Тайна последнего предсказания - Пелевина Оксана

– Вовсе нет, – стараясь скрыть своё волнение, быстро ответила Мадлен.

– Так значит… волную?

Наваррский усмехнулся. Его слова и ухмылка смутили фрейлину.

– Это… не так, – попыталась оправдаться девушка.

– Разве? – Мужчина не скрывал ехидной насмешки, звучавшей в его голосе.

Рука Генриха ненароком поймала девичье запястье. Мадлен вздрогнула от неожиданного прикосновения холодных пальцев. Наваррский нащупал пульс юной фрейлины. Сердце девушки стучало слишком быстро. Частый пульс выдавал её волнение. Тогда Генрих наклонился к самому уху фрейлины и тихо прошептал:

– Ваше тело говорит об обратном.

От трепетного мужского шёпота по спине девушки пробежали мурашки.

Мадлен насторожилась. Наваррский же, удовлетворённый тем, какое действие произвели на юную красавицу его слова, откинулся на своё сиденье.

– А сейчас, если позволите, я перейду к главному, – произнёс он. – У меня есть к вам предложение.

– Какое? – поинтересовалась девушка.

– Я знаю, что вы, Мадлен, имеете доступ сразу к двум королевам.

«К чему он клонит?» – с опаской думала фрейлина.

– Многие мужчины недооценивают роль женщин в политике. И это часто становится для них фатальной ошибкой. Я же мыслю шире, а потому очень хочу знать, что происходит в покоях самых влиятельных женщин Франции. Мне интересно, о чём они говорят, какие планы строят, какие игры ведут.

– Правильно ли я понимаю: вы хотите, чтобы я шпионила за Луизой и Екатериной для вас?

– Звучит грубо, но суть моего предложения вы уловили верно.

– Почему вы решили, что я стану это делать?

– Потому что это выгодно для вас, Мадлен. У Генриха и Луизы наследников нет, политическая ситуация в стране нестабильна. Ярые католики жаждут свержения Генриха и того же хотят протестанты. А потому, я уверен, дни Генриха на троне Франции сочтены. Следующим королем Франции стану я. Это лишь дело времени. И, поверьте, для юной мадемуазель нет ничего лучше благосклонности и «дружбы» с королём. Пойдите мне навстречу, Мадлен, и вы не пожалеете.

Предложение Наваррского застало девушку врасплох. Слушая его речи, фрейлина задыхалась от возмущения, но понимала, что в словах мужчины было нечто весьма заманчивое.

«Если бы я согласилась, то смогла бы обеспечить себе достойное будущее при его дворе. Екатерина пригласила меня, чтобы позаботиться о жизни своего сына. Но кто позаботится обо мне?» – поддавшись мимолётному соблазну, подумала Мадлен, но быстро откинула эти навязчивые мысли. Подняв на Наваррского взгляд, полный негодования, фрейлина произнесла:

– Вы всерьёз предлагаете мне встать на путь предательства? – негодовала Мадлен. – Это оскорбительно. Не знаю, за кого вы меня приняли, но подобные предложения мне неинтересны.

– Вы слишком категоричны, Мадлен. Но ваша верность короне достойна уважения. Я принимаю вашу позицию, но дам вам время изменить своё решение.

– Это необязательно, месье.

– И тем не менее, чуть позже я снова задам вам этот вопрос.

«Он совершенно не умеет принимать отказы», – заметила Мадлен. Пока Генрих и фрейлина вели беседу, кучер свернул на неровную дорогу, и карету начало качать из стороны в сторону. В какой-то момент одно из колёс угодило в выбоину, и повозку сильно тряхнуло. Девушка, не удержавшись, подлетела на месте и, упав, угодила прямиком в объятия своего попутчика.

– Прошу прощения, – растерявшись, выпалила фрейлина.

Наваррский, аккуратно придерживая за талию упавшую на него фрейлину, благородно улыбнулся.

– Вам не за что извиняться, Мадлен. Ямы на французских дорогах не ваша вина.

Девушка предприняла попытку вернуться на своё место, но руки Наваррского продолжали удерживать её.

– Месье? – Фрейлина, не сопротивляясь, подарила Генриху полный удивления взгляд.

Наваррский, заметив, что девушка не спешит отстраниться, крепче сжал её талию. Усадив фрейлину к себе на колени, мужчина заговорил голосом, наполненным наигранной невинностью.

– Мы проезжаем по опасной дороге. Ям и выбоин здесь не счесть. Мне бы не хотелось, чтобы вы поранились или ушиблись, подскочив на одной из кочек. А так вы будете в полной безопасности. Я обещаю.

В его глазах блеснул холодный пугающий огонёк, и фрейлина ощутила, как тонкие длинные мужские пальцы легли на её талию.

«Что он себе позволяет? Или правильнее будет спросить: почему я позволяю ему это?» – смутившись подумала девушка. И быстро нашла ответ на свой же вопрос: «Потому что меня это будоражит. Наваррский манит, точно змей-искуситель, влечёт меня в свои сети. Возможно, стоило бы сопротивляться этому порыву, но… – девушка застыдилась собственных мыслей, но отрицать очевидного не стала, – …сейчас я этого не желаю».

Как Наваррский и обещал, карета доставила фрейлину к главным воротам Лувра. Распахнув дверь, мужчина помог девушке выбраться наружу. Однако сам выходить из кареты не стал, объяснив это нежеланием мелькать перед королевской стражей.

– Мадлен, вы что-то обронили, – Наваррский, наклонившись, поднял с пола золотую брошь.

«Видимо, вылетела, когда я подпрыгнула на кочке», – поняла Мадлен.

– Благодарю, месье, – девушка протянула руку, чтобы забрать брошь, но мужчина медлил.

Впервые за всю поездку его взгляд сделался серьёзным и озадаченным.

– Откуда у вас эта вещь?

– Кто-то её потерял. И теперь я ищу владельца, чтобы вернуть ему его брошь, – ответила Мадлен, – но почему вы спрашиваете? Вам известно, кому она принадлежит?

Сжав в ладони золотой цветок, Наваррский зло ухмыльнулся.

– О да, я близко знаком с её владелицей, – в голосе Генриха сквозила неприкрытая неприязнь. – Я сам заказывал этот золотой комплект – брошь и серьги – у одного венецианского ювелира.

– Для кого?

– Для своей жены, – с нескрываемым холодом ответил Анри. – Эта брошь принадлежит Маргарите. Скажите, Мадлен, она сейчас здесь, в замке?

«Селеста говорила, что визит Маргариты – тайна», – вспомнила Мадлен.

– Я не знаю. В Лувре я с ней не сталкивалась, – ответила девушка, уходя от дальнейших расспросов, но от Наваррского не укрылось девичье волнение.

– Почему мне кажется, что вы пытаетесь меня обмануть?

Мадлен молчала, боясь, что любой её ответ выдаст Генриху правду. Наваррский всё понял и, усмехнувшись, протянул ладонь, возвращая девушке брошь.

– Не стану мучить вас, вижу, вы не желаете говорить мне всей правды, – произнёс он и добавил: – Не забываете о нашем сегодняшнем разговоре, Мадлен. Мы ещё к нему вернёмся, и очень скоро.

Спустя пару мгновений кучер хлестнул лошадей, и карета умчалась вдаль. Войдя в ворота замка, девушка думала лишь об одном: «Брошь принадлежит Маргарите Валуа, но зачем сестре короля травить новую фрейлину Луизы? И как украшение попало в руки Розетты? – задавалась вопросами Мадлен. – Мне нужно немедленно поговорить с Екатериной о возможной причастности Маргариты к моему отравлению. Однако, боюсь, этот разговор будет тяжёлым».

Не теряя времени, фрейлина отправилась в замок Тюильри. Мадлен беспрепятственно вошла во дворец. Стража, уже видевшая её в сопровождении Селесты, легко пропустила девушку внутрь. Дойдя до двери, ведущей в покои Екатерины, Мадлен остановилась и прислушалась. В комнате тихо скрипели половицы, красноречиво обозначая присутствие хозяйки. «Лучше было бы отыскать Селесту и попросить её провести меня к Екатерине. Но с этим разговором медлить нельзя».

Девушка сделала глубокий вдох, громко постучала в дверь и, выждав пару секунд, вошла в покои. В комнате у камина спиной к двери стояла женская фигура. Не успев рассмотреть её, Мадлен опустила глаза и поклонилась.

– Ваше величество, прошу простить моё вторжение, но меня привело к вам дело чрезвычайной важности.

– Высочество, – надменно отозвался молодой женский голос.

Мадлен резко выпрямилась и тотчас обомлела. Вместо матери короля на фрейлину свысока взирала Маргарита Валуа.

– Для этой страны, которую я привыкла называть домом, я всего лишь её высочество. Но откуда это знать простой селянке, верно?