Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

Он одарил меня долгим взглядом, прежде чем нырнуть обратно в туннель и вернуть крышку на место. Я наклонилась, присыпая люк ветками и сухими листьями, чтобы он идеально слился с окружением.

Пока мы втроем, пошатываясь, выбирались из-под покрова леса через поляну к Кровавому дереву, я знала: окажись любой охотник на расстоянии выстрела, у нас не было бы ни шанса — хромающий Август тяжело опирался на нас с Джедом, а я прижимала руку к груди, и моя теперь уже испорченная майка насквозь пропиталась кровью.

В этот раз у Кровавого дерева к нам присоединилась лишь одна мишень. Трое из семерых выбранных пали от рук охотников или препятствий Ларча.

Когда мы вернулись к тюрьме, я мельком увидела советников в их безупречно сшитых, специально разработанных охотничьих костюмах: они яростно шагали обратно к Эндлоку.

Советница Эдер была высокой и призрачной; она двигалась к тюрьме грациозной походкой, лёгкий ветерок отбрасывал чёрные кудри с её лица. Она оскалилась на Ларча; белизна зубов контрастировала с рубиново-красной помадой и смуглой кожей. Она была молода для советницы. Смерть отца стала неожиданностью, и Калтриона заняла его место в Совете в пятьдесят три года.

Советнику Баскану, напротив, было под семьдесят. Его седые волосы были аккуратно собраны в узел на макушке, рот искривлён в презрительной гримасе, а губы напоминали тонкий кровавый порез на молочно-белом лице.

Я с облегчением выдохнула, не увидев с ними Роалда.

После краткого обмена репликами советники удалились в здание, позволив двери захлопнуться прямо перед носом Ларча.

Должно быть, им было стыдно, что они не смогли убить Августа даже с его раненой ногой.

Меня немало порадовало, что граждане из Нижнего сектора перехитрили одних из самых могущественных людей Дивидиума.

Вместо того чтобы разнести нас, Ларч вошёл в тюрьму ни слова не говоря — предположительно, чтобы последовать за советниками и умолять их простить ему испорченную охоту.

Мы выстроились у стены здания, ожидая конвоя внутрь. Нагретый солнцем камень жёг спину сквозь комбинезон, а струйки крови бежали по моему предплечью, повторяя рисунок вен под кожей.

— Что с тобой случилось, 224-я? — спросил Вейл голосом, лишённым эмоций.

— Я лезла на дерево, и ветка, за которую я ухватилась, сломалась пополам. Распорола руку, — отчеканила я.

— Неуклюжая. — Он резко выдохнул, закатив глаза. — Иди за мной.

Я бросила взгляд на Джеда и Августа, прежде чем последовать по пятам за Вейлом. Мне не нравилось оставлять их одних. Теперь, когда я практически получила подтверждение, что Перри активно пытается убить Августа, казалось неразумным отпускать его куда-либо без сопровождения кого-то из нас. Но, учитывая, что моё состояние сменилось от лёгкой дурноты до ощущения, что я вот-вот рухну в обморок, моим первым приоритетом было зашить руку.

Вейл провёл меня в подготовительную комнату и через две запертые двери, пока мы не добрались до лестницы, ведущей в подвал.

Коридоры подуровня освещались тёплым свечением настенных ламп, но ни лучика естественного света не проникало в эти глубины. Темнота каждый раз вызывала тревогу в желудке, напоминая о том, что мог сделать Морт, если бы не появился Вейл. Или, что ещё хуже, о темноте квартиры в Дивидиуме в ту ночь, когда арестовали родителей. Мы с Джедом просидели в гостиной несколько часов после того, как их увезли — в тишине; единственным звуком были капли крови, падающие с моей руки от двух свежих зарубков на плече.

Мы остановились у лазарета, и Вейл забарабанил в дверь. — Амелия? Я привёл заключённую. Травма руки. Нужно наложить швы.

Вейл поднял кулак, чтобы постучать снова, но дверь распахнулась. Доктор Роу выскочила наружу с охапкой медикаментов.

— Ой! — Она подпрыгнула, едва не уронив медикаменты. — Вейл, милый, ты напугал меня до полусмерти! В чём дело?

Вейл жестом указал на меня и мою наспех замотанную рану. — 224-я была ранена во время охоты только что. Ей нужно наложить швы.

— Боже, судя по количеству крови, так и есть, — рассеянно произнесла доктор Роу. Она наклонила голову, плечом поправляя очки на переносице. — Охранник вызвал меня в столовую. Там драка, и один из заключённых в плохом состоянии. Сможешь зашить Рейвен? Ты знаешь, где всё лежит.

Не дожидаясь ответа, она поспешила мимо нас к лестнице, ведущей на главный уровень. Я не знала, почему от того, что она назвала меня настоящим именем, а не номером, к глазам подступили слёзы.

Вейл махнул мне в сторону лазарета, и я вошла внутрь.

Как только дверь за нами закрылась, и мы остались в маленькой комнате одни, я выгнула бровь. — Ты научился накладывать швы, когда был волонтером в медицинском центре?

Он кивнул. — Я учился в медицинской академии в Верхнем секторе. Был на втором курсе — как раз тогда у студентов обязательная волонтёрская практика. После всего случившегося диплом я так и не получил.

Он жестом велел мне сесть. Я выбрала один из стульев на колёсиках, стоявших в комнате, и он устроился напротив.

— Давай взглянем на порез, — сказал он тихим голосом, обхватив рукой мою икру сзади и мягко потянув, чтобы придвинуть мой стул ближе к своему.

Дыхание перехватило от неожиданного прикосновения. Тепло его пальцев просочилось сквозь ткань комбинезона, впечатываясь в кожу, и воспоминание о его губах на моих заполнило разум.

Я вспыхнула; взгляд метнулся к его глазам, а затем выше, над его головой, в угол комнаты, где камера была направлена прямо на нас. Красный огонёк мигал с равными интервалами.

Наблюдает за нами.

Я перестала дышать, пытаясь вспомнить всё, что мы сказали с момента входа в комнату. Мы выдали себя? Допустили недозволенную близость?

Лоб Вейла наморщился, когда он заметил выражение моих глаз, а затем он оглянулся через плечо и заметил камеру. Он напрягся, отпуская мою ногу, словно обжёгся.

Он взял меня за запястье, разматывая испачканную майку с повреждённой руки.

Я резко втянула воздух, когда ткань потянула за собой чувствительную плоть.

Вейл замер, метнув взгляд на моё лицо, прежде чем продолжить куда более осторожными движениями.

Он отошёл к смежной умывальной, вернувшись со стопкой марлевых тампонов. С помощью марли и физраствора он промыл рану. Закончив, он взял иглу и нить для швов.

— Постой. Ты не собираешься обезболить место?

— Мы не держим анестетиков для заключённых, 224-я, — ответил Вейл, но его глаза говорили: «Мне очень жаль». — Это была бы пустая трата ресурсов Эндлока.

Конечно, была бы.

Я сглотнула, готовясь к худшему, и он начал мучительный процесс наложения швов. Когда игла пронзила кожу, я закусила губу, чтобы сдержать крик.

Просто дыши.

Дыши.

Продолжай дышать.

Глаза Вейла перемещались между моим лицом и рукой; работая, он прикусывал нижнюю губу. Я чувствовала напряжение в его мышцах, хотя руки оставались твёрдыми каждый раз, когда игла протыкала кожу.

Каждые несколько мгновений он встречался со мной взглядом, моля увидеть в нём извинение. Его челюсти были сжаты так крепко, что я почти ожидала услышать треск зубов.

Он завязал узел шва; его руки были спокойны, когда они намеренно коснулись моих пальцев, успокаивая меня.

Я смотрела на его лицо, а не на движения рук, позволяя взгляду очерчивать его волевую челюсть и тёмные волосы. Я вспоминала, как распускала эти волосы и запускала пальцы в его пряди. Я вспоминала то, чего вспоминать не следовало, но всё равно позволяла себе это. Мне нужно было что-то, что отвлечёт внимание от пульсирующей боли в руке.

Он поймал мой взгляд и остановился, замерев почти на минуту, словно мог чувствовать мои мысли. Облизнул губы, сделал глубокий, дрожащий вздох, затем снова посмотрел на мою руку, заставляя себя сосредоточиться.

Я наблюдала, как его губы искривились в дразнящей улыбке, и тепло разлилось в животе.

Без слов я знала: он тоже вспоминает наш поцелуй.

Гадает, что бы произошло, будь у нас ещё одна минута без помех.