По ту сторону тьмы (ЛП) - Болдт Р. С.

Тебе здесь не место… Когда-то эти же слова прозвучали грубым, едким голосом, пока я была вынуждена терпеть невыносимую боль.

Жжение снова вспыхивает в центре груди, но я насильно говорю с беззаботным тоном:

— Если бы только мне давали по пятицентовику за каждый раз, когда кто-то говорит мне это, — насмешливо салютую ему. — Не скажу, что было весело, но это было взаправду. Итак, пойду-ка я.

Когда поворачиваюсь, у меня перехватывает дыхание; я жду, что он снова остановит меня. Но он этого не делает. Зато тяжесть его взгляда, сопровождающая мои движения, осязаема. Нажимаю на брелок и спешу открыть дверь своей машины.

— Езжай осторожно, рыжая, — окликает он. — Не хотелось бы, чтобы ты не выбралась отсюда невредимой.

Каждая клеточка моего тела напрягается от его угрозы. А чего, чёрт подери, ты ожидала, пытаясь поговорить с главарём банды?

Отказываясь оглядываться, я с трудом сглатываю тревожный ком, застрявший в горле. Машинально я скольжу внутрь и запираю двери.

Когда выезжаю с парковки закусочной, я мельком бросаю взгляд в зеркало заднего вида.

Он всё ещё там, стоит в той же величественной манере, наблюдая за мной.

Всю дорогу домой его дурные слова преследуют меня.

И вместе с ними моё болезненное прошлое вновь заявляет о себе.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ДЖОРДЖИЯ

*ПРОШЕДШЕЕ*

¶

Семнадцать с половиной лет

— Тебе здесь не место. Тебе. Здесь. Не. Место!

Остриё ножа пронзает мою плоть, но я остаюсь неподвижной под действием какого-то наркотика в организме. Я не в состоянии закричать, моя челюсть крепко сжата, а сдавленное хныканье вырывается из глубин души.

Нож проходит от верхней части грудины (прим.: там, где располагается продолговатая плоская кость, т. е. в середине груди) до нижней, и острая боль обжигает меня. Очередной жестокий надрез рассекает мою плоть, такой невыносимый, что перехватывает дыхание.

Слёзы затуманивают взор; такое ощущение, словно моя грудь охвачена пламенем. Рассечение в центре груди продолжается, и сопровождающая агония этого толкает меня через край. Я будто покинула своё тело и смотрю сверху вниз на себя и происходящую сцену.

Когда нож наконец отбрасывают в сторону, и они поворачиваются, удаляясь, я начинаю плакать. Облегчение от того, что они перестали пытать меня, закрадывается в меня, но возникает желание позвать их обратно. Одна часть меня хочет молить их об освобождении, а другая — спросить, почему.

Но я знаю причину.

Я задаюсь этим вопросом всю свою жизнь. Почему я родилась такой — и с этой способностью? С этим проклятием?

Раздается раскат грома, и я вздрагиваю от неожиданности, тотчас сожалея о своём движении. Слёзы льются потоком из уголков глаз, и я пытаюсь сделать неглубокий вдох.

Первые капли дождя попадают на мою кожу, и я не в силах сдержать вырвавшийся на волю дикий вопль, потому что малейшее прикосновение к моим ранам — это сущая агония.

Вглядываясь в тёмную ночь, я умоляю вселенную дать мне ещё один шанс. Заключаю с ней сделку, обещая никогда больше не использовать свою способность, если это конечно не поможет мне выжить и спастись.

Единственный полученный ответ — это едва слышный шум ветра; дождь сменяется хлёсткими ударами по моей плоти.

У меня вырывается всхлип, и я зажмуриваю глаза. Хочу умереть… и, возможно, так тому и быть.

Возможно, такова моя участь.

Если вы распознаете зло, то должны противостоять ему.

По этой причине большинство людей предпочитают отрицать его.

Поскольку они трусы.

— автор неизвестен

ГЛАВА ПЯТАЯ

БРОНСОН КОРТЕС

Дэниел незаметно подкрадывается, встав рядом со мной.

Стараюсь говорить тихим голосом, несмотря на то что мы единственные на парковке.

— Кто, блядь, может быть настолько тупоголовым, чтобы притащиться на мою территорию и заявить, что я могу быть в опасности, и полагать, что двое из моих людей могли быть убиты?

Дэниел прищуривается, и я догадываюсь, что это связано не с ярким солнцем, а с подозрением.

— Кого она упомянула?

Как только ввожу его в курс того, что сказала рыжеволосая, повисает тишина. Мы оба смотрим на улицу перед закусочной.

— Босс, сколько бы я ни прокручивал это в голове, я прихожу к одному и тому же выводу.

Внутри всё сжимается, ибо я предугадываю — его ответ совпадёт с моими мыслями.

— Может, она говорит правду… — он мешкается, прежде чем добавить: — но логическая часть меня считает это хернёй.

— Думаешь она работает с копами? — провожу рукой по волосам. — Я, мать его, спросил в лоб, и она, похоже, удивилась. Тут же ответила «нет».

Он покачивает головой.

— Мы все в курсе, что ты, — ходячий детектор лжи.

Ему об этом, в частности, известно. Он, вероятно, самый надёжный из моих людей, к тому же мы выросли вместе. Дэниел был рядом со мной с самого начала.

— Ага, но ничто никогда не гарантировано на сто процентов, — внимательно смотрю на него, — к тому же, у нас изобилие людишек, готовых низко пасть, чтобы попытаться выбить меня из колеи.

— Точно, — делает паузу, — хочешь присмотреть за ней?

— Ага. Хочу.

Джорджия Денверс. Я поручил своим людям проверить её номерной знак, как только мне сообщили, что новичок заглянул в закусочную перед моей стандартной утренней встречей с остальными.

Видите ли, мы здесь присматриваем друг за другом. По нашему опыту, чужаки не сулят ничего, кроме неприятностей. И поскольку все потрясены смертью Наоми и Лео, мы держим ухо востро.

Телефонный звонок, на который я ответил ранее, был чертовски информативный. Похоже, судмедэксперт, доктор Дженсен, работающий в морге, некоторое время назад взял Джорджию Денверс под своё крыло и готовил её к тому, чтобы она заняла его место, когда он наконец-то выйдет на пенсию. У старика везде есть связи, поэтому он потянул за кое-какие ниточки, чтобы она прошла стажировку на месте своей работы.

Женщина хреново изображала из себя пронырливую, наблюдая за мной. Сперва я решил, что она такая же, как и другие, хочет прокатиться на моём члене. Но чем дольше она сидела у стойки закусочной и не делала ни малейшего движения и не пыталась завязать со мной знакомство, тем больше я начинал изумляться.

Так что, я сделал то, чего никогда не делал. Сам подошёл к ней. И да, я покажусь пиздецки надменным, но мне никогда не приходится гоняться за юбкой; они сами появляются. Но эта женщина меня заинтриговала.

Причудливая особа. И чертовски дерзкая. Но даже слепец заметил бы страх в её глазах, за то время, пока мы беседовали на улице.

Страх вытиснился затравленным выражением лица. Я заметил, хотя она довольно быстро подавила его. Кто-то ранил эту женщину — и очень сильно. Но, чёрт бы побрал, если бы то, как она противостояла мне, не возбудило меня. Никто не разговаривает со мной так, как она осмелилась. Никто.

Но я позволил ей… и позволил ей уйти.

Пока что.

Не буду лгать и утверждать, что когда она уходила, я не посмотрел на её задницу и то, как она покачивалась под платьем. Волосы насыщенного рыжего цвета контрастировали с её чёрным платьицем. На долю секунды мне захотелось увидеть, как невъебически сексуально она будет выглядеть без всего, кроме этих волос, ниспадающих на плечи.

Хорошенькая, несомненно, но это не значит, что я ей доверяю.