Все потерянные дочери (ЛП) - Гальего Паула

Я пытаюсь вырвать руки, но она держит их крепче. — Ты дура. — Да? Я буду королевой. — Она небрежно пожимает плечами. — А вот ты…

Я уже готова спросить, как же быть с её сероглазым командором, но дверь открывается прежде, чем я успеваю это сделать, и в комнату входит Нирида. Она переводит взгляд с одной на другую, и выражение её лица слегка смягчается. — Я рада, что вы всё уладили.

Только тогда Ева отпускает мои руки. — Новости? — спрашивает она. — Небольшой флот уже отбыл в Сулеги. Они скоро прибудут. Эльба пока держится.

Я гадаю, в порядке ли малышка Юма, но не произношу этого вслух, потому что не хочу еще больше тревожить командора: у неё и так залегла морщинка посреди лба, а груз, который она несет на своих слегка ссутуленных плечах, кажется неподъемным.

— Эгеон хочет публично объявить о помолвке сегодня вечером, — выдает она и делает глубокий вдох. — Я настаивала, что это слишком поспешно, но он не уступил. Я откажусь, если… — Мы сделаем это сегодня, — кивает Ева. — Зачем откладывать?

Мы обе смотрим на неё, но спрашивает Нирида: — Ты уверена? — Готова служить Волкам. — Она улыбается.

Я так не могу.

Мы собираемся в покоях Лиры перед банкетом. Ева и я тоже воспользовались временем, чтобы потренироваться и отточить нашу магию, как учили нас Камилла и Кайя. Физическая подготовка и точность, и всё это довольно ограничено пространством, потому что ни одна из нас не хочет привлекать лишнего внимания. Пока нет.

Несмотря на это, мы приходим первыми к назначенному часу. Огонь уже горит, когда мы входим, но Ева заставляет пламя разгореться жарче, чтобы изгнать холод, просачивающийся сквозь каменные стены. Я помогаю Еве с платьем и короной, собираю ей волосы, пока они еще её собственные: черные, но прямые и мягкие, скользящие сквозь пальцы.

Кириан приходит следующим. Он садится в кресло, которое подтаскивает поближе к нам, и без умолку болтает о местном ежевичном сидре, о котором у Евы тоже есть твердое мнение. Хотя он смотрит на неё через зеркало, пока они спорят, его глаза неизбежно возвращаются ко мне снова и снова. Я ловлю его на этом, когда он думает, что я не замечаю. Он рассматривает меня то почти рассеянно, то почти бесстыдно. Я замечаю, как он скользит взглядом по мне сверху вниз, как спускается по спине и поднимается обратно.

Когда наши глаза встречаются, он ограничивается улыбкой идеального джентльмена и продолжает разговор, словно вовсе не пожирает меня взглядом целиком. На мне легкое синее платье простого кроя с открытой спиной, которое, должно быть, нравится ему настолько, что он смотрит на меня как на стакан воды посреди пустыни.

Нирида приходит последней. Она готова к банкету: чистая униформа из блестящей черной кожи, начищенные сапоги, волосы убраны назад прядями, перевитыми кожаными шнурками. Один из них, замечаю я, отличается: серебристый и мягкий, настолько, что почти теряется в её волосах. Однако я знаю, что это. Лента её связи биотц с Евой. Мне интересно, осознает ли она это, и я ищу её взгляд, но Ева избегает смотреть на командора. Она отвела глаза и уставилась в точку где-то у себя под ногами.

Мы заканчиваем готовить Еву и встречаемся снаружи с Арланом и Эмбером, чтобы войти в зал вместе. К счастью, поблизости нет бассейнов с подозрительным дном.

На этот раз это вытянутый зал с высокими сводчатыми потолками и люстрами, чей оранжевый свет придает помещению особую атмосферу. Мраморный пол черный, с красными прожилками, похожими на какой-то блестящий, насыщенный минерал. Жар свечей отражается в них, а также в стенах такого же поглощающего цвета. Лира должна председательствовать на банкете, сидя на мраморном троне рядом с Эгеоном, который проявил благоразумие, поставив два трона одинакового размера и конструкции. Возможно, её трон должен был бы быть меньше и скромнее, учитывая, что её титул ниже, но придется простить ему это, раз уж мы при его дворе.

Король Девин, который прекрасно влился в толпу подданных Илуна, присутствующих на объявлении, подходит к нам, пока монархи готовятся. Он приветствует нас мягкой улыбкой, а затем задерживает взгляд на Арлане, возможно, чуть дольше положенного, не говоря при этом ни слова. Воин ждет, заметно нервничая, но король ничего ему не говорит.

— В конце концов вы согласились на требования короля, — замечает Девин, не отводя взгляда. Его светлые волосы распущены и слегка растрепаны, и хотя наряд элегантен и изыскан, в его позе, в этой плавной и театральной манере двигаться есть что-то, что делает его вид более неформальным, чем подобает королю.

— Ты знал о сделке, — замечает Нирида, хмурясь. Только тогда он отводит глаза от Арлана. Делает это небрежно, словно тот просто случайно попал в поле его зрения. — Эгеон — человек упрямый и зацикленный на своих идеях.

— А ты не собираешься ничего просить взамен? — вмешивается Кириан. Нирида испепеляет его взглядом, словно это может послужить подсказкой для короля. Девин издает очень тихий смешок.

— А зачем? Разве должен? — Он не таясь оглядывает Кириана с ног до головы, а затем поднимает лицо к Нириде. — Вы предлагаете мне что-то интересное?

— Кажется странным, что ты находишься при этом дворе, поддерживая войну против Львов, и при этом знаешь, что другой монарх в твоем положении требует нечто столь непристойно выгодное, как корона Королевы Королей, — замечает Кириан, не стесняясь в выражениях.

Арлан рядом со мной молчит, но и он смотрит на Девина с тем же подозрением, что и капитан. Тот перестает насмешливо улыбаться. Веселье исчезает с его лица, и он, кажется, превращается в кого-то куда более трезвого и здравомыслящего. В этих карих глазах появляется проницательность.

— Нума уже была в войне раньше; войне, которая разрушила города, выкосила мой народ и стала причиной тысяч смертей от болезней и голода годы спустя. Должно быть, он имеет в виду войну с Сулеги.

Девин ждет, но никто его не перебивает. Он убеждается, что все мы внимательно слушаем. — Мой дед провел всё свое правление, пытаясь возместить ущерб от войны, восстановить то, что было сломано… и мой отец занимался тем же, пока мог. По сей день следы войны, случившейся так давно, всё еще ощущаются, и я не намерен позволить, чтобы во время моего правления война снова пришла к нашему порогу.

— Ты хочешь вступить в войну до того, как Львы принесут её на твою территорию, — понимает Нирида.

— Я не настолько высокомерен, как Эгеон, чтобы не бояться того, что случилось в Эрее. — Он снова изображает мягкую улыбку. — Не говорите ему, что я это сказал.

Нирида смотрит на трон, на который села Ева, и задумывается. Ответить предстоит Кириану.

— Это к лучшему для Нумы. Девин кивает и тут же нацепляет улыбку человека, который, кажется, не способен слишком сильно о чем-либо беспокоиться. — А теперь, прошу прощения… — Он снова поворачивается к Арлану. — Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Тот выглядит удивленным, но не может — или не знает как — отказаться, и вскоре они вместе исчезают в огромном зале. Я долго провожаю их взглядом и замечаю, что походка короля ленива и неспешна, пока он что-то рассказывает. Возможно, он намерен водить парня туда-сюда, отвлекая разговорами, пока тот не забудет, что был кто-то, с кем его хотели познакомить.

Объявление о помолвке проходит просто и быстро, без лишней помпы и церемоний. Король делает его лично, а затем дает старт вечеру торжеств: обилие еды, напитки, игры и танцы. Некоторые дворяне даже участвуют в небольшом театральном представлении.

Уже поздно, когда я отхожу от шумной толпы к застекленной стене. Огни внутри не мешают видеть, как снаружи, ближе к побережью, сияют огни города. Но я не смотрю наружу, не слежу за снежинками, которые время от времени ударяются о стекло. Я наблюдаю за Кирианом и Ниридой, которые оживленно беседуют с незнакомым мне мужчиной. Вокруг них собралось несколько гостей, и они, похоже, очарованы, слушая Кириана: должно быть, он приукрашивает какую-нибудь байку, как в тот раз в Зале Солнца в Сирии, когда рассказывал всем присутствующим, как сражался с Тартало.