Огуречный бизнес попаданки (СИ) - Иконникова Ольга

Раздался стук в дверь, и на пороге появился герцог Клермон. Он посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела изумление. Впрочем, он довольно быстро пришел в себя и протянул мне бархатную подушку, на которой лежал самый восхитительный гарнитур, который только можно было себе представить!

В серьгах, колье и украшении для волос были такие огромные голубые камни, что я готова была счесть их бижутерией. Но нет, судя по всему, это были настоящие драгоценные камни. Вот только какие, я не знала. Сапфир? Аквамарин? Топаз? Я плохо в этом разбиралась. У меня никогда не было дорогих украшений.

— Это синие алмазы, — сказал его светлость, заметив мои сомнения. — И они прекрасно оттенят блеск ваших глаз.

И они как нельзя лучше подходили к моему наряду. Должно быть, его светлость еще накануне узнал у модистки цвет моего платья.

Украшение в прическу мне добавила матушка. Серьги я надела сама. А вот колье на моей шее застегнул сам Клермон.

Мы стояли перед большим зеркалом, и наши взгляды соприкоснулись в отражении. И в его взгляде я снова увидела то, чего никогда не видела прежде — уже не просто удивление, а восхищение и… страсть?

Глава 57. Герцог Клермон

Она была так восхитительно-прекрасна в этом платье, что у меня на миг мелькнула мысль, а что было бы, если бы наш брак вовсе не был фиктивным? Тогда сейчас, в этой самой комнате я мог бы позволить себе не просто надеть колье ей на шею, но и… Я поспешил отогнать от себя эту фантазию, потому что почувствовал жар во всём теле.

Нет, мне не следовало так увлекаться! Мы заключили соглашение и должны неукоснительно его придерживаться. И я, поцеловав руку своей жене, вышел из комнаты.

Чтобы отвлечься, я прошел по особняку в сопровождении Бастьена. Мой мажордом прекрасно знал свое дело, и мне не к чему было придраться. Повсюду были расставлены вазы с цветами, а в люстрах и канделябрах горели свечи, отчего в залах было светло словно днем. И угощений в столовой зале было ровно столько, чтобы восхитить гостей роскошью и разнообразием стола, но не позволить им питаться тут до утра.

— Музыканты уже прибыли, ваша светлость! — сообщил Бастьен. — И полагаю, гости тоже вот-вот начнут прибывать.

Я одобрительно кинул.

— Сообщите нам, как только ко крыльцу подъедет первая карета!

— Непременно, ваша светлость! — он поклонился и удалился, чтобы дать еще какие-то указания слугам.

У лестницы я увидел и Мэнсфилда. Он выглядел как побитая собака. У меня даже дрогнуло сердце, когда я на него посмотрел. И я решил, что он заслуживает хотя бы нескольких доброжелательных слов. Он и без моих укоров чувствовал себя виноватым. Тем более, что в той ситуации, в которой мы оказались, не меньшая вина была и за мной.

— Прошу вас, Мэнсфилд, позаботьтесь, чтобы этим вечером у мадам Ревиаль и ее внуков ни в чем не было нужды. Они предпочли не спускаться к гостям, поэтому подайте им ужин в их комнаты. И проследите, чтобы Дельфина тоже оставалась подле них.

Моя любимая собака столь радовалась моему возвращению, что готова была крутиться рядом со мной целый день. Но сейчас я боялся, что она может напугать кого-то из гостей.

Я уже выразил свою признательность Лорейн за то, что они позаботились о Дельфине тогда, когда и сами во многом нуждались. А она сказала, что благодарить следовало не ее, а ее племянников, которые нашли собаку в лесу и привели ее к ним домой. И я немедленно повторил слова признательности Алену, Стефани и Сэмюэлю.

Видеть в доме детей мне было непривычно, но, как ни странно, их присутствие совсем не напрягало меня. Они были хорошо воспитаны, а если им хотелось поиграть и пошалить, то они убегали в парк. Я заметил, что младшие еще побаивались меня, но со старшим мы вполне поладили. Однажды он спросил у меня разрешения взять лошадь для верховой прогулки в конюшне. Оказалось, что он любил ездить верхом, но с тех пор, как они оказались в Шатель, у него не было возможности практиковаться в этом занятии.

Разумеется, я разрешил ему брать в конюшне любую лошадь и весьма одобрил его стремление в дальнейшем стать офицером. Я понимал, сколь сложно ему будет добиться положения в обществе, и решил хоть сколько-то ему в этом поспособствовать. Начальник военной академии в Лас-Варас доводился родственником графу Бланшару, и я надеялся, что он не откажет Алену в протекции.

— Не беспокойтесь, ваша светлость, всё будет сделано как вы желаете! — просиял в ответ Мэнсфилд.

А Бастьен уже спешил ко мне с докладом, что первая карета въехала в ворота.

Я вернулся в комнату Лорейн и спросил, готова ли она отправиться приветствовать гостей. Я подал ей руку, и она вложила в нее свою. Мы спустились по лестнице и остановились на нижней ступеньке. Слуги уже распахнули дверь, впуская первых гостей, а Бастьен громких, хорошо поставленным голосом доложил:

— Шевалье Ревиаль с супругой!

Я почувствовал, как вздрогнула опиравшаяся на мою руку Лорейн. Я знал, что для нее это станет сюрпризом. А вот было ли это сюрпризом и для ее старшего брата, я мог только догадываться. Но судя по тому, как вытянулось его одутловатое лицо, а щеки его жены покрылись красными пятнами, до этого момента он тоже не знал, на ком именно женился герцог Клермон. И теперь он судорожно пытался понять, как ему следует себя вести.

— Прошу вас, шевалье, не стесняйтесь! — усмехнулся я и незаметно пожал руку своей жены.

— Ваша светлость! — мужчина низко поклонился, а его спутница сделала реверанс.

— Надеюсь, вы не забыли, как выглядит ваша сестра, сударь? Мне показалось, вы ее не узнали!

Он окончательно стушевался, но всё-таки пробормотал:

— Дорогая Лорейн! Ваша светлость! Мы и представить себе не могли, что…

Договорить он не успел, потому что входные двери снова распахнулись. Нашего внимания уже ждали другие гости.

Глава 58

Появление старшего брата стало для меня неожиданностью. Но нет, я не расстроилась, что он приехал. Напротив, было необычайно приятно видеть, как вытянулось от изумления его лицо. И как же долго он подбирал слова, чтобы обратиться ко мне!

Я надеялась, что в этот вечер и он, и Чарис наконец-то поняли, почему не следует плевать в колодец. И пусть я понимала, что титул герцогини Клермон для меня временный, и скоро Даррен снова получит возможность смотреть на меня свысока, этим мигом торжества я хотела насладиться сполна.

Кареты гостей подъезжали ко крыльцу непрерывно на протяжении двух часов, и всё это время мы с его светлостью стояли у лестницы и каждого прибывшего приветствовали так, как это полагалось по этикету. И если в начале вечера я еще пыталась запомнить титулы и имена всевозможных графов, баронов и шевалье, то уже к середине этого действа все они для меня словно слились воедино, превратившись в длинную и плохо различимую галерею лиц.

— И это всего лишь небольшой прием, — шепнул мне на ухо Клермон. — Представьте, что бывает, когда устраиваются торжества с размахом.

Я представила это с содроганием. Должно быть, бедные хозяева в таких случаях весь бал как раз и проводят в холле, так и успевая попасть в бальную залу и насладиться танцами.

А когда я подумала о том, что большинство гостей сейчас наверняка тусуются в столовой у заставленных угощениями столов, мне пришлось сглотнуть слюну. Я уже была голодна, а если мы простоим здесь еще хотя бы полчаса, то со мной случится голодный обморок.

Должно быть, слюну сглотнула я слишком громко, потому что его светлость снова склонился к моему уху.

— Когда мы объявим о начале танцев, то вы сможете выйти из зала и дойти до комнаты вашей матушки. Мадам Табите вот-вот подадут ужин.

Я благодарно улыбнулась в ответ. Мне следовало хотя бы немного подкрепиться. Но я тут же устыдилась того, что подумала только о себе.

— А как же вы, ваша светлость?

— Бернард, — тихо поправил он. — Будет лучше, если вы хотя бы иногда станете называть меня по имени.