Огуречный бизнес попаданки (СИ) - Иконникова Ольга
— Нет-нет, ваша светлость, — успокоила меня мадам Шабри, — он уже вполне хорошо себя чувствует. А здесь его нет, потому что он еще утром отбыл куда-то в нашей карете. Куда, не знаю, потому что он не имеет обыкновения докладывать мне о своих делах. Но полагаю, он рад был отлучиться, дабы как можно меньше пересекаться с месье Бастьеном.
Так вот как звали этого деловитого мужчину!
— Месье Бастьен, — продолжала экономка, — предпочитает, чтобы его называли не дворецким, а мажордомом. На модный столичный лад. Слуги говорят, что во дворце его светлости в Валье-де-Браво месье Бастьен держит идеальный порядок, и нашего Мэнсфилда это весьма задевает. Но я вам так скажу, ваша светлость, что ежели бы у Мэнсфилда были бы такие же возможности, как у месье Бастьена, так он, поверьте, справился бы со всем не хуже.
Я не стала с этим спорить. Наш дворецкий и в самом деле был достаточно компетентен в этих вопросах, и выделяй ему хозяин побольше средств, здешнее поместье тоже наверняка блестело бы как бриллиант. И не его вина была в том, что Клермон провинции предпочитал столицу.
Но сейчас меня куда больше волновал другой вопрос — как сумею я справиться с обязанностями хозяйки приема, если совсем ничего о них не знаю?
И я отправилась к матушке, которая много лет была женой дворянина и наверняка устраивала немало светских вечеров в своем доме.
— Тебе не следует волноваться, моя милая, — улыбнулась она. — Самое сложное в этом деле — это подготовительная работа, когда нужно определиться, хватит ли тебе слуг на этот вечер, или нужно будет нанимать кого-то дополнительно. И нужно было освободить самую большую комнату в доме для танцев. И убедиться, что закуплено вдосталь продуктов. А еще пригласить оркестр и проверить, не слишком ли темно в бальной зале и не требуется ли зажечь еще свечей.
От всего того, что она перечислила, у меня уже закружилась голова. Впрочем, от этих обязанностей его светлость меня любезно избавил. Насколько я поняла, всем этим как раз и занимался месье Бастьен. Герцог Клермон за обедом это подтвердил.
— Вам нужно будет, Лорейн, только приветствовать на лестнице всех прибывающих гостей. Но не беспокойтесь — я буду подле вас. Эта процедура может растянуться на пару часов, но надеюсь, что мы с вами выдержим ее с честью.
— Но я никого здесь не знаю, — честно призналась я, — а потому никого не смогу назвать по имени. Наверняка большинство из тех, кто будет на приеме, уже наносили мне визит, но я не запомнила почти никого из них.
Я не считала нужным их запоминать, полагая, что не продлится слишком долго и мне не придется бывать в здешнем светском обществе.
— Ничего страшного, — усмехнулся герцог, — я тоже никого тут не знаю, хотя с некоторыми из них встречался не раз. Герцог и герцогиня Клермон не обязаны помнить каждого дворянина своей провинции. К тому же месье Бастьен будет исполнять обязанности распорядителя бала. Прибывающие гости будут передавать ему карточки со своими именами, а он будет их объявлять. Так что нам останется только улыбаться и иногда чуть наклонять голову. Никаких важных персон на приеме не будет.
— А потом? — тихо спросила я. — Что я должна буду делать потом, когда все гости уже прибудут?
— А потом они со всем прекрасно справятся сами, — невозмутимо заметил Клермон. — Главное, чтобы не переставая играла музыка, а в соседней с бальной зале был накрыт стол со сладостями и легкими закусками.
— Мы обязательно должны танцевать? — этот вопрос был для меня необычайно важен.
В той памяти, что осталась мне от настоящей Лорейн Ревиаль, было не так много воспоминаний, связанных с танцами. Девушка редко бывала на балах, и хотя она знала все па основных танцев, что были здесь популярны, для меня эти знания имели сугубо теоретический характер. И мне было трудно сказать, сумею ли я на практике повторить все те движения, что иногда картинкой всплывали у меня в голове.
— Вовсе нет, — откликнулся герцог. — Признаться, я предпочел бы вовсе не танцевать. Я не люблю этого дела с самой юности. Но я не стану возражать, если вы примете приглашение кого-то из кавалеров.
О, это было замечательно! И никакие приглашения я не собиралась принимать вовсе. Не хватало еще опозориться на своем первом и, возможно, единственном балу. Достаточно будет и того, что я появлюсь там в слишком простом для герцогини платье. Потому что то платье из бежевого муара, что я купила в Альенде, прекрасно смотрелось бы на семейном обеде или прогулке в парке, но решительно не подходило для светского приема. Оно было слишком закрытым для бального.
А вот в платье из бордовой тафты Табита вполне могла появиться на приеме. Но она всё равно решительно отказалась это делать.
— Всё это у меня уже было, дочка, — сказала она, покачав головой. — И мне не хотелось бы к этому возвращаться. Я не хочу снова слышать полные лжи приветствия в лицо и оскорбительные замечания за своей спиной. А вот тебе нужно к этому привыкать. И проходить мимо этих сплетников с гордо поднятой головой. Ты теперь герцогиня Клермон, и их мнение ничего не должно для тебя значить.
Мне было грустно от того, что я не могла поделиться с ней своей тайной. Да, боюсь, она и не одобрила бы меня. Выйти замуж фиктивно, из-за денег — наверняка, по ее мнению, это было совершенно немыслимо.
Моя семья снова не спустилась к столу, и за обедом мы с Клермоном были одни. Но продолжать играть в эти прятки было глупо, и вечером я настояла на совместном ужине.
Его светлость поприветствовал мою мать и племянников весьма дружелюбно и даже пытался завязать разговор, но не получил поддержки с их стороны — в его присутствии они чувствовали себя слишком скованно, и ужин прошел преимущественно в молчании. Они даже ели куда меньше обычного. А дети даже отказались от десерта.
И я поняла, что мне следует оставить попытки сделать из нашего узкого круга хотя бы некое подобие семьи — тем более, что этот фарс скоро должен был прекратиться. А потому я решила, что завтракать я буду со своими родными, а обедать и ужинать — с герцогом, раз уж нам нужно было изображать из себя любящую пару.
Вечером вернулся Мэнсфилд. Оказалось, что он ездил в Альенде за портнихой. И он привез и ее, и двух девушек-швей, что должны были помочь ей сшить за день бальное платье.
— Это слишком сложная задача, ваша светлость, — покачивая головой, сказала модистка. — Даже если мы будем работать, не покладая рук, целые сутки, мы не сумеем украсить наряд должным образом, и он будет казаться скромным на фоне туалетов других дам.
— Это неважно, — небрежно отмахнулся Клермон. — Никаких особых изысков и не требуется. Достаточно и того, что оно будет модного фасона и из дорогой ткани. Надеюсь, вы привезли ткань?
— Самую лучшую, ваша светлость! — заверила его портниха.
Мы уединились в моей комнате, и скоро та превратилась в швейную мастерскую. К нам присоединились и матушка, и мадам Шабри, и каждой нашлось какое-то дело. Модистка поступила очень умно, прихватив с собой из Альенде уже готовое бальное платье. Теперь на нем требовалось заменить только верхнюю ткань на более изысканную, уже отделанную серебряной вышивкой, да оторочить его дорогим заграничным кружевом.
— На вашей фигуре, ваша светлость, оно будет сидеть как влитое, — убеждала она меня, пока я неподвижно стояла во время многочисленных примерок.
Она оказалась настоящей мастерицей, и результат превзошел мои ожидания. Нежно-голубой шелк верха прекрасно сочетался с белым шелком белых юбок и широкими нарядными кружевами, каждый метр которых наверняка стоил немыслимых денег.
Несколько раз к нам приходил Мэнсфилд, дабы убедиться, что у нас всё в порядке. Мне показалось, что он искренне чувствовал себя виноватым, и я надеялась, что этот урок пойдет ему впрок.
До приема оставалась пара часов, когда мой наряд был полностью готов. И он был великолепен! Я была уверена, что его сочла бы достойной себя даже настоящая принцесса. И тот восторг, что я видела в глазах модистки, ее помощниц, матушки, Стефани и мадам Шабри, говорил, что так думала не только я.
