Тайна последнего предсказания - Пелевина Оксана
– Признаться честно, они совсем неразговорчивы. Я даже лиц их никогда не видел, они всегда прикрывают их капюшонами. Но когда они нашли меня, я расхваливал тебя на все лады. Говорил, что ты талантливый лекарь, упомянул благородное стремление исцелить весь мир, – объяснил Сезар, – даже вспомнил о твоём даре предвидения.
– Даре предвидения? – усмехнулся Мишель. – Сезар, это было лишним. Со мной это случалось всего пару раз, кроме того, я даже не уверен, что это не были обычные галлюцинации от трав.
– Это неважно, друг мой. Главное, что мы почти у цели.
Солнце клонилось к закату, когда двое мужчин, сильно запыхавшись, наконец достигли вершины горы. Отсюда открывался удивительный вид на волнующийся бездонный океан. Но Мишель не был настроен любоваться красотой природы. Посмотрев на приятеля, мужчина нетерпеливо спросил:
– Ну, и где он?
Сезар, не произнося не слова, указал рукой в сторону. В этот момент бесшумно, словно бесплотная тень, из-за дерева вышла фигура, облачённая в тёмные одежды.
Де Нотрдам попытался заглянуть в лицо незнакомца, но оно было надёжно скрыто под капюшоном. От немой фигуры веяло холодом, в душе лекаря зашевелилась необъяснимая тревога. Незнакомец медленно поднял руку и жестом поманил мужчину за собой.
Перед внутренним взором Мадлен вновь возник письменный стол, принадлежавший старому предсказателю. Сгорбившись и заметно перепачкав чернилами руки, Нострадамус выводил в дневнике новые строки:
В тот вечер на скале я впервые лицом к лицу столкнулся с теми, кто был верен культу Абраксаса. После жуткого ритуала, свидетелем которого мне довелось стать, я долго искал встречи с ними. И, наконец получив желаемое, не мог повернуть обратно. Мне завязали глаза, посадили в телегу и долго везли в неизвестном направлении. Я не сопротивлялся. В тот момент моё любопытство было сильнее страха смерти… Повязку с моих глаз сняли лишь тогда, когда, спустившись под землю, мы оказались в просторном каменном зале. Чуть позади меня стояли мои спутники – немногословные, нелюдимые члены таинственного культа. Привыкнув к тусклому подземному освещению, я заметил огромную каменную статую. И я догадался: передо мной предстало воплощение их кровавого Бога. На постаменте с песочными часами в руках стоял Абраксас.
Видение снова дрогнуло. Старик, при свете свечи делившийся воспоминаниями с дневником, исчез в пелене небытия. Когда туман рассеялся, Мадлен будто вновь оказалась в своём ночном кошмаре. Она видела, как молодой Мишель в сопровождении безмолвных спутников ступил в тёмный каменный зал, где на высоком постаменте, отмеченном кровью, стояла статуя Абраксаса.
Не без труда заставив себя обернуться к новым знакомым, Мишель обратился к ним с вопросом:
– Это и есть ваш Бог? Кто он?
Один из последователей культа Абраксаса шагнул вперёд и медленно опустил капюшон. Мишель, многое повидавший во время своих странствований, застыл на месте. Его руки похолодели, а в лёгких словно кончился воздух. Перед ним стоял не живой человек, то был мертвец. Его посеревшая кожа плотно облепила иссохшие мышцы. Глаза давно впали. Губы усохли, обнажив полусгнившие зубы. Трупные пятна расползлись по всему телу. Но, несмотря на давнюю кончину, оккультист всё ещё жил. Сверкнули немигающие блёклые глаза, и холодный камень отразил тихий, похожий на шипение змеи голос:
– Хрш-ш… о-о-о-он всё. О-о-о-он жизнь. О-о-о-о-он смерть. О-о-о-о-он время и пространство. О-о-о-о-он начало мира и его-о-о-о коне-е-е-ец.
Лишь чудом совладав с животным страхом, окутавшим его, Мишель спросил:
– Почему вы ему служите?
Опустив капюшон, ему ответил другой адепт. Его голос пробирал до костей, но звучал чище, разборчивее.
– Люди поклоняются сотням богов, но лишь Абраксас – истинный владыка мира. Он явил нам свою силу, и мы уверовали. Каждый из нас пришёл к нему по собственной воле. И отдал за Абраксаса свою жизнь. Теперь мы связаны, и связь эта нерушима.
«Слова настоящих фанатиков», – отметил Мишель. Заставив себя еще раз взглянуть на статую, лекарь задал самый важный для него вопрос:
– Он может победить чуму? Я искал встречи с вами, потому что собственными глазами видел селения, верящие, что ваш Бог бережет их от болезни.
– Абраксас может все, – услышал Мишель, – он дарует жизнь, время, силу. Но за это приходится платить.
– И какова цена?
– Цена зависит от дара. Жизнь оплачивается смертью. Сила рабством. Время бессилием.
– Почему ваш Бог не может совершать добрые дела бескорыстно?
– Миром правит гармония. Гармония – это баланс. Где есть дар, должна быть потеря.
«Жестокая философия… но разумная», – подумал лекарь.
– Как обратиться к вашему Богу? Нужен особый ритуал, чтобы Абраксас услышал мольбу?
– Он слушает… и всегда слышит… Но чтобы явить чудо, нужна сила. Отдай ему часть себя, и он ответит.
– Я видел похожие статуи по всей стране: в лесах, в заброшенных храмах и домах, – вспомнил Мишель. – В них тоже живет его сила?
– Они лишь отражения… но для скромных человеческих просьб и этого хватает…
– Но если ваш Бог настолько всемогущ, почему его чудеса привязаны к куску камня? – поинтересовался лекарь, уже не боясь всматриваться в устрашающий лик мраморной скульптуры.
– Абраксас существует вне времени, вне пространства, вне тела. Наш мир примитивен, каждой душе нужна плоть. Без плоти дух – ничто. Камень – единственный сосуд, который принял силу Абраксаса. Он стал его вместилищем и тюрьмой.
«Камень, плоть, сила… – думал Мишель, – всё это звучит, словно нелепый вымысел. Но за эти годы я не раз видел, как люди отдавали последнее, чтобы обратиться к каменному богу».
– Почему вы привели меня в свою обитель? Я долгое время по крупицам собирал сведения о вашем культе. И за несколько лет так и не узнал ничего стоящего. И вот, услышав слух, пущенный Сезаром, вы сами находите меня и приводите к своему Богу. Почему? – спросил Мишель.
– В тебе таится дар.
– Что за дар? Только не говорите, что поверили россказням Сезара о моей способности заглядывать в будущее. Это всего лишь пара совпадений. А Сезар – поэт, который любит возводить в абсолют любую выдумку.
– Дар есть. Абраксас видит его. Но эта искра слаба. Владыка может помочь.
– Помочь? Чем? – удивился лекарь.
– Разжечь из искры костёр, – ответил сухой безжизненный голос.
– Нет уж, от этого дара я откажусь, – заявил Мишель, – я не хочу видеть будущее, я желаю исцелять людей в настоящем. В этом Абраксас может мне помочь?
– С этим ты справишься сам.
Осмелев, Мишель прошёл по залу, с любопытством изучая каждый символ, каждый элемент, попадавшийся ему на глаза. Подойдя к подножию статуи, мужчина громко обратился к каменному истукану:
– Когда-то я дал себе обещание найти способ избавиться от чумы. И долгое время я верил, что ты тот, кто может мне помочь. И что в итоге? Я отыскал каменную статую и кучку фанатиков, – от досады Мишель кулаком стукнул по холодному мрамору. Но как только его рука коснулась камня, мужчина замер на месте. Его тело оцепенело, не давая сдвинуться с места. Всё вокруг словно заволокло туманом. Перед глазами Мишеля осталась лишь огромная статуя. А через несколько мгновений в голове зазвучал низкий нечеловеческий голос:
– Прими мой дар… И ты навсегда сотрёшь границы между прошлым, настоящим и будущим…
Ответить мужчина не мог. Ни губы, ни язык не слушались его. На удивление, в эту минуту Мишель не испытывал страха. Любопытство и желание разгадать тайны Абраксаса затмили всё вокруг. Оставаясь безмолвным, Мишель подумал: «Мне это не нужно. Я не хочу быть пророком, я хочу быть целителем, врачевателем, спасителем».
Абраксас услышал его.
– Это не твой путь…
– Я сам выбираю свою путь.
Голос в голове затих, пелена исчезла, а вскоре к мужчине вернулась способность управлять собственным телом. Отпрянув от статуи, Мишель попятился к выходу. Он был готов при необходимости вступить в схватку со служителями культа Абраксаса, но этого не потребовалось. Как только мужчина приблизился к выходу, служители расступились, освобождая ему дорогу.
