Тайна последнего предсказания - Пелевина Оксана

– Абраксас, – беззвучно, одними губами прошептала Мадлен.

Девушка ещё не до конца понимала почему, но была абсолютно уверена, что между ней и таинственным богом существует некая связь. От дальнейших размышлений фрейлину отвлёк тихий шорох в углу комнаты. Мадлен, все ещё лёжа на кровати, приподнялась, вглядываясь в темноту. Висевший на стене гобелен дрогнул, раздался негромкий скрежет. Из тьмы выплыла неясная тень, но чем ближе она подбиралась к девушке, тем чётче становились её очертания. Фрейлина хотела спрыгнуть с кровати и броситься вон из комнаты, но страх и паника, сковавшие тело, не позволили ей шевельнуться. Меж тем тень почти достигла заветной цели. Тёмный силуэт приблизился к краю кровати. Тусклой полоски лунного света, лившегося из окна, теперь хватало, чтобы девушка смогла рассмотреть ночного призрака. Жуткими иссохшими руками касаясь одеяла, на неё надвигался человек с безумными мёртвыми глазами. Это был тот, кого Мадлен лишь недавно видела в прошлом своего деда. На побледневшую от ужаса фрейлину надвигался живой мертвец – последователь кровавого культа Абраксаса. Животный ужас начал безжалостно душить Мадлен, её ночное платье прилипло к мокрой спине. Девушка отчаянно пыталась набрать в лёгкие воздуха и закричать, но лишь сипло хрипела, не в состоянии даже позвать на помощь. Оккультист завёл руку за пазуху. Одно мгновение, резкий выпад вперёд – и серая ладонь с силой вжала девушку в кровать. Глаза Мадлен расширились. Её взор выхватил из темноты занесённый над ней серебряный кинжал. Холодное лезвие, сверкавшее во тьме, неумолимо приближалось к телу девушки. Мутные глаза убийцы смотрели на жертву без ненависти, без злобы, без сожаления. Понимая, что её жизнь может оборваться, Мадлен собрала все свои силы для защиты. Чудом схватив тяжелый подсвечник, стоявший у кровати, девушка замахнулась и ударила им нападавшего. Ничего. Удар, способный вывести из равновесия любого живого человека, последователь жуткого культа даже не заметил. Одним резким движением он вырвал подсвечник из рук девушки и швырнул через всю комнату. Ещё один рывок – и серые пальцы сомкнулись на горле королевской фрейлины. Мадлен захрипела. Комната, лицо нападавшего начали таять, теряя свои очертания. Когда девушка была готова потерять сознание, дышать вдруг стало легче. Оккультист разжал пальцы, позволяя фрейлине сделать вдох. В этот же миг шершавая ладонь схватила девушку за запястье. Сдвинув рукав ночного платья до локтя, убийца коснулся лезвием юной кожи. Несколько быстрых четких движений ножа обожгли руку девушки чуть выше запястья.

От внезапной острой боли фрейлина наконец обрела голос и закричала. Из раны выступила кровь, тонкими струйками покатившись по руке. Лезвие вновь блеснуло в свете луны и скрылось за полами старого одеяния. Мёртвые глаза сделались ещё тусклее. Ночной гость отступил назад в темноту. В коридоре послышались тяжелые шаги стражников. Раздался стук в дверь.

– Мадемуазель Бланкар! – громко позвал один из караульных. – Мы слышали крик! Откройте!

Но Мадлен будто не слышала чужих голосов. Не моргая девушка вглядывалась во тьму, туда, где за гобеленом скрылась мрачная фигура оккультиста.

– Мадемуазель, нам придется войти самим! – твердил гвардеец.

Стук повторился вновь. А затем из-за двери послышался знакомый голос:

– Отойдите, я зайду первым.

Что-то звякнуло, и дверь в покои распахнулась. Осторожно ступая, в комнату вошёл Фабьен. Его взгляд моментально выхватил из темноты бледное, застывшее от ужаса и недоумения лицо фрейлины.

– Мадлен, что случилось?

Гвардеец медленно, чтобы не напугать растерянную девушку, двинулся к постели. И лишь подойдя совсем близко, увидел стекавшую по её руке кровь.

– Вы поранились?

Настойчивый голос гвардейца будто разбудил девушку, вытащив из страшного сна. Мадлен тихо всхлипнула и покачала головой.

– Я не сама…

Фабьен, уже искавший, чем перевязать рану, резко обернулся к фрейлине.

– Кто это сделал?

Не сумев ответить, девушка лишь подняла здоровую руку и пальцем указала на стену.

– Он пришёл оттуда.

Заглянув в глаза фрейлины, всё ещё хранившие запечатлённый в них ужас, Фабьен ничего не стал уточнять. Кивнув страже, стоявшей у входа в комнату, гвардеец указал на гобелен.

– Проверьте стену.

Караульные в недоумении вошли в покои и, не понимая, что от них требуется, уставились на гобелен. Фабьен вытащил из кармана белоснежный платок и протянул его девушке. Руки фрейлины тряслись, пока она, вздрагивая, пыталась промокнуть начавшую подсыхать кровь. Заметив, что стража бездействует, Фабьен сам подошёл к стене и провел рукой по старинному гобелену. Нащупав что-то, гвардеец приподнял ткань, ещё раз пристально взглянул на стену и указал страже на неровный стык камней.

– Здесь что-то есть. Вероятно, проход, нужно его открыть.

Несколько стражников дружно навалились на стену. Не сразу, но она поддалась. Камни, чуть съехав вглубь, открыли тёмный узкий проход.

– Нужно посмотреть, куда он ведёт, – скомандовал Фабьен, – Напавший на мадемуазель Бланкар может быть где-то рядом.

Караульные, кивнув, быстро раздобыли несколько факелов и, протиснувшись в проём, скрылись за стеной. Фабьен вернулся к девушке. Замерев напротив её постели, гвардеец внимательно наблюдал за тем, как Мадлен обрабатывает руку. Когда кровь остановилась, Фабьен чуть нагнулся, подавшись вперёд.

– Мадлен, это не просто рана.

Девушка удивленно взглянула на гвардейца, а после на свою руку, на которую до этого старалась не смотреть. Чуть выше запястья холодное лезвие оставило не просто шрамы – это был символ. На руке фрейлины алым огнем горели три соединенных вместе круга. В каждый из них было вписано по одному из символов – песочные часы, три точки, образующие треугольник, круг с полумесяцем вместо рогов. В центре, на пересечении трёх окружностей, пылала лемниската – символ бесконечности.

– Что он значит? – удивлённо нахмурившись, спросил Фабьен.

Мадлен покачала головой и честно ответила:

– Я не знаю.

Гвардеец был крайне озадачен. Самостоятельно осмотрев рану, он выпрямился и задумался.

– Лувр пронизан потайными ходами. Многие из них ведут прочь из замка. Наверное, найдя один из проходов, во дворец пробрался деревенский фанатик. Вокруг Парижа ещё есть селения, где живут язычники. Они недолюбливают королевскую семью, нашу веру. Не волнуйся, тебе больше ничего не угрожает. Мы забаррикадируем этот проход, и никто больше не сможет им воспользоваться, – пообещал месье Триаль.

Из приоткрытого окна подул ветер. Холод, коснувшийся девушки, напомнил ей о мёртвых глазах её ночного гостя. Закутавшись в одеяло, Мадлен со страхом смотрела на зиявший мраком, открытый в стене проход.

Спустя некоторое время вернулись караульные. Запутанные ходы, которыми был пронизан весь замок, не позволили им отыскать следов оккультиста. Опасаясь стать пленниками лабиринта, гвардейцы короля не решились идти до конца. Фабьен приказал страже сдвинуть шкаф в покоях фрейлины так, чтобы он закрыл собой тайный ход.

– Теперь если кто-то вновь захочет проникнуть в эту комнату, у него ничего не выйдет. Вы можете быть спокойны, Мадлен, – успокаивая девушку, произнёс месье Триаль.

Слова Фабьена не смогли вселить в девушку уверенность, что нападение не повторится. Но тяжёлый шкаф, перекрывший проход, всё же несколько успокаивал фрейлину. Прежде чем уйти, Фабьен приказал страже до утра оставаться подле двери в комнату Мадлен.

Как только рассвело, в покои мадемуазель Бланкар заглянул королевский лекарь.

– Доброе утро, ма шер! – бодро приветствовал он невыспавшуюся девушку. – Месье Триаль попросил меня навестить вас и убедиться, что вашему здоровью ничего не угрожает.

– Рана меня почти не беспокоит, – отозвалась Мадлен, – куда сильнее этой ночью пострадало моё душевное здоровье.

– Не волнуйтесь, ма шер. У меня есть настойки и для него. Единственное, чего нет на моих полках, – лекарства от разбитого сердца. Надеюсь, в нём вы нуждаться не будете, – старик хитро улыбнулся, а Мадлен догадалась: «И до него уже дошли какие-то слухи. Наверняка это связано с Генрихом Наваррским. Хочется верить, что молва не приписывает мне никаких низостей», – обеспокоенно подумала фрейлина.