Притворная дама его величества (СИ) - Брэйн Даниэль
Мне бы расслабиться. Мне бы поверить, признать, что вот — все. Никто не претендует на мое уже не невинное тело — когда я решила провести эксперимент с альтернативой прокладкам и попыталась изобрести гигиенический тампон, я выяснила этот момент и обрадовалась тому, что то ли Маризе везло, то ли она все же что-то знала о противозачаточных средствах и способах, но, так или иначе, обошлось без беременности и родов.
Никто не втыкает мне иголки в подушку, не подсыпает яд, мне тепло, светло, я несу прогресс в закоснелые массы с полного одобрения правящего короля и его влиятельнейшего друга, идет бизнес, капают проценты, я даже выкраивала время, чтобы читать — пытаться — клейдарские свитки, потому что Книга была изначально написана именно на клейдарском языке, а у меня было чувство, что переводчики могли налажать, прецеденты случались и в моем мире.
Меня терзало любопытство, что это за коридор, по которому меня заставил пройти его величество. Спрашивать в лоб я остерегалась, но на очередном уроке клейдарского языка я наконец все узнала. Действительно, коридор, который соединял покои его величества и ее величества, носил сакральный характер, делали такие не только во дворце, но и во многих замках между спальнями хозяина и его жены, и молельня была там затем, чтобы испросить у господа благодать и наследников славному роду. Но вот насчет того, что в коридоре можно было не только молиться, но еще и голову сложить, Теодора ничего не знала. Или прикидывалась, но настаивать я не стала. Выбралась я оттуда, и замечательно. Оставался вопрос, почему я там так долго гуляла, но его можно было задать исключительно королю. Нет, благодарю покорно, я лучше еще поживу в неведении.
Все было вроде бы хорошо, но поводов для тревог оставалось немало. Нет, не в Гастоне было дело, который наведывался к Антуане достаточно часто и спрашивал, в чем еще нужда у ее величества, и всегда был обходителен и деловит. И даже не в кардинале, который вообще пропал из моего поля зрения. Однако было весьма возможно, что я не пропала из-под его колпака. Весьма и весьма вероятно, что та же де Бри — часть его плана.
Я отказалась от мысли собрать информацию. Во-первых, ее наличие мне ничего не давало. Я ни на что не могла влиять, я была практически заперта в покоях королевы вместе с ее величеством. Во-вторых, для меня уже не было новостью, что информаторы у меня могут быть ненадежными и те сведения, которые они могут дать, устареют раньше, чем я сложу этот паззл хоть во что-то удобоваримое. В-третьих, не доверяла я, не доверяли и мне, и тут невозможно было быть в претензии.
Но именно от Антуаны я узнала, что герцогиню де Бри отстранили от кормушки при дворе — очень тихо и незаметно она уехала, забрав большую часть гарема. Как я поняла, его величество умыл руки, предоставив решать эту проблему своему доверенному лицу. И, конечно, коалиции еще оставались и многие из них были намного опасней, чем глава курятника Луиза де Бри. У этих коалиций были свои главари и они отменно менялись кадрами.
Скоро я с этим столкнулась. В одно не самое прекрасное утро я, проследив за тем, как служанки готовят ванну ее величеству, и убедившись, что все они делают как должно, вышла в покои и не поверила своим ушам.
Глава двадцать девятая
Ни Теодора, ни Антуана официально придворными дамами не были. И поэтому в церковь с ее величеством ходила я одна. Всем остальным беспокоить ее запрещалось.
Впрочем, я тоже находилась от нее в отдалении, так было положено. Это мне объяснил священник, которого я очень скоро увидела. Мне он показался дружески настроенным дядечкой, и мне бы, конечно, у него расспросить про Средство, но увы. Я помнила кардинала и понимала, что каждый священник здесь ему подчинен.
Кардинала я побаивалась не без оснований.
Не то чтобы он как-то себя проявлял, но я предпочитала — пусть оно так и будет. Пусть наблюдает за мной издалека. Главное, чего я опасалась, что он будет вредить королеве, а когда я узнала, что герцогиня де Бри освободила позицию для возможных атак с других, неизвестных мне сторон, я сильно насторожилась.
Ее я немного успела понять. Она сидела в засаде и, может, поэтому проиграла. Всем этим прихвостням и интриганам наверняка развязали руки настолько, чтобы в случае успеха — или провала — остаться в тени. Типичная игра любого политика. Так кто составляет ей конкуренцию, кто окажется активнее и наглее, у кого инстинкт самосохранения отсутствует напрочь и ум отбило жаждой власти? Всех этих людей я не видела и видеть пока не могла. Даже если не кардинал, сколько еще тут довольно влиятельных лиц?
И кого же я еще могла заподозрить?..
— Я с превеликим удовольствием буду сопровождать ваше величество в церковь. Что может быть угоднее господу, чем искренняя молитва?
Ах ты мелкая двуличная тварь! Конечно, я могла ошибиться и голос не узнать, но когда я влетела в зал, убедилась: вот они, два выкормыша, Марселин и Женевьева. Первым желанием было заорать во все горло «нет» и вышвырнуть их из королевских покоев. Значит, де Бри получила по хребту мешалкой, а эти две курицы стали придворными дамами? Или просто присланы… но, черт бы их побрал, зачем?
— Не спускайте с них глаз, — негромко велела я Теодоре и Антуане. Им я могла хоть сколько-то доверять. — И не подпускайте близко к ее величеству. И к слугам. Вообще… лучше бы их отправить куда подальше.
Но куда? Как назло, маркиз тоже куда-то пропал, и я изводилась. В своей молчаливой истерике я дошла до того, что приказала Этель следить за обеими девицами, а потом, просто потому что мне некуда было деваться, истребовала себе и Лили. Излишне говорить, что в церкви я уже не молилась, а зыркала по сторонам в поисках угроз. Угрозы торчали практически у самого входа, но бдительность терять не стоило все равно.
Антуана однажды, когда Теодора уже удалилась вместе с ее величеством ко сну, подозвала меня, и вид у нее был озабоченный.
— Я боюсь за ее величество, — поделилась она. — Господин маркиз, возможно, поторопился, устранив герцогиню де Бри, и маркиза де Меруж уже замечена в опасной близости от его величества.
Я недоуменно затрясла головой.
— О, вы не знаете, милая Адриана. Эту старуху давно ищут на том свете, уверяю, она всех нас переживет.
— Это такая древняя черепаха? — уточнила я, припомнив, что одно ископаемое я точно видела в королевских покоях.
Антуана кивнула.
— Три ее мужа покинули этот мир, и я не сомневаюсь, почему она не торопится следом. Господу с нее есть за что спросить. Не оставляйте ее величество в одиночестве там, где мы не можем оберегать ее.
Я пообещала, хотя София словно закрылась от меня. Я не давала ей к этому повода, но, воспитанная в строгих правилах, принявшая, как бы ни было ей тяжело, условности двора, она держалась со мной, как и с любой из своих дам. Приветливо, но прохладно. Я не спешила разбить эти границы, но всячески давала ей понять, что выслушаю ее и сохраню в тайне все, что она бы мне ни сказала, но или ее беспокоило что-то, или я сделала что-то не так. Где-то я сознавала, что ее тяготит такое количество народа вокруг нее, что она никогда не остается одна и не может позволить себе роскошь любого нормального человека — побыть собой, а где-то я видела, что ей не нравится окружение. Мне оно не нравилось тоже, но что я могла? Разве что рассуждать, зачем король приволок в покои жены половину курятника герцогини де Бри. Надеется, что купит этим их лояльность? Дурачок, даже я была ему не лояльна, все, что я делала, было ради маленькой одинокой Софии.
Да, все, что я делала.
Я ни черта не смыслила в безопасности. Не в той, когда у входа сажают отставного майора и заставляют переписывать паспортные данные всех приходящих, а настоящей. Я могла только вспомнить, как работали приглашенные специалисты. Опыта было у меня маловато — обычно эти профи молча делали свое дело, не посвящая в детали заказчиков и представляя надежный, но законченный вариант.
