Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

— Это мое любимое страдание. А сон для слабаков, — я улыбаюсь, когда Ашен меняет тактику и начинает покрывать мою шею горячими поцелуями. Каждый толчок его члена внутри моей разгоряченной, жаждущей плоти усиливает наслаждение. — Кроме того, я не уверена, что ты достаточно настрадался.

Ашен фыркает, и его смех обжигает кожу, вызывая мурашки по плечам.

— Я страдал, вампирша. Я в агонии из-за одного слова. Скажи его.

— Нет.

— Скажи.

— Не могу.

— Скажи.

— Еще не время.

— Скажи. Я дам тебе что угодно.

Мой интерес вспыхивает, внимание разрывается между жесткими толчками и обжигающими поцелуями.

— Что угодно?

— Что угодно.

Моя улыбка не просто расцветает — она взрывается. Блеск в моих глазах, наверное, видно даже из космоса. Клыки обнажаются, я высвобождаю одну руку из его хватки, беру его палец и подношу к своим губам.

— Обещаешь?

— Условия, — требует он, насторожившись из-за моего внезапного интереса.

Я смеюсь, а он в ответ вгоняет в меня член с новой силой. Я подавляю стон, приближаясь к краю. Надеюсь, что кончу раньше, чем он остановится, но он чувствует, как дрожат мои мышцы, и замедляет движения.

— Назови свои условия, моя Королева.

— Свидание.

Ашен замирает, будто его мозг коротнуло. Если бы его мысли были шестеренками, их тиканье заполнило бы всю комнату.

— Где? — сквозь зубы спрашивает он.

— В Царстве Света.

Грозный рык раздается у меня за спиной, а его толчки становятся еще яростнее.

— Ты наденешь браслеты, как Эрикс…

— Вампирша…

— И мы прокатимся на всех аттракционах. На всех, без исключения!

Еще один рык.

— И поплаваем в Серебряном море.

— Только не в этой адской воде. Там, наверное, одна ангельская моча. Да и я не умею…

— И поедим попкорн, чуррос, все сладости, поиграем в догонялки с детьми и осликом, и просто повеселимся, — говорю я, а Ашен стонет, будто это самая мучительная просьба на свете. — Или мы можем просто трахаться до смерти. Вот мои условия, Мастер Войны.

Ашен откидывается и со всей силы шлепает меня по заднице.

— Ты просто бесстыдница.

— Я Королева и делаю, что хочу.

Еще один шлепок. Я улыбаюсь.

— Условия названы, Жнец. Принимай или нет. Выбор за тобой.

Он входит в меня снова, яростно, отчаянно, ища хоть какой-то выход из этого безумия. В последний раз шлепает меня — боль сладостно растекается по коже.

— Ладно, — сквозь зубы говорит он у моего уха. — Обещаю. Я сделаю, как просишь, если ты скажешь это.

Я резко впиваюсь клыками в его палец. Он шипит от боли, его член погружен в меня до предела. Я пью его сладкую сущность, скрепляя обещание кровью. Когда отпускаю палец, его рука скользит вниз, останавливаясь у клитора в ожидании исполнения моего обещания.

— Хорошо, — говорю я, чувствуя, как его бедра двигаются в такт, подталкивая меня. — Дорогой… — делаю долгую паузу, за которую он рычит в предупреждение. — Муж.

Наступает тишина, в которой слышен только его вздох триумфа и удовлетворения.

— Наконец-то, — шепчет он, медленно выходя, всего на пару дюймов, а затем снова вгоняя в меня до предела. — Теперь скажи еще раз, и пусть это будет нежно.

— Пожалуйста, Ашен, мой любимый, моя вечная любовь, доведи меня до оргазма, пока я не умерла от желания. Наполни меня, муж.

Он рычит от одобрения, требуя повторять снова и снова, его палец находит клитор, движения становятся жестче, глубже, пока он не начинает вгонять в меня с такой силой, что грудь подпрыгивает в такт. Я кончаю почти мгновенно, его имя срывается с моих губ, а он, содрогаясь, заполняет меня горячими волнами наслаждения.

Когда мы оба опустошены, падаем рядом, еще какое-то время оставаясь соединенными. Его рука обнимает меня, защищая, а ладонь другой нежно гладит покрасневшую кожу бедер.

— Не знаю, то ли мне снова выйти в мир и найти повод для ярости, то ли никогда больше не злиться. Кажется, я несколько раз был на грани смерти, — говорит он, его дыхание еще неровное.

— Но тебе стало легче.

— Как и тебе.

Я киваю.

— Да. Особенно теперь, когда у нас впереди свидание в Царстве Света.

Ашен стонет и прижимает меня сильнее.

— Может, мне и не нужно искать повод для раздражения.

— Ты сам согласился на условия, демон.

Он тяжело вздыхает, но не отпускает.

— Да, согласился.

Его губы касаются моего виска, а руки притягивают ближе.

— Нам ведь не нужно идти туда прямо сейчас, да?

Я улыбаюсь в его объятиях.

— Нет, не сейчас. Могу сохранить это для следующего раза, когда ты будешь зол. Это поможет?

— Нет.

— Тем не менее, скоро нам все равно придется вернуться, так что если по пути мы пару раз прокатимся на аттракционах, я не против.

— Камень Судьбы, — говорит Ашен, и игривость исчезает из его голоса.

Я киваю.

— Ты узнала что-то новое из книги?

— Не очень. Я больше сосредоточилась на изучении Дингира перед поиском следующего камня и врат, — отвечаю я, выскользая из его объятий.

Накинув халат, иду в гостиную и возвращаюсь с книгой. Раскрываю ее на закладке.

— Но вот это я нашла.

— Это похоже на дверь, которую ты видела? — Ашен указывает на изображение колец вокруг сферы.

— Да, только это скорее окно, чем дверь. Можно вставить ключ и заглянуть внутрь, но чтобы войти в их мир, нужно найти Алахасу.

— И где это? — спрашивает он, вглядываясь в текст, написанный в основном на Дингире.

— Понятия не имею, — я улыбаюсь, а Ашен тяжело вздыхает. — Да, это еще не все.

— Конечно, не все.

— В книге говорится, что существа, заточенные богами между мирами, в бездну Саламу, поднимут восстание. Они проникнут в Мир Живых и попытаются завладеть камнями, пока три царства пребывают в дисбалансе.

— Нефилимы.

— Судя по всему. Чтобы спасти судьбы, ключи нужно вернуть в Алахасу и уничтожить врата, — листаю несколько страниц вперед к другой закладке. — И взгляни на это.

— Скипетр Эрешкигаль, — шепчет Ашен, когда я поворачиваю книгу к нему. На странице изображение того же символа, что и на моей груди - татуировка в виде скипетра. Ниже - Булава Нергала, точь-в-точь как на отметине Ашена. Внизу страницы третий символ: четырехконечная звезда в круге, с волнистыми линиями, расходящимися от центра к краям.

— Солнечный Диск Шамаша.

Я киваю, касаясь пальцем Скипетра.

— Свет и Тень, — провожу пальцем к Булаве. — Мир и Война, — останавливаюсь на Солнечном Диске. — Надежда и Покорность.

— Если наши отметины здесь, значит, у кого-то есть подобная татуировка, и он тоже связан с судьбами, — говорит Ашен, проводя пальцем по символу. Он переворачивает страницу, но следующая пуста.

— Да. Досадно, правда? Я еще не нашла ничего в шумерских или латинских записях, что объясняло бы эту страницу, но предстоит еще много работы, — закрываю книгу и кладу ее на тумбочку. Поворачиваюсь к Ашену с хищной улыбкой, и его глаза сужаются от подозрения. Я медленно отползаю, готовясь к бегству.

— Как думаешь, этот третий символ означает, что мы связаны узами с кем-то еще? Может, нам надо сделать групповушку. Ты же знаешь про Тессу и ее интрижки? Держу пари, что знаешь. И у меня есть догадка, Жнец. Это должен быть Думан. Ты не заметил у него подозрительных тату, когда отрывал ему конечности?

Я успеваю поставить одну ногу на пол, собираясь сорваться с кровати с хохотом, но горячая рука Ашена ловит меня за талию и швыряет обратно на матрас в облаке искр и дыма. Мой смех обрывается на вздохе, когда он раздвигает мои ноги и приникает губами к клитору, заставляя меня вздрогнуть от прикосновения языка к перевозбужденному бугорку. Он скользит ниже, вонзая язык внутрь, а большой палец принимается выводить нежные круги на клиторе. Его свободная рука ласкает внутреннюю поверхность бедра, размазывая по коже нашу смешанную влагу.

— Что ты задумал, демон? — шепотом спрашиваю я, вцепившись в простыни.