, ее взгляд задерживается на мне. В такие моменты по коже пробегает странное ощущение, заставляющее тело реагировать, но без превращений в волка.

Это не больно, просто странное шевеление, словно она что-то оценивает. У меня такое чувство, что если бы Коннор об этом знал, он был бы не в восторге.

— Ты не можешь просто так накладывать заклинания на всех подряд, — рявкает он. — Как такое вообще могло случиться?

— Я не знаю. В последнее время моя магия ведет себя странно, — отвечает она, краснея от гнева.

— То есть, если я правильно поняла, — говорю я, наклоняясь вперед и опираясь локтями на колени. — Ты наложила заклинание, из-за которого люди — вернее, сверхъестественные существа — находят своих истинных пар?

— Да, — женщина высоко поднимает бровь, словно бросая мне вызов.

— И что это значит для нас? — спрашиваю я. Постоянно ли это? Хочу ли я этого? Все происходит так быстро, и мне приходится изо всех сил сдерживать панику. — И почему я вдруг превращаюсь в волчицу, которой срочно нужно сделать эпиляцию?

— Она не пахнет как оборотень и не превращается, — вставляет Коннор, скрещивая руки. — Она пахнет, как я, и может контролировать свою форму, но это, по идее, невозможно, верно? Я не могу обратить человека укусом. Никогда не мог.

— Ну, как мы всегда знали, ликаны — это изначальная причина появления оборотней и перевертышей. Один укус в полнолуние — и человек проклят меняться каждый месяц. Размножение с людьми вне брачных уз привело к появлению обычных волчьих перевертышей. Даже оборотни могут обращать при определенных условиях, но ты, Дойл? Нет, ты по всем меркам не обычный ликантроп и никогда не обладал этой способностью.

— То есть ты вообще ничего не знаешь? — спрашиваю я, падая обратно на диван с вздохом, эмоции переполняют меня.

Если от нее никакой пользы, то зачем вообще этот разговор? Я бы лучше пошла и поговорила с Лахланом снова, даже если он будет в костюме Адама — это, возможно, дало бы мне больше ответов.

Взгляд Одетт темнеет.

— Я этого не говорила.

Воздух наполняется напряжением, по краям потолка и пола ползут тени, и я сглатываю. Волосы встают дыбом, а по коже пробегает покалывание, словно я вот-вот превращусь из-за ощущения угрозы. Может, не стоит злить Ведьму-Королеву, или как ее там.

Внезапно все возвращается в норму, светильники мигают, а затем комната вновь озаряется светом.

— У меня есть две теории. У Коннора сущность ликана, а они известны тем, что превращают своих человеческих истинных пар также в ликанов, а не в оборотней. Но, как мы уже говорили, у него нет способности к обращению через укус. Либо он каким-то образом обрел эту способность из-за связи, либо… у тебя в роду были дальние предки-ликаны, и он пробудил это в тебе укусом из-за пробуждения своих собственных скрытых способностей. Я считаю второй вариант более вероятным.

— Значит ли это, что теперь я могу создавать оборотней? — спрашивает он и хмурится.

Она пожимает плечами.