Ким Харрисон - Белая ведьма, черные чары
Форд отпил кофе, хитро сверкая темно-карими глазами.
— Ты ведешь приятеля знакомиться с семьей. Приятно видеть, что ты движешься в правильном направлении. Рад за тебя.
Я непонимающе на него уставилась, а потом рассмеялась. Он решил, что мы с Маршалом…
— Маршал и я? — спросила я, смеясь. — Никогда. Я беру его как ширму, чтобы не пришлось прямо с ужина отправиться на свидание вслепую с маминым разносчиком газет.
Маршал классный парень, это факт, но приятно знать, что можно не форсировать отношения и жить спокойно.
— А, вот оно как.
Голос его сочился недоверием, и я отставила кружку.
— Маршал не мой бойфренд. Мы просто бываем везде вдвоем, чтобы никто к нам не цеплялся. Это удобно и спокойно, и не разводи свою психологию на пустом месте.
Форд невозмутимо выгнул бровь, а я напряглась, но тут влетел Дженкс и заявил:
— В яблочко, шериф. Видишь, как она взвилась.
— Он просто друг! — завопила я.
Форд понимающе отвел взгляд и покачал головой.
— Именно так начинаются настоящие отношения, Рэйчел, — ласково сказал он. — Взять вас с Айви для примера.
У меня челюсть отвалилась.
— Что? — заморгала я.
— У вас великолепные отношения, — сказал он, снова утыкаясь в чашку. — Лучше, чем у многих супружеских пар, какие мне доводилось видеть. Для некоторых пар секс губителен. Я рад, что ты узнала — можно любить, и не доказывая чувства сексом.
— Э-э… Ну да, — с чувством неловкости сказала я. — Ой, давай я тебе кофе подолью.
Я поскорей отвернулась и пошла к кофеварке, слыша за спиной, как он сел поудобнее. И он еще хочет меня загипнотизировать? Да ни в жизнь. Он и без того слишком много обо мне знает.
— Форд, — недовольно сказал Дженкс, — у тебя чутье Спайдермена, но сейчас ты пролетел. Все мои дети на месте. Может, это Бис. — Он глянул в угол: — Бис, ты тут?
Я улыбнулась, нацеживая Форду еще полчашки.
— Пока солнце высоко, его здесь не будет. Я его видела на крыше днем, когда выходила за газетами.
Отпивая кофе, Форд улыбнулся.
— В этом помещении есть три ряда эмоций, помимо моего. Чью-то голову посчитали дважды. Да ничего страшного, — добавил он, когда Дженкс начал сыпать зеленые искры. — Не обращай внимания.
Негромко зазвенел мотивчик «Шикарный щеголь»[5] — надоедливый, хоть и приглушенный. Звонил телефон Форда, и я с любопытством поглядела на психолога: необычный рингтон для такого высокоморального типа. И тут у меня рот открылся — я сообразила, что звук идет из моей сумки. Мой телефон? Но я его ставила на режим вибрации. И уж точно не ставила на звонок эту песню.
— Блин, Дженкс! — Я поскорей потянулась к сумке. — Когда уже ты отцепишься от моего телефона!
— Я твой телефон не трогал, — огрызнулся он. — И на детей моих тоже бочку не кати. В последний раз я им крылья позагибал, а они только и твердили, что это не они.
Я нахмурилась, почти ему веря. Они никогда не повторяют одну и ту же проказу дважды — ну, если не считать, что всюду летают и орут.
Поставив сумку на колени, я вытащила телефон — звонок шел с незнакомого номера.
— А почему тогда он вечно выходит из виброрежима? Я когда арестовывала Трента, чуть со стыда не сгорела. — Откинув крышку, я вымучила любезное: — Да?
Дженкс сел на плечо Форда, улыбаясь:
— Он начал играть «Белую свадьбу»[6].
Форд засмеялся. Я отняла трубку от уха — там молчали. Выйдя в меню, я поставила телефон на бесшумный режим.
— Не трожь мой телефон! — прорычала я, и тут он снова сработал. — Дженкс! — заорала я. Пикси взлетел под потолок, улыбаясь от уха до уха.
— Это не я! — залился смехом он, но я уже не в состоянии была ему поверить.
Пытаться его ловить смысла не было, так что я бросила телефон в сумку и оставила его надрываться. Форд почему-то замолчал, и волна нехорошего предчувствия окатила меня, когда я поймала его взгляд. Почти испуганный.
— Здесь кто-то есть, — тихо сказал он, и смех Дженкса мгновенно оборвался.
Форд вытащил амулет — сплошной водоворот эмоций, запутанных и беспорядочных. Не удивительно, что он предпочитает работать с глазу на глаз.
— Отойдите за холодильник, — скомандовал он, и у меня словно все тепло ушло из тела. Черт, да что же здесь такое?
— Отойдите, отойдите, — махнул он рукой, и я встала, совершенно испуганная. Может, это демон, подумала я. Не совсем здесь, а с другой стороны реальности, в безвременье, и смотрит на нас с помощью своего второго зрения. Солнце еще не село, но закат был уже близко.
Дженкс молча перелетел на мое плечо, и мы отступали, пока амулет не окрасился огорченной чернотой.
— Он или она крайне расстроены, — негромко сказал Форд. — Он, полагаю.
Я глазам не верила. Как он может так спокойно сидеть?
— Ты уверен, что это не пикси? — чуть ли не простонала я, а когда Форд покачал головой, спросила: — Демон, может?
Амулет Форда вспыхнул растерянным оранжевым.
— Демон? — повторил Форд. Амулет полыхнул гневно-фиолетовым, и Форд покачал головой. — Не демон. По-моему, вы приютили привидение.
— Что? — крикнул Дженкс. Выброс желтой пыльцы просыпался на пол, медленно тая. — Почему мы раньше не заметили? Мы здесь год живем!
— Мы и правда живем рядом с кладбищем. — Я посмотрела на кухню, вдруг ставшую какой-то чужой. Вот блин, надо было слушать внутренний голос, когда я впервые увидела могилы. А он подсказывал, что нехорошо жить рядом с могилами, и в коленках тогда чувствовалась определенная слабость. — Привидение? — залепетала я. — На моей кухне? — Тут у меня сердце прыгнуло, а взгляд метнулся к демонским книжкам, перенесенным с колокольни. — Папа?
Форд схватился руками за голову.
— Назад, назад! — крикнул он. — Ты слишком близко.
С колотящимся сердцем я глянула на разделяющие нас восемь футов и вжалась в холодильник.
— Мне кажется, это он призраку говорит, — сухо заметил Дженкс.
У меня задрожали коленки.
— Дженкс, мне от этого всего худо. Мне это не нравится.
— Ага, — отозвался Дженкс. — А я будто нектар пью и персиками закусываю?
Лицо Форда разгладилось, амулет на шее стал грустно-коричневым с красными сполохами смущения.
— Он сожалеет, — сказал Форд, затуманенно глядя в пространство. — Он не хотел тебя пугать. — На губах у него появилась непривычно нежная улыбка. — Ты ему нравишься.
Я заморгала, а Дженкс принялся выдавать односложные конструкции, как только пикси умеют.
— Я нравлюсь? — У меня по коже мурашки побежали. — О господи, — простонала я. — Призрак-вуайерист. Кто он такой?
