Последнее Рождество (ЛП) - Кеньон Шеррилин
Она не вздрогнула, когда он навалился на неё больше, чем намеревался.
Поражённый, Малфас ослабил хватку на девичьем плече, никоим образом не желая причинять ей боль.
― Все ли женщины такие храбрые, как ты?
На её губах заиграла улыбка, зрелище оказалось поистине захватывающим.
― Зависит от вида.
Он выразительно приподнял бровь, услышав столь легкомысленный, дразнящий тон.
― Ну ты и дерзкая нахалка!
― Отец тоже так говорит. Я всегда виноват в том, что не знаю своего места. Но, а кто, как не я, его знает, верно? И кто лучше определит его? Потому что я не буду ограничена чьими-либо ожиданиями. Моя жизнь такая, какая есть. И пока она не закончится, я её проживу по своим правилам, и ничьим больше.
Она завела его в тёмную пещеру, зрение мгновенно приспособилось к мраку.
Поражённый её силой духа и отсутствием страха к темноте, которую он называл домом, Малфас сел на землю, а она отошла в угол и открыла маленькую трутницу [2]. Если бы он точно не знал, то подумал бы, что в ней течёт демоническая кровь. Она двигалась в темноте, словно отлично видела.
Но это лишь доказывало, что ей здесь всё знакомо. Она чиркнула кремнёвым камнем и зажгла маленькую сальную свечу. А потом подняла высоко и зажгла несколько факелов на стенах пещеры, затем поместила свечку в небольшое самодельное бра, которое явно сама смастерила.
И как только смогла разглядеть всё, вернулась и опустилась на колени рядом с ним. Когда она потянулась к его животу, Малфас поймал нежную руку когтистыми пальцами.
― Что ты делаешь?
Она взирала на него с недоумением.
― Собиралась осмотреть рану. Вы же не думаете, что я могу причинить вам вред?
Нет, но доверие давалось ему нелегко. За долгую жизнь не было никого, кто не стремился бы причинить ему всевозможную боль.
Собственные родители возглавляли этот список.
«Так почему я должен давать ей хоть малейший шанс причинить мне вред?»
― Я не наврежу вам. Обещаю.
Эти слова позабавили его. Похоже на разговор комара со львом. Как будто она могла что-то сделать...
С большой неохотой он ослабил хватку и сдался на её милость. Как и обещала, она не вредила. Вместо этого тщательно осмотрела и перевязала рану оторванным от подола сорочки лоскутом.
Этот самоотверженный поступок поразил его вдвойне. Во-первых, она порвала собственное платье ради него. И во-вторых, прикасалась легче пёрышка, что обожгло до глубины его гнилой души.
Закончив, она откинулась назад и улыбнулась ему.
― Лежите спокойно и отдыхайте. Я принесу вам что-нибудь поесть и попить.
― Спасибо.
― Не за что...
Судя по интонации, она что-то от него хотела, но не ясно, что.
Через секунду она рассмеялась.
― Как вас зовут?
― Малфас.
― Малфас? ― повторила она с отвращением. ― Это имя вам не подходит.
― Думаешь?
― Вы слишком красивы для Малфаса. ― Заявила она, скорчив гримасу.
От изумления у Малфаса приоткрылся рот. С первой секунды их встречи он был в демонической ипостаси. Единственное, что он усвоил в начале своей жизни, что людям ненавистен вид его оранжевой кожи. Весь его облик отвратителен людям.
И, всё же, это, казалось, совсем не беспокоит её.
Даже тёмная кровь или длинные когти, которые предназначены кромсать человеческую плоть, не волновали её. Она вела себя так, словно он нормальный, как дневной свет.
И это смягчило закалённое сердце воина так, как ничто никогда раньше.
― Тогда, какое имя ты бы придумала для меня, малышка?
Она поджала губы в очаровательной гримасе, обдумывая вопрос. Затем, к его полному ужасу, протянула руку и нежно откинула с лица рыжие волосы, а потом обхватила щеку ладонью и стала изучать черты лица.
― Калеб.
Малфас потерял дар речи от того, что она инстинктивно выбрала имя, настолько близкое к призывному, которое могло поработить его... словно каким-то образом почувствовала это.
Но более того...
― Калеб? ― Он вздрогнул. ― А не слишком ли оно доброе для меня?
Она положила руку ему на грудь.
― Я чувствую ваше истинное сердце. Преданное. И судя по ранам и шрамам – бесстрашное. Поэтому, я буду называть вас – Калеб, верный, бесстрашный воин, который изо всех сил защищает то, во что верит. Вот что я вижу, когда смотрю на вас. Не демона. Мужественного, благородного воина. Подозреваю, однажды вы тоже увидите его в зеркале в собственном отражении.
Несколькими словами ей удалось разрушить ледяной барьер, сковывающий сердце в клетке с того момента, как его бросили в этом суровом мире без друзей и семьи.
― Могу заверить тебя, что никогда не посмотрю в зеркало и не увижу там мужчину. По крайней мере, я не закричу, а убью.
Она рассмеялась.
― Вы поняли, о чём я. Теперь позвольте, я позабочусь о вашем мече, пока его не нашли, а потом не кинулись на ваши поиски. После этого, я займусь припасами, пока вы не поправитесь настолько, чтобы вернуться в свою армию.
У него перехватило дыхание от осознания, что он совершенно забыл о своём оружии.
«Какого чёрта?»
Он никогда в жизни не отбрасывал меч. Никто никогда не разоружал его.
До сих пор.
Она полностью отвлекла его. И он отбросил меч без раздумий. Какой магией владела эта женщина, что так легко смогла заманить в ловушку самого смертоносного командира демонов во всей армии Мавромино?
Вот уже несколько недель его преследовали их самые опасные силы. Даже раненый, он уложил бы их лучших солдат с минимальными усилиями.
И она одной лишь своей улыбкой заставила его отложить меч.
«Я идиот».
Не сказав больше ни слова, она направилась к выходу.
― Погоди!
― Что-то не так? ― спросила она, нахмурив красивые бровки.
― Я не знаю твоего имени, девочка.
Лучистая улыбка развеяла хмурый взгляд.
― Лиллиана.
Имя столь же замечательное, как она сама.
Представившись, Лиллиана растворилась в дневном свете.
Малфас лежал там в полном шоке.
«Это самый странный день в моей жизни. Я кому-то доверился. Нет, доверился человеку».
«Ты окончательно лишился рассудка?»
«Почему я должен ей верить? Наверняка, она побежала рассказать односельчанам, где прячется демон».
В этом есть смысл. Она пошла за его мечом, потому что тот выкован богами. Оружие смертных ему нипочём. Для его убийства необходима божественная сталь или магия.
«Ты дурак! Вероятно, она прямо сейчас ведёт их к тебе. Вооружившись твоим мечом. Вставай!»
Без сомнений, она шпионка. Ни один человек не смог бы вынести такого, как он. Всё это ложь. Такой доброты не существует.
Голова закружилась, когда он встал. Пещера накренилась.
Шатаясь, Малфас направился к выходу.
И там узрел самую странную в жизни картину.
Лиллиана возвращалась к нему с его оружием в одной руке и корзинкой с едой в другой.
Одна.
За ней никто не шел. Никого рядом. Малфас не ощущал ничего, кроме её присутствия.
«Неужели это происходит на самом деле? Это казалось невозможным, и всё же…»
Она приближалась.
Не желая, чтобы Лиллиана узнала о его подозрениях, Малфас вернулся туда, где она его оставила, и снова сел на землю, готовый кинутся в атаку, если понадобится.
Она зашла запыхавшаяся, с раскрасневшимся лицом.
― Как вы носите эту штуковину?
― Что?
― Я про ваш меч. Он весит как лошадь. ― Без раздумий она протянула ему рукоять меча. ― Неудивительно, что вы столь мускулистый. Нужно быть великаном, чтобы использовать его в бою.
Он промолчал, поскольку благоговел перед её невинностью. Она могла убить его. Или призвать других на помощь.
Вместо этого достала ему одежду, еду и питье из своей корзины, затем принялась перевязывать рану, пока он медленно пытался одеться.
Ожидая, пока Калеб закончит натягивать одежду, Лиллиана прикусила губу, увидев ужасную рваную рану, которую он словно не замечал. Даже представить страшно, как сильно она жжёт. Но он молчал. И вёл себя так, словно вообще не ранен.
